Страница 5 из 5
Вскоре страшные события стали происходить в сёлах и деревнях, расположенных поблизости, да и собственно в самом доме тоже. Но самое чудовищное, что в округе начали умирать младенцы и маленькие дети, а доктора не могли объяснить причину их смерти. Сейчас врачи называют это заболевание – проклятие Ундины. Дети умирают ночью, во сне, без единого крика и стона, словно кто-то крадёт их дыхание.
Безутешные в горе и скорби родители пытались доказать не сведущим докторам, что их чада ложились спать абсолютно здоровые, и виновно в смертях детей нечто потустороннее. Но врачи скептически разводили руками и не желали слушать ереси. Ни о какой религиозной подоплёке официальные лица говорить в те годы не желали – уже прокатилась революция по стране, и гонение на церковь становилось всё сильнее. Но селяне втайне всё равно шептались, что без нечистого не обошлось. Многие рассказывали, что видели в селе после захода солнца девушку необыкновенной красоты. За спиной у неё перепончатые крылья, на голове рога, а на ногах копыта, как у чёрта. Её запах сводил с ума, одежды были черны, как сама ночь, а в глазах полыхал адский огонь.
А потом к бабушке по ночам стала являться пропавшая сестра. Она звала и умоляла завершить начатый ритуал до конца, тогда они воссоединятся, и будут обладать невиданным могуществом. Только бабушка и представить не могла, что случится дальше. Она обратилась за помощью к местному священнику – отцу Алексию. Он сначала долго не верил ей, а потом и батюшке открылась ужасающая истина. Вместе с бабушкой он попытался изгнать нечистую силу в преисподнюю, откуда сёстры её необдуманно выдернули. Но погиб в неравном поединке добра и зла. Демон, якобы, тоже сгинул, только перед исчезновением проклятье произнести всё же успел. Суть проклятья была в том, что порождение ада возродится в дитя нашего рода. Бабушка уничтожила дьявольские книги: сожгла гримуары дотла, а их пепел по лесу развеяла, чтобы следа не осталось. О проклятии помнила всегда и долго боялась выходить замуж, не хотела иметь детей. Но, встретив перед войной деда, не могла противиться чувствам, они поженились, и родилась моя мать. Конечно, бабушка умолчала и никогда не рассказывала о печальных и страшных событиях детства и об исчезнувшей сестре, так что дед жил в полном неведении. Может, она не хотела его пугать, но скорее думала, что муж просто ей не поверит. Дед оставался убеждённым атеистом и презирал разную поповщину и чертовщину. Поначалу бабушка терзалась страшными предчувствиями и опасалась, что проклятье воплотится в рождённой дочери. Потом считала, что зло вернулось со мной. Но несчастная милая бабушка даже помыслить не могла – будущее будет гораздо хуже и запутанней. Записи в дневниках местами становились сбивчивыми и непонятными для наивного детского ума, а объяснения путанными и противоречивыми. Но особую загадку составляло – как книги, сожжённые ей, вновь оказались в тайнике? Причём, следов огня на них и в помине не было.
5.
Время шло. Мы становились взрослей. Мои школьные годы близились к завершению. Записей сновидений в тетради прибавилось. Все они о тех, кто пытался отобрать у меня любовь и внимание сестры – её подруга, мальчишка из ближайшего села, учитель английского языка, даже кошка, приблудившаяся к дому. София должна была принадлежать мне безраздельно. Я искренне не мог понять, почему сестра так сильно горюет по внезапно погибшим или исчезнувшим друзьям. Но больше всего меня раздражало и беспокоило, что родители настаивали, чтобы после окончания школы я поехал учиться в Москву, в университет. Это означало, что домой я бы смог попасть только на каникулы (ну, и по ночам, конечно). Я не хотел оставлять Софию, привязанность к сестре была сродни болезни. Я даже стал подумывать, как избавиться от родителей. Но меня удерживало опасение, что сестру определят в приют, как несовершеннолетнюю.
До этого я не решался прикоснуться к гримуарам, найденным мной в старом сундуке. Теперь же словно невидимая рука направляла меня к ним, и книги признали меня. Они были необычны. В них содержались инструкции для различных ритуалов, какую одежду носить, какие инструменты использовать, какие молитвы и заклинания читать в определённое астрологическое время и разные часы дня и ночи. Рецепты воскурения фимиамов, описания создания магического круга, амулетов, талисманов, клейм и оккультных знаков, инструкции, как забивать и приносить в жертву животных. Они писались со времён появления первого демона. Книги постоянно дополнялись новыми заклинаниями по мере того, как нечистая сила набиралась опыта. Да и сами фолианты себя в обиду не давали. Они обладали особой энергией, поэтому их никто не мог унести далеко от дома или уничтожить, кроме демона, который поселился в теле человека проклятого рода. Открыв их единожды, не читать больше сатанинские письмена я не мог. Они звали и искушали, и я постоянно слышал сладостный вкрадчивый шёпот в возбуждённом подсознании.
Не рассказывая правды Софии, я начал обучать сестру дьявольским деяниям. Мы, как и наши бабки, стали экспериментировать с опасными заклинаниями из колдовских книг. Именно тогда у меня появилось желание попасть в подвал.
Мать уже давно перестала прятать ключи. Они висели за дверью кухни на старом крюке. Мама не думала, что мы захотим спуститься вниз. Но мы захотели. Как только родители укладывались на ночь, мы пробирались в подвал, а книги подсказывали нам, какие действия следовало совершать. Я не могу и не хочу рассказывать о мерзких и богохульных ритуалах, которые мы творили. Как я говорил, наше сознание не ведало низости совершённых деяний. Дьявольские книги зомбировали мозг. Из ночи в ночь умение совершенствовалось и становилось изощрённее, заклинания чётче и стройнее. И беда произошла. С сестрой не случилось никаких перемен, но я их не избежал. Теперь по ночам, когда моя сущность, проще – душа, выскальзывала из тела, начали твориться странные и необъяснимые вещи.
Со времени нашего переезда в дом мать твердила, что надо мной хоть из пушки пали во время сна. Я не шевелился и не вздрагивал от скрипа двери, грохота случайно упавшего на пол предмета. Не тревожил меня резко зажжённый яркий свет и громкий разговор. Но в последнее время, говорила мать, я стал спать беспокойно, метаться и стонать, как от назойливой боли. А при попытке разбудить меня, чтобы успокоить или чем-либо облегчить страдания, замирал в позе эмбриона до утра. Но как могло двигаться тело, если меня там не было? Я решил прекратить ночные прогулки и понаблюдать за покинутой телесной оболочкой. Паря над кроватью, я с возрастающим ужасом наблюдал, как билось тело на мокрых от пота простынях. Как жуткие стоны вырывались сквозь плотно стиснутые зубы. Как суетились возле постели перепуганная мать и озабоченный отец. Я видел всё это, пытался вернуться в себя, но возникало ощущение, что я ломился в закрытую дверь. Только с наступлением утра мне удалось войти внутрь себя. Какое чудовище рождалось во мне? Всё чаще в голову приходила ужасная мысль: что будет, когда нечто научится управлять телом? Изгонит душу навсегда? Или позволит существовать рядом с собой, наслаждаясь мучениями пленённого сознания о том, что взрастил я собственными руками. София не спрашивала ни о чём, казалось, она постоянно наблюдала за мной. В её пронзительно - синих глазах угадывался вопрос: "Это ещё ты?"
Это был я и одновременно уже не я. С каждым днём чужеродное присутствие чувствовалось сильнее. Нечто научилось вставать по ночам, бродило по дому, пугало родителей и сестру, но пока не причиняло никакого вреда. Я пытался не выходить из тела по ночам, но оно выталкивало меня. Я пробовал пить оглушающие дозы снотворного, сворованного у матери. Бесполезно. Отключался только я, но не тварь, сидевшая внутри. Думаю, пожелай я умереть, этому было бы не суждено свершиться. Оно не позволило бы мне такое благо. Нечистая сила, которую мы с сестрой выдернули из-за грани непознанного мира, прочно пустила ядовитые корни в подходящем ей теле. И расставаться с ним не желала.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.