Страница 4 из 70
Рыбаки, убившие двух последних, чудом сохранившихся на соседнем островке Элдей бескрылых гагарок, совершили более тяжкое преступление, чем грек Герострат, поджегший, как известно, храм Артемиды в Эфесе только затем, чтобы увековечить свое имя {6} . Но храмы и раньше и позже люди отстраивали вновь (и вновь сжигали!), а вот если погубить последнюю пару животных какого-нибудь вида, не произведшую на свет потомства, то такого животного никакими силами человеку уже не восстановить. И хотя мы умеем строить небоскребы и в состоянии уничтожить атомными бомбами целые континенты, а вот оживить мертвого дождевого червя — этого мы сделать не в силах!
«Места на Земле хватит для каждого», — отвечает на подобные опасения рядовой обыватель. Но это только безответственная отговорка. Мы сидим, стиснутые, миллионами, В своих гигантских городах под сизым колпаком дыма, не пропускающим солнечных лучей. Эти города, словно зловредные фурункулы, все разбухают и разбухают, высасывая ив земли все грунтовые воды и отравляя своими ядовитыми сточными потоками все реки… Связанные законами и запретами, среди путаницы рельсов, границ и автострад, словно мухи, бьющиеся в паутине, люди все чаще стали обращать спой взор на край обетованный — на Африканский континент {7} . Вот где еще можно найти не тронутую цивилизацией, не изъезженную машинами, девственную прекрасную природу! И как бы ни делили колониальные власти между собой этот континент, в мыслях он всегда принадлежал всем и каждому, кто любит природу, кто утешает себя тем, что есть еще на земном шаре благословенная земля, есть желанная тишина и покой, напоенный ароматами чистый и свежий воздух!
Такая Африка еще долго будет существовать, но только в фильмах, приключенческой литературе и в сердцах мечтателей — в действительности она уже исчезает как мираж, как счастливое сновидение…
В Южной Америке, Африке и Австралии еще есть огромные необжитые пространства, тем не менее для человека они малопригодны. В тропиках хотя и произрастают пышные густые леса, но земля малоплодородна. Почвы девственных лесов Заира у нас в Европе считались бы непригодными для вспашки. Если свести лес, то тропические ливни быстро вымоют из земли все минеральные соли, а солнце и ветер за несколько лет уничтожат весь плодородный слой. Поэтому плантации в тропиках — это хищническая эксплуатация земли. Чтобы вырастить кофе, бананы, чай, бобы какао или другие тропические культуры, каждый раз вырубают и выжигают новый кусок девственного леса. Такие плантации используются, как правило, от пяти до шести лет, после чего никогда ничем не удабриваемая почва становится полностью истощенной. Плантацию просто бросают и переходят на другое место. Покинутые плантации сначала зарастают кустарником, и только через 80–100 лет там снова вырастает лес, и плодородие почвы постепенно начинает восстанавливаться {8} .
Это в Африке. А вот в Бразилии, во всем огромном бассейне Амазонки, однажды сведенный лес уже не восстанавливается никогда. Он вырос в значительно более богатую осадками эпоху на этой бедной питательными веществами земле. Что же касается африканских плантаций, то расположены они теперь большей частью наиболее удобным для транспорта образом — вдоль автомобильных дорог и восстанавливаться лесу практически не дают: вырастающий кустарник сжигается вновь и вновь. Местные жители ежегодно сжигают сухой высокий травостой в поясе саванны вокруг лесов, после чего там остаются стоять лишь одиночные, разрозненные деревья и ландшафт приобретает известный всем по фотографиям вид «плодового сада». Такой «типично африканский» саванный ландшафт — дело рук человеческих, результат ежегодных поджогов травостоя. Не будь этих пожаров, саванный пояс постепенно тоже превращался бы в девственный лес {9} .
Таким образом, некогда необозримые лесные массивы с каждым десятилетием съеживаются и становятся все меньше и меньше. Скоро и они исчезнут окончательно. А степь, как известно, сменяется пустыней. Начиная с XV столетия Сахара ежегодно продвигается к югу на один километр по фронту, растянувшемуся на 3 тысячи километров! Таким образом, ежегодно 3 тысячи квадратных километров зеленой степи превращаются в безжизненную песчаную пустыню…
Африка получает две трети своей влаги только путем испарений, которые солнце выпаривает из влажных зеленых губок — огромных девственных лесов. Ветры с океана в Африке в отличие от Европы не достигают внутренних земель: их отводят в сторону холодные морские течения, а дождевым тучам преграждают путь высокогорья побережий, и они выливают всю принесенную с собой влагу прямо там, у берегов. Поэтому тот, кто губит в Африке деревья, — тот губит континент.
После последней мировой войны англичане принялись планомерно отстреливать в обширных районах Танзании всю дичь, прочесывая местность цепочками стрелков. Делалось это с целью освобождения места под плантации земляного ореха. В операции участвовало около 30 тысяч рабочих и 750 британских техников. Повсюду валялись тысячами мертвые жирафы, носороги, антилопы, разлагаясь под палящими лучами солнца. Только с 1945 по 1950 год на 1500 квадратных километрах площади было убито 8554 крупных животных.
Прежде земля здесь была покрыта зарослями кустарника, перевитого различными вьющимися растениями; на каждый гектар приходилось около трехсот деревьев. А земляной орех — это низкорослое и тщедушное растение — не прикрывает голой земли, подставляя ее солнечным лучам и ветрам. Почва высыхает и выветривается, ливни смывают ее и уносят прочь в глубокие ущелья и низины.
Пагубный проект «Земляной орех» явно себя не оправдал. Однако в одном только Сенегале продолжают ежегодно забирать под посевы земляного ореха 25 тысяч гектаров новых земель и столько же их остается после использования в виде безотрадных пустошей. Словно каток, подминающий под себя все живое, катится «ореховая напасть» по несчастной стране.
Все увеличивающемуся населению уже сегодня нужны новые земли. Но там, где нужно выращивать маниоку, батат, бананы, волей-неволей приходится уничтожать горилл, мартышек, павианов и антилоп, которые тоже претендуют на эти растения. Правда, если кто-нибудь построит новую ферму в глухом, необжитом месте, он в течение многих месяцев и даже лет может пользоваться бесплатным мясом за счет дичи, населяющей окрестные угодья. Но ни один фермер не потерпит, чтобы поблизости от его коров и овец жили леопарды, львы, гиеновые собаки или крокодилы. Уже сегодня дикие животные в Африке вытеснены с двух третей той территории, на которой обитали еще 100 лет назад. Однако и там, где сегодня еще обитают слоны, антилопы гну, леопарды, носороги и человекообразные обезьяны, число их снизилось на 20, а то и на 90 процентов.
Обширные области влажной Тропической Африки возле экватора пока еще находятся «под охраной» мухи цеце, поэтому они и сегодня еще богаты дичью и лесами — этими хранилищами дождя для всего континента. Потому что муха цеце разносит не только сонную болезнь среди людей, но и болезнь среди домашнего скота — так называемую нагану. В зараженной местности от этой болезни за короткий срок погибают поголовно все домашние животные, в то время как дикие, в крови которых тоже находят возбудителя этой болезни, ею не заболевают.
В некоторых английских колониях применяли ужасающий метод борьбы с этой болезнью. За счет чего живут мухи цеце? Ну разумеется, за счет крови антилоп и других диких животных! Как наилучшим образом избавиться от мухи? Надо планомерно уничтожить всех диких животных в округе: каждого куду, каждую газель, каждого жирафа, каждого носорога — словом, все живое, что может хранить в своих жилах хоть каплю крови, пригодной для питания зловредной мухи. А когда все крылатые переносчики инфекции вымрут от голода, можно будет через некоторое время заселить обезвреженные области домашним скотом.