Страница 3 из 20
Такие страсти кипят вокруг чемпионатов мира. Вы скажете – нездоровые. Может быть. Но такова объективная сила футбола и его воздействия на людей. Не зря в ФИФА даже слоган на этот счет придумали: «Футбол – больше, чем игра».
И вправду – больше. Читайте – и кто еще сомневается, окончательно в этом убедится.
Глава I Как подружиться с Блаттером
…5 мая 2009 года. Телепрограмма «Время». В череде официальных новостей – репортаж о рядовом, казалось бы, заседании правительства. Как всегда, небольшая его часть открыта для прессы. Тогда-то премьер-министр Владимир Путин, обращаясь к министру спорта, туризма и молодежной политики Виталию Мутко, и произносит на всю страну слова, с которых началась вся эта история.
«Поручаю вам подготовить заявку от имени Российской Федерации на проведение чемпионата мира по футболу – 2018», – говорит Путин. И коротко добавляет, пожалуй, главное: «Я подпишу все гарантии».
Каких-то два предложения от премьера. Всего несколько секунд. Но сколько в эти мгновения было спрессовано работы, убеждений, споров! Фраза Путина для общего пользования – крохотная верхушка айсберга. А почти вся ледяная глыба – под водой.
Вот что об этом рассказывал в конце декабря 2010 года Мутко, придя в гости к нам в редакцию «Спорт-Экспресса»:
– Все эти полтора года он этот проект вел лично. Да и решение подавать заявку принимал Путин.
Я раз заходил, два, три… Он не тот человек, который принимает решение сразу. Вот и в этом случае очень долго обдумывал. Думаю, месяца три, еще с конца 2008 года. Потом вдруг мне позвонил: «Завтра заседание правительства, и я задам вам вопрос о чемпионате мира. Хочу, чтобы при этом присутствовали все члены правительства».
Я набрал Блаттера, сообщил: мол, у нас может состояться такое решение. Был такой предварительный разговор, во время которого я поинтересовался: «Йозеф, может, нам и не стартовать?» – «Ну почему же? Мне симпатична Россия». Я не знал, какое решение примет председатель правительства. Он меня просто спросил: «Вы мне докладывали о возможности заявки на чемпионат мира. Какую работу для этого нужно провести?». Я доложил, что нужно будет создать соответствующий комитет, что все это будет стоить в районе 30 миллионов долларов.
Минимальное продвижение других проектов в России было значительно дороже. Путин спросил Кудрина: «А как вы считаете?» Тот адресовал вопрос мне: «Какие приблизительные затраты?» – «На стадионы – примерно 5 миллионов евро». – «Если эти затраты – с 13-го, 14-го года, после Универсиады и Олимпиады, то это приемлемо». – «А частный бизнес?» – «Я бы предложил схему софинансирования». Далее был вопрос Путина министру транспорта Игорю Левитину, и тот сказал: «У нас есть программа модернизации автомобильных и железных дорог. Скорректируем ее на эти города». И так далее. Тем более, что города попали в программы развития – в связи с тысячелетием Ярославля, юбилеем Мордовии…
Премьер всех выслушал. И уже в открытом режиме поручил мне готовить заявку.
Небольшая кучка мечтателей, веривших в невозможное, к тому времени давно уже находилась на «низком старте». Более того, уже было отправлено письмо в ФИФА о готовности России участвовать в предвыборной гонке.
Учитывая, что одновременно выбирались страны-хозяйки двух чемпионатов мира (2018 и 2022 годов), ряд стран, включая нашу, претендовал на оба турнира. Также это были Англия, Бельгия/Голландия, Испания/Португалия, Австралия, Индонезия, Мексика, США и Япония. Две страны – Корея и Катар – готовы были организовать только первенство планеты – 2022.
Вот только без громогласного распоряжения с самого верха та самая кучка мечтателей начать что-либо делать не могла. Мир, в том числе и Россия, был охвачен экономическим кризисом, у руководства страны и без чемпионата мира хватало хлопот. Лишняя головная боль могла не понравиться многим – и сверху, и снизу.
Снизу-то – ладно, мнение обывателей у нас мало кого волнует. Россия – не Америка, где жители округа Нассау на Лонг-Айленде под Нью-Йорком могут заблокировать строительство новой хоккейной арены, узнав, что в этом случае им придется платить больше налогов. И клуб вынужден искать место для передислокации.
* * *
А вот сверху… Ошибешься в каком-то небольшом, на первый взгляд, тактическом шаге, заимеешь врага на каком-то аппаратном уровне – и на самый-самый верх идея донесется в искаженном виде. Или в такой негативной «обертке», глядя на которую уже и саму «конфетку» разворачивать не захочется.
Член заявочных комитетов Euro-2008 и Олимпиады-2012 Александр Чернов рассказывает:
– Мы с Сорокиным друзья, а потому у меня была возможность, не работая официально в заявочном комитете, высказывать ему свои мысли. Он их всегда выслушивал, но не всегда ими пользовался.
Основная угроза, мне казалось, лежит в области недоверия к самой акции выдвижения со стороны чиновников. Чиновники – это те люди, которые обеспечивают реализацию заявочного процесса. Министры, их заместители, руководители регионов, которым сама идея казалась абсурдной и малоинтересной. Кому? Да почти всем.
В отличие от меня, проводившего первую заявочную кампанию еще в 2001 году, они не ложатся спать и не просыпаются с мыслями о том, как бы получить чемпионат мира, Европы или Олимпиаду. У них огромное количество других проблем – выборы, пенсии, зарплаты бюджетникам, модернизация…
А заявочная кампания, с моей точки зрения, – это удел фанатов, поскольку крайне мало примеров, когда бы такие проекты обдумывались холодной головой, с математическими расчетами. Я сталкивался с представителями лондонской, мадридской, нью-йоркской заявок, с которыми мы дружили в период выдвижения на Олимпийские игры. Это был импульс людей, которые, во-первых, безудержно верят в возможности своих городов, а во-вторых, наркотически влюблены в процесс выдвижения, который оказался уникальной и увлекательной областью человеческой деятельности. Но попробуй объясни это чиновникам из министерств и ведомств!
Я предлагал подбор детальных аргументов, развеивающих общий скепсис. Потому что очень легко сказать: «Нет, я на эту гору не залезу. Она такая высокая, такая отвесная, я не обладаю навыками для этого». Но если разбить эту гору на десять условных участков, то можно сказать: на гору, допустим, ты не залезешь. А на этот участок сможешь? Ну вот смотри: там плотинка, здесь камень, там веревочку закинешь – и дело с концом. Вот так, поэтапно, можно забраться на любую гору.
Смотришь: кто получал чемпионат мира? Германия, Италия, Франция… Тут – да, не поспоришь. Мексика… Оп-па! Чем она лучше нас? США, Корея с Японией? Да, экономически развитые страны, но не такие уж и футбольные. Вот так разбиваешь все поэтапно и вдруг видишь, что никаких аргументов против, кроме эмоциональных, у страны масштаба России и с ее футбольной историей не остается. Да, нужно упорство. Но если все эти аргументы собрать, препарировать и правильно подать руководству страны – мне еще с начала 2000-х казалось, что все это реально.
– Ваши предложения не приняли, но кому-то все-таки это удалось?
– Да. Мутко.
* * *
Интересуюсь у бывшего президента РФС Вячеслава Колоскова:
– Кто у нас первым сказал: почему бы нам не провести чемпионат мира?
– Думаю, что Мутко. Он член исполкома ФИФА, министр спорта, вхож туда, где есть возможность такой проект согласовать. Больше некому.
Зная о крайне непростых отношениях Колоскова и Мутко, такой ответ Вячеслава Ивановича оцениваешь по достоинству. И по части заслуг Мутко, и по части благородства Колоскова, эти заслуги отмечающего.
Спрашиваешь разных сведущих людей, кто был против той или иной части заявочного проекта – будь то сама заявка, безвизовый въезд и что угодно другое. И все время слышишь разное. Причем всякий раз это разное, как говорится, внушает. Администрация президента. ФСБ. Минюст. Как обыграть таких монстров?!