Страница 63 из 151
— Арават видел вас в Худуле.
Я так опешиваю, что не придумываю ничего лучше, чем спросить:
— А ты откуда знаешь?
— Мне прислали птичку, — пожимает плечами Алтонгирел. — Он наблюдал за вами в окно магазина.
— Ну, что ж, если он не нашёл себе занятия поинтереснее… — развожу руками и поднимаюсь, чтобы забрать Алэка.
— Мне пересказывали, что Кир ему понравился, — продолжает духовник.
Я фыркаю.
— Не сомневаюсь. Они весьма похожи.
Алтонгирел собирается что-то ответить, но тут из зала выходит очень довольный Азамат, а с ним несколько пришибленный Кир.
— Привет, — кивает обоим Алтонгирел. — До чего договорились?
— Долгая история, — улыбается Азамат. — Я вчера набросал несколько проектов, их предварительно приняли, теперь будем работать. Вот, гляди, — он подталкивает Кира вперёд, чтобы показать духовнику. — Вот такой у меня мальчик.
— Алтонгирел, — называется духовник.
— Кир, — буркает ребёнок, недобро глядя исподлобья.
— Надо возвращаться во дворец, показаться народу, — напоминает Алтоша. — Кир, было бы очень неплохо, если бы ты сделал более радостное лицо, когда на тебя будет смотреть вся столица.
— Хорошо, — еле слышно отвечает ребёнок, пригибая голову ещё ниже. Азамат выводит его на крыльцо, придерживая за плечи. Ох, чувствую, будет нам сегодня скандал…
— Надо Ирлика опять на суши позвать, — заполняю паузу.
— Да, обязательно нужно поблагодарить, — кивает Азамат, помогая мне сесть в машину. У перил моста уже собрались какие-то зеваки, переговариваются, тычут пальцами в Кира.
— Всё интересное будет у дворца! — кричу им.
Старейшины Ажгдийдимидин и Асундул тоже выходят и усаживаются в поданный ко входу автомобиль, за рулём чей-то ученик-духовник. Асундул с трудом держится на ногах, и ученику приходится чуть ли не втаскивать его в машину. Наш духовник задумчив и ни на кого не смотрит.
У дворца, впрочем, уже такая толпень, что Азамат сразу сворачивает к чёрному ходу, иначе не пробиться. Обычно Император обращается к подданным с крыльца, но сейчас даже на крыльце сидят друг у друга на головах. Алтонгирел делает жалкую попытку расчистить место, но собравшимся уже некуда деваться, толпа вокруг не пускает. В итоге мы поднимаемся на второй этаж и выходим на балкон. К счастью, туда любопытные ещё не залезли, хотя для муданжцев это должно быть нетрудно.
Сверху море голов выглядит жутковато. В Долхоте на открытии музея народу было раз в пять меньше. Здесь явно не только жители столицы и ближайших окрестностей. И когда успели съехаться-то?
Азамат выходит к перилам, и гомон стихает. Мы все выстраиваемся по стеночке, Старейшины по краям, я с Киром и Алэком посередине, Алтонгирел в дверях на всякий случай — официально ему тут делать нечего.
— Прекрасные доблестные воины, — начинает Азамат с формального приветствия, — вы собрались здесь, чтобы узнать о великой радости.
Он выдерживает паузу, пока граждане удивляются. Они явно не ждали ничего хорошего. Азамат продолжает:
— Мой потерянный сын вернулся домой живым и здоровым.
Толпа снова принимается бормотать, а Азамат подзывает Кира к себе, чтобы собравшимся было лучше видно. Тот поднимает лицо и безо всякого выражения смотрит куда-то за край толпы.
— Князь Кир, — представляет его Азамат, — родился в один день с князем Алэком, но был разлучён с нами волею богов, и вырос в иное время. Однако теперь мы снова вместе, и я прошу вас позаботиться о моём сыне, как заботитесь обо мне.
Я с трудом сдерживаю улыбку, меня всегда веселит это выражение.
Поняв, что Азамат уже закончил, толпа принимается гомонить, обсуждать новость, кто-то что-то выкрикивает. Старейшина Асундул, несколько оклемавшийся после явления Ирлика, тоже подходит к перилам и поднимает руку, требуя тишины.
— Совет Старейшин Ахмадхота в полном составе постановил, что князь Кир был рождён от Императорской четы в ночь с месяца Укун-Тингир на месяц Ирлик-хона. Доказательством тому служит свидетельство самого Владыки Подземного царства, явившегося перед советом сегодня в час змеи и воспоследовавшее благословение оным богом оного князя. Старейшина Ажгдийдимидин, — он протягивает руку вправо, где наш духовник неохотно выходит из транса.
— Сим подтверждаю истину сказанного, — с трудом произносит он достаточно громко, чтобы толпе было слышно. Впрочем, всех пробирает такая нервная судорога, что понятно и без слов.
Толпа вздыхает, восстанавливая душевное равновесие. Азамат кланяется и уводит Кира с балкона. Я машу всем ручкой (без этого же не отпустят) и тоже ухожу, а вслед за мной Старейшины.
— Ну всё, — отдувается Асундул. — С меня на сегодня хватит. Поеду до дому и лягу спать на два дня. Успехов тебе, Азамат, не знаю уж, как ты управишься с двумя мальчуганами, которых сам Ирлик-хон благословил.
С этими словами он нас покидает. Два духовника, одинаково скрестив руки, стоят и рассматривают нас, как диковинных зверей.
— Старейшина Ажгдийдимидин хочет с вами побеседовать, — предупреждает Алтонгирел.
— Догадываюсь, — смущённо говорит Азамат. — Со всеми вместе или по отдельности?
Старейшина машет ладонью из стороны в сторону, мол, отдельно. Потом подзывает Азамата и уходит с ним в незанятую гостевую комнату. Алтонгирел тяжело приземляется напротив нас и озабоченно смотрит то на меня, то на Кира, то на Алэка.
— Нам дозволено разговаривать между собой? — интересуюсь. Уж очень похоже на полицейский допрос.
Алтонгирел пожимает плечами. Я подсаживаюсь к Киру в углу дивана.
— Ты живой?
Он набычился и не смотрит на меня.
— Малыш, ну что ты злишься? Старейшины сказали что-то неприятное? Или Ирлика испугался?
— Я никого не боюсь! — автоматически огрызается ребёнок.
— А чего тогда дуешься?
— Мог бы догадаться, кто вы такие, — бубнит Кир еле слышно. — Все знают, что у жены Императора волосы белые.
До меня запоздало доходит, что Кир только сегодня узнал, кем, собственно, работает его отец. М-да, наверное, надо было предупредить мальчика. Хотя чего обижаться?
— Мы не нарочно от тебя скрывали, — говорю. — Просто забыли сказать.
Алтонгирел молча одаривает меня изумлённо-возмущённым взглядом. Я хочу погладить Кира по спине, но он выгибается и уворачивается. Алэк у меня на руках сонно хлопает глазами, рассматривая брата. Молчание тянется долго и скучно. Наконец Азамат возвращается — несчастный, с потемневшим лицом, какой-то весь разбитый. Я подхватываюсь с места.
— Что ещёон тебе напророчил?
Муж мотает головой.
— Ничего нового. Иди, твоя очередь.
Идти мне очень не хочется — во-первых, тревожно оставлять Азамата в таком состоянии, во-вторых, ни малейшего желания узнавать очередную гадость. Алэк, тоже почуяв неладное, начинает хныкать, Кир насторожённо озирается. Алтонгирел подходит и кладёт руку Азамату на плечо.
— Иди, Лиза, я за ними прослежу. Давай сюда князя.
Я неохотно выпутываюсь из слинга. Алэк на руках у духовника насупленно замолкает и поглядывает на меня, как на предателя. Из комнаты раздаётся нетерпеливый стук, и я иду внутрь, расстроенная и сбитая с толку.
Ажгдийдимидин сидит и черкает что-то в блокноте. Стоит мне сесть, как он тут же выдаёт мне листок с вопросами.
"Как долго ты сможешь это терпеть?" — гласит первый из них.
Поднимаю растерянный взгляд на духовника.
— Что терпеть?
Он кривится, мол, не притворяйся, что не понимаешь.
— Кира? — уточняю я.
Духовник невнятно кивает, дескать, можно и так сказать.
— Ну, я знаю, что будет трудно, — начинаю я. — Уже очевидно, что у него непростой характер, и вообще ему в жизни тяжело пришлось, он не ждёт от нас ничего хорошего…
Старейшина отмахивается от меня, мол, не по делу говоришь. Снова берёт блокнот и строчит:
"Ты согласилась молчать ради мужа. Насколько хватит твоего терпения?"
Пожимаю плечами.
— А почему вы думаете, что моё терпение когда-нибудь обязательно кончится? Ну был один ребёнок, стало два. Я по-любому собиралась ещё рожать.