Падение Аккона

— Я думаю иначе, — возразил Мак-Айвор. — Мы живы, а Святой Грааль надёжно спрятан. Все могло быть гораздо хуже. Время на нашей стороне, и поэтому нам надо сохранять надежду.

— Правда? — язвительно переспросил Морис. — А я нахожу наше положение ужасным. Кто заплатит за нас выкуп? Кипрскому, да и любому другому комтуру о нас ничего не известно. А мои братья определённо не захотят платить за меня. Они скорее позволят мне сгнить в каирской тюрьме, чем выкупят. И у тебя, Герольт, дела обстоят примерно так же.

Герольт вздохнул.

— К сожалению, ты прав. Тем более что у моих братьев и денег-то нет.

— Меня тоже никто не вызволит, — добавил Мак-Айвор. — Моя семья от меня отреклась, и я не знаю, жив ли мой отец. Наше поместье, должно быть, давно перешло к какому-нибудь графу.

— Что касается денег, дело со мной обстоит точно так же, — сказал Тарик. — И все же я согласен с Мак-Айвором. Слава Богу, что мы живы, а Святой Грааль не попал в руки эмира!

— Да, и пока он считает, что сможет получить за нас выкуп, мы не будем опасаться за свои жизни, — согласился Герольт с товарищами. — Поэтому мы не должны давать ему повода думать иначе. Чем больше золота он собирается за нас взять, тем лучше с нами будут обращаться в тюрьме. А когда он получит отказ, мы должны будем объяснить это попыткой наших родных снизить размер выкупа. Едва ли он догадается, что ничего за нас не получит.

— Я тоже так считаю, — сказал Тарик. — Ни один араб не заплатит сразу деньги, которые от него требуют. Тот, кто будет настолько глуп, что сделает это и не станет торговаться, только вызовет подозрения. Эмиру не останется ничего другого, кроме как продолжить споры о выкупе.

— А их можно продолжать годами! — вставил Морис. — Вы и сами знаете, сколько времени может идти письмо из Египта в какую-нибудь французскую провинцию или в Шотландию.

— На один, два года мы можем рассчитывать, — сказал Мак-Айвор. — Если не больше…

— Два, а то и три года в вонючей тюрьме у мамелюков! Этого только не хватало! — простонал Морис. — Такой я жизнь хранителя Грааля не представлял! И кто знает, у кого теперь окажется «Калатрава»! Возможно, к тому времени она будет лежать на дне морском!

— Бог — на стороне терпеливых, — сказал Тарик. — К тому же никто и не говорит, что мы просидим в тюрьме так долго. Время работает на нас. Тайные силы, которые мы получили, будут расти, и, возможно, мы скоро сумеем ими воспользоваться. Может быть, хотя бы одному из нас это позволит вырваться на волю.

— Но аббат Виллар говорил, что должны пройти годы, прежде чем дары Святого Духа раскроются в нас полностью! — возразил Морис.

— Это правда, — вздохнул Герольт. — Но все же у нас есть ещё и драгоценные камни, которые мы проглотили, и золото. Мы можем попытаться подкупить стражу, прежде чем эмир поймёт, что не получит выкупа и не продаст нас в рабство!

Рыцари замолчали. Тьма, окружавшая их, не способствовала беседе. Каждый мысленно снова переживал последние минуты сражения. «Калатрава» вместе с кораблями эмира приближалась к дельте Нила. Монотонно гремел барабан надзирателя, равномерно скрипели весла. В каморку для хранения парусов доносились команды с верхней палубы и голоса охранников. Уцелевшие пассажиры «Калатравы» никак не давали знать о своем существовании. Рабы и каторжники, пережившие битву и сдавшиеся, снова сидели, прикованные к своим скамейкам. А тех, кто был убит, вероятно, заменили рабами с «Джулланар» и двух других галер эмира. Командовали «Калатравой» вооружённые мамелюки.

— Наверное, в Каире нам лучше будет расстаться, — заговорил Мак-Айвор.

— Безумная идея, Мак-Айвор! Нас, конечно, отпустят совершенно свободными и без охраны. Поэтому предлагаю: ты пойдёшь направо, я — налево, а Тарик и Герольт затеряются в толпе на пристани и радостно продолжат путешествие, — насмешливо заметил Морис. — Встретимся у дворца султана, который в Каире трудно не заметить.

— Этого я, конечно, сказать не хотел, — спокойно продолжил Мак-Айвор. — Я думал скорее о…

— О чём же? Может быть, нам следует…

Герольт оборвал Мориса:

— Дай же ему высказаться… Мак-Айвор, что ты хотел предложить?

— Я думаю, что, оказаться в тюрьме эмира вчетвером, чтобы за каждого из нас он захотел получить выкуп, не очень разумно, — объяснил Мак-Айвор. — Того, кто способен принести эмиру выкуп, будут охранять гораздо строже, чем тех, кого он продаст на невольничьем рынке Каира. Говорят, возле Каира, в ущельях горы Мокаттам, есть каменоломни и рудники, для которых скупают сильных рабов. Бежать оттуда, конечно, будет гораздо легче, чем из тюрьмы.

— Действительно! — удивился Морис. — Неплохо придумано, Мак-Айвор! По крайней мере, один из нас должен попробовать это сделать. Извини, что я опять не придержал свой окаянный язык.

— У меня есть ещё одно предложение, — сказал Тарик.

— Говори же скорее! — потребовал Герольт. — Что тебе пришло в голову?

Тарик поделился с ними своей идеей.

— Придумано хорошо. Но это чертовски рискованно! — сказал Мак-Айвор. — Не уверен, что мы должны на это пойти. Это может оказаться более коротким путём к гибели!

— Возможно, — согласился Тарик и закончил фразу пословицей своего народа: ныряльщик, который боится крокодила, никогда не найдёт драгоценную жемчужину! Я верю в то, что Святой Грааль нам поможет. Хотя бы на одну попытку надо решиться.

— Тарик прав, — сказал Герольт. — Все, что мы рано или поздно сделаем ради своей свободы, будет связано с риском. Не такой уж богатый у нас выбор.

— Я тоже высказываюсь за это, — закончил Морис. — Мы должны рискнуть и согласиться с идеей Тарика и с предложением Мак-Айвора.

У сидящих в беспросветной темноте рыцарей оставалось целых два дня, чтобы взвесить все «за» и «против» обоих решений и договориться о том, кто добровольно станет рабом. В течение этих двух дней охранники принесли им только один-единственный ковш воды, никакой еды не давали. Ночью флот эмира бросил якоря возле Дамьетты, а на следующий вечер они прибыли в Каир. К этому времени рыцари давно распределили свои роли и разделили драгоценные камни и золото, которые Морис и Мак-Айвор все ещё носили в поясах. Теперь осуществление их безрассудно смелого плана зависело только от эмира. Поведёт ли он себя именно так, как предполагали рыцари?

8

Когда четверых рыцарей в оковах вывели на палубу, «Калатрава» стояла между галерами эмира возле центральной набережной Аль-Макс — гавани Аль-Кахиры [25].

Известие о том, что флот эмира Тюрана эль-Шавара Сабуни пригнал торговую галеру врагов, со скоростью ветра облетело прилегающие к гавани кварталы. На площади у набережной собралась пёстрая, радостно гудевшая толпа хитрых купцов, подёнщиков, солдат, нищих, носильщиков, торговцев и разносчиков с их яствами и напитками.

Цепи, гремевшие на досках, позволяли рыцарями делать лишь короткие шаги, да и то если они шли в ногу. Охранники, развлекаясь, били тамплиеров палками и пытались их повалить. После двухдневного пребывания в полной темноте даже мягкий вечерний свет резал рыцарям глаза и заставлял их щуриться.

— Дай-то Бог, чтобы мы не ошиблись в эмире и сохранили нашу единственную возможность спастись, — прошептал Морис.

— По крайней мере, мы не ошиблись в предположении, что эмир находится здесь и лично будет решать, что делать с отдельными пленниками. — Герольт кивнул в сторону эмира.

Тюран эль-Шавар Сабуни возлежал в мягком кресле, установленном на пристани напротив «Калатравы». От солнца его защищал синий балдахин с золотой бахромой, растянутый на шестах эбенового дерева с золотой инкрустацией, — их держали четыре темнокожих телохранителя. Окружённый сотниками и слугами, эмир осматривал пленников, которых подводили к нему по одному. Богачей и людей благородного происхождения среди несчастных не было, поскольку они покинули Аккон заблаговременно. Поэтому эмир отобрал лишь нескольких купцов с семьями, за которых родные могли бы дать выкуп, и велел отделить их от остальных пленников. Для своего гарема он отобрал пять женщин и девушек. Среди них оказались Беатриса и Элоиза. Дальше выбор продолжили сотники. Всем остальным пленникам суждено было отправиться на невольничий рынок. Что касалось гребцов — рабов и каторжников, — в их жизнях не произошло существенных изменений. Теперь им предстояло гнуть спину не на киприота, а на эмира мамелюков, только и всего.

25

Схема тогдашнего Каира дана в конце книги.