Страница 1 из 73
А. А. Жемчугов
Кому мы обязаны «Афганом»
К читателям
Афганская эпопея вроде бы исписана-переписана вдоль и поперек. Одних мемуаров — «вагон и маленькая тележка». Но ни в одной публикации нет внятного, однозначного ответа на вопрос: кому мы обязаны «афганом»?
На это еще в феврале 1999 года обратил внимание генерал-полковник К. В. Тоцкий в своей статье, опубликованной в журнале «Ветеран границы», № 1–2,1999.
«Прошло десять лет с тех пор, как завершилась афганская война, война на земле Афганистана с участием наших воинов, — писал тогда директор Федеральной пограничной службы Российской Федерации. — Война, в определенной мере так и оставшаяся неясной, загадочной и таинственной. Не случайно ей давали так много скоропалительных определений — «неизвестная», «необъявленная» и т. д. Но все они остались не более как журналистскими, пропагандистскими приемами, так и не прижившись. А только «политическая» оценка войны, робкая, невнятная и с точки зрения нашего государственного интереса далеко не безупречная, не мота вобрать в себя ее истинного смысла». [1]
…Восточная мудрость гласит: «Чтобы понять настоящее, нужно заглянуть в прошлое». Вот я и решил «заглянуть в прошлое», дабы постичь истинный смысл Афгана и наконец-то узнать, кому мы обязаны этой трагедией. Так родилось желание написать книгу. Она получилась такой, какой получилась.
Откровенный интерес к ней проявил академик Е. М. Примаков, по совету которого одна из глав книги претерпела существенные структурные изменения, а из прочих были устранены подмеченные им смысловые и стилистические погрешности и шероховатости.
Также положительно воспринял книгу бывший начальник советской внешней разведки Д. В. Шебаршин, который знает «афган» не понаслышке.
Теперь слово за вами, уважаемые читатели. Любой ваш вердикт будет принят с пониманием и благодарностью.
Введение
«Афган». У каждого свой и один на всех
Незабываем героический подвиг наших ребят, сражавшихся в Афганистане. Но это не должно уводить от трезвого анализа и того, как принималось решение о вводе войск, и того, как они там застряли на долгое-долгое время.
Эта война отпечаталась в нашей отечественной истории нерусским словом «афган», коротким, всего из пяти букв, но очень емким.
Начавшись 27 декабря 1979 г. и закончившись 15 февраля 1989 г., она стала самой длительной войной в новой истории нашего отечества. «Десять кровавых лет» — так называют ее сами «афганцы».
«В общей сложности за эти годы в Афганистане побывало около 900 тысяч советских военнослужащих различных родов войск, — утверждает в своих мемуарах В. А. Крючков, один из творцов «афгана». — Их численность в отдельные периоды колебалась от 30 тысяч до не многим более 100 тысяч человек». [2]
И у каждого был свой «афган».
А. А. Шахов, сапер, рядовой, за службу в Афганистане удостоен медали «За отвагу»:
«Мы, саперы, долго на одном месте не задерживались и видели всяких людей. Скажем, на боевых действиях все ведут себя примерно одинаково. Случись что с любым солдатом, ранили его или на мине подорвался, отношение только одно и реакция одна — помочь. А в остальном все обстояло, как в гражданской жизни. Только, пожалуй, раскрывались люди быстрее. Кто-то, скажем, писарем при штабе свои два года тихо-мирно просидел и раньше других домой поехал, потому что все время был на виду. Кто-то в полку пристраивался, как у нас говорили, к «общественной работе»: в казармах порядок наводить, стекло треснутое заменить, печку поправить. Кто-то на вещевом складе служил — двое из моего призыва, например, туда попали, так за полгода ни разу сапоги не надели, ходили в мягких тапочках, сытые, выспавшиеся.
Помню, направили пас вместе с разведвзводом в засаду. Ехать надо было на ночь глядя, решили попросить на складе хотя бы сухие пайки. Куда там — ни в какую не дают, все равно что в магазине за минуту перед закрытием… Конечно, и такая служба нужна, не хочу никого упрекать. Только если человеку это место не по душе, он и на другое мог попроситься. Были такие случаи, становилось ребятам рано или поздно совестно перед теми, кто ездит на боевые. Да и дома стыдно было рассказывать, что провел два года писарем или кладовщиком. Тут уже зависело от тебя самого.
Так же, на мой взгляд, обстояло дело и с офицерами. Многие, особенно те, кто воевал уже несколько лет, относились к нам хорошо. Солдат это ценить умеет. Но было ведь и такое: разведет командир полка рядовых по плацу, вызовет всех офицеров с прапорщиками к себе на середину и там часами с ними разбирается — изучает внешний вид, дает указания. Не торопится — подумаешь, солдаты ждут… Потом подойдет к нам и тоже «лекцию» читает. А жара под пятьдесят градусов, солнце жжет, с утра уже все мокрые. Весь полк стоит навытяжку, и офицеры тоже, и что туг поделаешь…
Были и такие, кто больше о наградах думал. Ордена и медали в основном получали честно. Но вот запомнился такой случай. Весной прошлого года, перед самым моим увольнением, пришел в одну роту новый командир. Уже объявлено, что скоро всей дивизии из Афганистана уходить, но когда именно — никто сказать не может, сколько еще будет боевых действий, неясно. А тому ротному нужно еще в курс своих дел войти. Отличиться хочется, только в бою никак не побывает. В это время командование полка дает указание — наградить троих самых отличившихся. Награждать было кого и за что, некоторые из ребят по многу раз подрывались, в засады попадали. Но ротный одного солдата из списка вычеркнул и вписал свою фамилию. Случайно увидел у него на постели этот листок замполит роты, на глазах у солдат скомкал и прямо ротному в лицо: «Не хочу, — говорит, — быть с вами в одной роте».
Не думаю, что мы стали какими-то особенными, отличными от других. Война, конечно, многое как бы упрощает. Там чувствуешь себя более или менее спокойно, когда под руками автомат, а рядом товарищ, который в случае чего тебя прикроет. Но потом, когда возвращаешься, это чувство быстро исчезает. Здесь все сложнее… В Афганистане случалось всякое — и в засады мы попадали, и на минах подрывались. И много было такого, что, казалось бы, скорее надо забыть. Но вычеркнуть из памяти эти годы мне не хотелось бы. Я научился, мне кажется, лучше видеть людей, оценивать их поступки, начал действительно понимать, что такое дружба, справедливость, что такое доверие. И главное, убедился, как много зависит от человека. Никакая организация и дисциплина не помогут, если с ним что-то неладно. Например, я как сапер точно знаю: многие из наших солдат подрывались на минах лишь потому, что после боевых действий их сразу отправляли в наряды, забывали дать им как следует отдохнуть, восстановиться не только физически, но и морально.
Мы научились иначе смотреть и на саму войну. Мои, например, представления о ней менялись резко. Когда нас призывали на службу, ни из газет, пи из телепередач нельзя было толком понять, что делается в Афганистане. Думал, прилечу, дадут нам по автомату, и сразу в окопы — и так все два года. Оказалось, ничего подобного, шли мы туда, совершенно не зная, с чем столкнемся. Видимо, надеялись, что поможем афганцам скорее наладить иную жизнь, чем та, к которой они привыкли. Мы ждали этого почти десять лет и, мне кажется, так и не дождались. Я много где побывал, и везде, кроме Кабула, картина примерно одна и та же: глинобитные хижины и лавки-дуканы, вокруг них и идет вся местная жизнь. Там, где мы в эту жизнь не вмешивались, отношения с населением были неплохие — правда, это только рядом с нашими частями. А попросят нас афганские власти отбить у неприятеля кишлак — отобьем, но гражданское население почти целиком убегает в горы, прячется по подземным колодцам, уходит в «зеленку», в заросли. Туда мы по возможности старались не забираться — и опасно, и, как правило, бесполезно. Вроде бы наступает тишина. Мы уходим — народ в кишлак возвращается, все там начинает идти по-прежнему. Через некоторое время местные власти опять просят помощи, мы снова занимаем кишлак, а жители оттуда опять разбегаются. И так по многу раз. В итоге нет ощущения нашего поражения, по и победы тоже. Как пришли, так и ушли». [3]
1
Имеется в виду так называемая «Информация Комитета Верховного Совета СССР по международным делам о политической оценке решения о вводе советских войск в Афганистан», озвученная членом этого комитета А. С. Дзасоховым 26 декабря 1989 г. на Втором съезде народных депутатов СССР. Полный текст информации приведен в приложении 1.
2
Крючков В. А.Личное дело: Часть первая. М.: Олимп; ACT, 1997. С. 209.
3
Журнал «Коммунист». № 6.1989. С. 86–88