Страница 18 из 32
Когда мальчик вернулся, Лена пристально посмотрела на него, но он был совершенно спокоен. «Показалось», — подумала она.
— Пойдем дальше? — предложил он.
Все встали, и он опять подхватил тяжеленный Танькин пакет одной рукой. А в другой нес свои две книги. Он так шел от самого Олимпийского, но тогда Лена этого не заметила. Она тогда на него старалась просто не смотреть. А теперь ей стало неловко — загрузили парня!
— Давай твои книги положим в мой пакет, — предложила она. — У меня все равно там почти ничего нет.
Он молча, не глядя, протянул ей книги. И опять Лене стало почему-то немного неловко. Может, потому, что он на нее не посмотрел? Ну и ладно. Если у кого-то воспитания не хватает, то это их проблемы.
Ребята прошли мимо Уголка Дурова, и Танька рассказала, что она была там, когда ей исполнилось пять лет. Такой подарок на день рождения родители сделали. И получилась смешная история.
У маленькой Тани на голове был большой красный бант.
— Мама с бантом постаралась. Для красоты, — сообщила Таня. — На сцене выступала обезьянка. Она такая смешная, ела как человек, из тарелки ложкой. Я сидела в первом ряду, а родители далеко сзади. Специально рассаживали так, чтобы взрослые детям сцену не загораживали. Ну, сижу, смотрю, как обезьянка ест. А она почему-то на меня все время глядит. Ложкой орудует — и ко мне поворачивается. Эта артистка на длинном поводке была. Ошейничек специальный, и к нему поводок прицеплен. Так вот, дрессировщица то ли отвлеклась, то ли просто такого не ожидала, но обезьянка вдруг прыгнула и прямо на меня кинулась! Я перепугалась, визжу, вокруг дети тоже визжат, а обезьянка схватила меня за волосы! Думаю — все, оторвет вместе с головой.
— И что, дрессировщица ее не поймала? — удивился Антон.
— Поймала, от меня отцепила и на сцену понесла. А я реву! Родители ко мне кинулись, мама успокаивать стала, а я голову трогаю — на месте ли?
— Она что, с ума сошла, эта обезьяна? — не понял мальчик. Лена давно слышала эту историю, и сейчас не мешала подружке ее рассказывать — шла и улыбалась.
— Оказывается, ей мой бант очень понравился. Она потом до конца представления его мусолила, изжевала весь!
— А представление так и продолжалось?
— Конечно! Ну, пошумели, пошумели и успокоились. Еще помню, что собаки выступали — старательные. Они считать умели. А я на обезьянку обиделась. Но самое интересное было потом. Когда представление закончилось, все вышли на поклон, и тут говорят: «А теперь мы приглашаем девочку из первого ряда, у которой обезьянка отняла бант, к нам за кулисы».
— Пошла?
— Я сначала не хотела. Боялась очень. Родители уговорили, — смеялась Татьяна. — Но все оказалось очень здорово. Меня на слоне покатали немного. Не на спине, а на хоботе. А эта обезьянка принесла мне букет цветов.
— Она сама сообразила? — усмехнулся мальчик.
— Не знаю. Наверное, научили. И сфотографировали меня со всеми зверями. Ни у кого такого снимка нет, — похвасталась Таня. — Хочешь, потом покажу?
Лена насторожилась. Ой, подружка, это что получается, уже ему встретиться предлагаешь? А он что?
— Хорошо, — согласился Антон.
Ах, так! Пакет у Лены в руках резко потяжелел. Вот пусть Танька и носит его книги сама! И она, не раздумывая, сказала:
— Тань, давай пакет по очереди нести?
— Давай, — подружка, ничего не подозревая, взяла сумку с тетрадками и продолжила: — Я на майские в Париж поеду, вон, Милену приглашаю, а она что-то не хочет.
Лена слегка вздрогнула — она чуть не забыла, что отчего-то назвалась своим полным именем, и небрежно сказала:
— Что там на майские? Всего неделя. Лучше летом — недельки хотя бы на две! А то и на месяц.
Танька восхищенно на нее посмотрела — ну, подружка, ну дает! А Антон резко остановился и спросил:
— Летом поедешь?
— Как сложится, — продолжала импровизировать Лена. — Родители одну отпускать не хотят, а у них летом на фирме самая запарка.
— Вот, и у меня летом они работают, поэтому едем сейчас, — нахмурилась Таня. — А меня к тетке в Грецию отправят, с ума сойти!
— Они у тебя где работают? — спросил Антон и зашагал снова. Лена не поняла, кого он спросил, поэтому промолчала — может, обойдется? Очень не хотелось опять врать. Ответила Татьяна:
— Совместная фирма с голландцами.
— Цветы?
— Догадливый! — похвалила она. — Отец там главным менеджером, а мама — переводчицей.
— С голландского?
— Нет. Английский, немецкий, французский, итальянский, испанский. И шведский немного, — похвасталась мамой Таня. — А у тебя предки кто?
Антон чуть помолчал, потом сказал:
— Отец — замдиректора банка, мама в длительной зарубежной командировке.
У Лены папа тоже часто уезжает по делам, только не за границу. И сейчас он уже неделю как уехал. Поэтому она сочувственно спросила:
— Скучаешь?
Антон нахмурился и не ответил.
Конечно, скучает! Только эти мальчишки — они ни за что не сознаются, что скучают по маме. Думают, глупые, что будут их считать маленькими. Мол, маменькин сыночек! А что в этом плохого, если человек маму любит?! И вот случилось то, чего боялась Лена. Антон спросил:
— А твои где?
Танька лукаво посмотрела на подружку: выкручивайся, дорогая!
— У них туристическая фирма, — не моргнув глазом, ответила Лена.
— Поэтому летом много работы, — понимающе кивнул Антон.
«Ничего ты не понимаешь! — разозлилась Лена, — Из-за ваших крутых родственников врать приходится!» Но, как говорится, назвался груздем…
Настроение испортилось. И погода вдруг стала казаться уже не такой чудесной, и солнце куда-то скрылось… Зачем она все насочиняла?..
Впереди был виден колоссальных размеров театр Российской Армии. Папа ей рассказывал, что, если посмотреть на него сверху, то увидишь огромную пятиконечную звезду. Ребята перешли улицу, поднялись по ступенькам, зашли в прохладную пустоту вестибюля и огляделись. На стене висело расписание спектаклей. Лена посмотрела и ахнула:
— Здорово! Завтра с утра будет «Много шума из ничего». Тань, пойдем?
Какая она молодец, что не истратила все деньги! Теперь на билет хватит.
— Не могу, — расстроилась Таня. — Завтра меня опять за шмотками потащат.
— Ты ведь уже ездила, — удивилась Лена.
— Ну да, а мама считает, что мне нужно еще что-то купить. Я отбивалась как могла, — оправдывалась она. — Но ты же знаешь мою маму…
Да, с ее мамой не поспоришь, это точно.
И Лена разочарованно вздохнула. Но одной в театр идти не хотелось, а на второй билет — для своей мамы — у нее денег уже не хватит.
— Хочешь, сходим в следующие выходные, — виновато предложила подружка. — Может, получится…
— Посмотрим, — махнула рукой Лена и спохватилась: — Давай теперь я пакет понесу.
Таня отдала ей пакет и повернулась к Антону:
— Ну что, пойдем по домам?
— Идемте, — согласился мальчик.
Гулять сразу расхотелось. «Все сегодня как-то не так», — подумала Лена. Конечно, то, что они встретили на книжной ярмарке Антона, более чем удивительно. Но неизвестно еще — хорошо это или плохо. А вот то, что она стала почему-то придумывать себе биографию — не очень-то хорошо, это точно. Мама ей говорила: «Сколько веревочке ни виться, а концу быть». То есть правда всегда выйдет наружу, как ее ни прячь. И еще говорила, что у лжи ослиные уши. А это означало, что вранье заметно, как уши у осла, и тот, кто врет, выглядит полным ослом, когда все узнают про его вранье.
Они перешли через площадь, повернули к метро и пошли вдоль длинной улицы. Танька что-то оживленно говорила Антону, жестикулируя свободной рукой. Он слушал, отвечал, но все время посматривал на Лену. А Лена не глядела ни на кого и злилась сама на себя. Почему все так складывается? Неужели она не может просто поговорить с друзьями? Что из того, что лучшая подружка крутит голову парню, который…
А что такое, собственно говоря? Что она от него хочет?! Ясно же — у нее и у Антона разная жизнь. Ничего общего быть не может. Они столкнулись случайно, потом расстанутся у метро и вряд ли встретятся когда-нибудь еще. Зачем же все усложнять? Итак, всего лишь идут хорошие знакомые. Особые обстоятельства: отличная погода и тяжелые сумки. Впрочем, сумки — это не страшно.