Боги Абердина

Дэн пожал плечами.

— Кто знает? Не помню. Вероятно, дело касалось проекта доктора Кейда. Я всегда не укладываюсь в график, а ты сам знаешь, что Арт иногда пребывает в дурном настроении…

— Все дело в Эллен? — спросил я.

— Причем тут она?

— Настроение Арта связано с Эллен? — пояснил я. — У них проблемы?

Дэн снова начат играть с рычажками.

— Если они и возникают, то его винить нельзя. Арт находится под очень сильным давлением. Он должен учиться в университете, работать над проектом, а тут еще и Эллен с Хауи.

Это было ударом ниже пояса.

— Эллен с Хауи? — переспросил я.

Я не мог этого представить. В принципе я мог вообразить, что определенным девушкам Хауи понравится. Он большой, громкоголосый, создает много шума, порывист, нахален, дерзок. Этот парень обладает определенной харизмой, как и любые крупные, шумные, нахальные мужчины. Но Эллен казалась для него слишком утонченной. Ее забавлял Хауи — и больше ничего. Дальше не заходило.

Дэн поднял рычажок вверх, потом опустил вниз.

— У меня есть подозрения насчет них, — признался он. — Они выводят друг друга из себя. Действуют в стиле ребят из средней школы. В смысле: та девочка, которую ты дразнишь, тебе нравится.

— Арт в курсе? — недоверчиво спросил я.

— Думаю, да. Я не знаю, волнует его это или нет. Они с Эллен… странная пара.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду.

На самом деле я не понимал, но мне хотелось, чтобы Дэн не останавливался.

— Я не знаю, есть ли Арту дело до Эллен. Я имею в виду, что он любит ее и все такое, но она определенно не занимает высшую строчку в списке его приоритетов. Иногда кажется, что Артур забывает, что у него есть Эллен. А ведь она — одна из самых красивых женщин, которых я видел.

Я кивнул. Это мне было известно.

— У Арта бывают навязчивые идеи, — продолжат Дэн. — Если он на что-то нацелится… то отказывается от всего остального. Словно забывает о нем.

— Однажды ночью он пришел ко мне в комнату, — сообщил я, радуясь, что и мне есть что вставить в беседу. — Арт попросил меня проверить кожу у него на спине на предмет рака. Он не поверил, когда я сказал, что это просто пятнышко, типа веснушки.

Дэн покачал головой.

— Тебе следует на него посмотреть, когда он простужается. Он вечно опасается, что это чума или туберкулез.

Дорога резко повернула, и Дэн направил нас на узкую подъездную дорожку, к маленькому белому домику. Под шинами трещала галька. Веранду закрывала ширма, огибающая ее вокруг. Я увидел, что на веранде за столиками, покрытыми белыми скатертями, сидят люди. Когда мы припарковались и выключили зажигание, звук бегущей воды усилился. Я подошел к краю подъездной дороги и посмотрел вниз. Там, очень далеко, бежал ручей, пробираясь сквозь густые заросли сосен и мимо обточенных водой валунов. Нас окружали зеленые возвышенности и голубое небо с редкими облачками. В воздухе пахло свежей, холодной водой.

Дэн выбрался из машины и вытянул руки над головой. Он снял смехотворное кепи и пригладил волосы, огляделся вокруг, покачался на каблуках и откашлялся, словно собирался произнести речь.

— Сделаешь мне одолжение? — спросил Дэнни, теребя в руках кепи.

— Все зависит от того, что попросишь, — с улыбкой ответил я.

Дэн не улыбнулся в ответ.

— Пожалуйста, не передавай Арту то, что я говорил о нем и Эллен. И уж точно ничего не говори Хауи.

— Не буду, — ответил я.

— Я серьезно, — он явно сильно нервничал. — Я не думаю, что им это понравится. Ты меня понял?

— Не беспокойся, я умею хранить секреты, — ответил я.

Метрдотель посадил нас на веранде, в углу, рядом с пожилой парой. Они почти не разговаривали, просто сидели за столиком и медленно ели, тщательно пережевывая пищу. На женщине было платье с цветочным узором, выглядела она очень приличной, а ее одежда — подходящей. Муж носил темный шерстяной костюм, словно прибыл на похороны. Он уронил салфетку и нагнулся, чтобы ее поднять, и в это мгновение пукнул так громко, как будто раздался звук работающей циркулярной пилы.

Мы с Дэном переглянулись, затем рассмеялись, не в силах сдержаться. К нам подошел официант. Я в это время вытирал глаза салфеткой.

— Может, нам стоит пересесть, — спросил Дэн.

Он уставился на меня и глазами показал на пожилую пару. Я уголком глаза видел, как женщина гневно смотрит на нас.

— Внутри есть свободный столик, — сообщил официант.

Он был ровесником Арта, высоким и долговязым, с длинными черными волосами. Двигался парень лениво и как-то небрежно, чем напомнил мне известных наркоманов из средней школы в Стултоне. Глаза смотрели нежно и сонно. Создавалось впечатление, будто он улыбается, хотя на самом деле официант этого не делал. Я не думал, что встречу кого-то подобного в Коннектикуте.

— Мы замерзли, — сказал я.

Он кивнул и наполнил наши стаканы водой.

— Вы учитесь в «Хорсхед-Ист»? — спросил парень.

Дэн отпил воды.

— Мы закончили среднюю школу, — сообщил он.

— Мы учимся в Абердинском университете, — сказал я. — До него примерно часа два…

— Я знаю, где Абердин, — раздраженно перебил официант. — Сам там учился.

Дэн приподнял брови.

— А когда вы закончили?

— Я не окончил, — официант убрал волосы со лба. — Я заканчивал Фэрвичский колледж.

Он улыбался, словно бросая нам вызов, ожидая, посмеем ли мы что-нибудь ему ответить.

Абердинские снобы называли Фэрвичский колледж «проклятым». Он у нас служил чем-то вроде пугала, даже поговорка существовала: вылетишь из Абердина, будешь проклят. Имелось в виду, что придется завершать обучение в Фэрвичском колледже.

Мы заказали еду, а после четырех стаканчиков уже вели себя, как идиоты, поднимали тосты за все и за всех, начиная с подозрительного пятнышка на спине у Арта до святого Бенедикта Нурсийского, статью о котором велели переписать Дэну, поскольку моя работа оказалась «неудовлетворительной» по мнению доктора Кейда. Я был слишком пьян, чтобы что-то делать, и мог только смеяться.

Пожилая пара рядом с нами давно ушла, да и остальные посетители, прибывшие на ранний ужин, покидали ресторан. Создалось впечатление, будто мы с Дэном остались здесь одни, окруженные алкогольным туманом и множеством тарелок еды. Дэн заказал еще одну бутылку вина, десерт, потом еще выпить на посошок. Я выпил столько, что меня вырвало в туалете.

— Ubi est vomitotium? Где блевать? — спросил Дэн на латыни, когда я вернулся к столу. Я показал в сторону туалетов и закрыл лицо руками. Комната кружилась перед глазами.

— Эй, парень!

Мне на глаза попался наш официант. Совсем о нем позабыл, стултонский я наркоман. Пришлось сесть и потрясти головой, попытавшись прояснить мысли.

— Мы закончили, — сказал я. — Серьезно. Думаю, что оставил половину ужина в туалете.

— Мне не хочется сообщать вам дурные вести, — заговорил он, оглядываясь через плечо. — Но наш менеджер хотел бы, чтобы вы покинули заведение.

В другой части зала я увидел невысокого мужчину, стоявшего у бара, скрестив на груди руками. Рядом с ним находился метрдотель, и они оба сурово смотрели на меня.

— Что-то не так? — спросил я.

Официант посмотрел на бутылки вина и пустые бокалы.

— Нет проблем, — доставая бумажник, сказал я. — Совсем никаких проблем. Знаете, обычно я не такой. — Болтать было почти невозможно. — В средней школе я никогда не пил, честно.

— Абердин доводит до этого, — заявил официант. Его совершенно не интересовало мое импровизированное признание. — Послушай, парень, — он снова бросил взгляд через плечо, потом повернулся ко мне. — А сумасшедший старый библиотекарь еще работает?

Я поднял голову.

— Корнелий?

— Да, он. Сумасшедший лис.

— Я не знаю, сумасшедший ли он, — ответит я, внезапно вставая на защиту Грейвса. — Может, чуть-чуть страдает старческим слабоумием. Он действительно стар.

— Ну, ты на него не работал, — заметил официант.

— На самом деле, я как раз работаю на него.