Страница 5 из 124
Мать тут же забрала меня из Дома отчаяния, и я несколько месяцев жил вольной жизнью в фермерском домике на краю деревни Эп-пинг Форест, где не поощряли моих воспоминаний о страшном прошлом. Если не считать очков, тогда еще непривычных, я был совершенно счастлив с матерью и местным обществом, состоявшим для меня из цыгана по имени Савиль, который рассказывал о продаже лошадей простакам; жены фермера; ее племянницы Патти, не обращавшей внимания на наши набеги в сыроварню; почтальона и работавших на ферме мальчишек. Фермер не одобрял того, что я приучал одну из его коров доиться на лугу. Мать положила предел моим приходам на обед и ужин в окровавленных башмаках после участия в забое свиньи или дурно пахнущим после обследования привлекательных навозных куч. Других ограничений не помню.
К нам приезжал мой кузен [33], ставший впоследствии премьер-министром Англии. Фермер говорил, что мы «портим друг друга». Однако самым худшим, что могу припомнить, была наша самоотверженная война против ос, устроивших гнездо на грязном островке в еще более грязном пруду. Единственным нашим оружием были прутья из метлы, но мы одолели врага, оставшись невредимыми. Неприятности дома возникли из-за громадного пудинга с вареньем из смородины — «пятнистой собаки» длиною в фут. Мы стащили его, чтобы подкрепиться в бою, и вечером немало выслушали от Патги по этому поводу.
Затем мы поехали в Лондон и несколько недель жили в крохотном домике с меблированными комнатами на захолустной Бромптон-роуд.
Принадлежал он бывшему дворецкому с желтым лицом, обладателю роскошных бакенбардов, и его терпеливой жене. Здесь у меня впервые пропал сон. Я поднялся и до рассвета бродил по тихому дому, потом бесшумно выскользнул в обнесенный кирпичным забором садик и смотрел, как восходит солнце. Все было бы хорошо, если б не Плутон, мой любимый лягушонок, привезенный из Эппинг-Фореста. Он почти все время сидел в одном из моих карманов. Мне пришло в голову, что ему хочется пить, я прокрался в комнату матери и хотел напоить его из графина. Но графин выскользнул у меня из рук и разбился, и по этому поводу сказано было очень много слов. Бывший дворецкий не мог понять, почему я не спал всю ночь. Тогда я еще не знал, что такие ночные прогулки мне предстоит совершать всю жизнь или что мой счастливый час будет на восходе солнца, при юго-западном ветерке.
Донельзя усталая мать купила нам с сестрой сезонные билеты в стоявший напротив старый Южно-Кенсингтонский музей [34]. (Предупреждать нас, чтобы мы осторожно переходили улицу, тогда не было нужды.) Вскоре, благодаря регулярным посещениям (поскольку погода стала дождливой), мы «присвоили» весь музей и одного полицейского в особенности. Когда приходили с кем-то из взрослых, он величественно отдавал нам честь. Мы бродили, где только вздумается — от громадного Будды [35]с маленькой дверцей в спине к высящимся в длинных, темных коридорах древним каретам с потускневшей позолотой и резным колесницам, даже заходили в комнаты с надписью на дверях «Посторонним вход воспрещен», где постоянно распаковывали новые сокровища — и по-детски делили все эти богатства. Там были инкрустированные лазуритом [36], бериллом [37]и слоновой костью музыкальные инструменты; великолепные позолоченные спинеты и клавикорды; механизм громадных часов из Гластонбери; модели машин; пистолеты со стальными и серебряными рукоятками, кинжалы и аркебузы [38]— по одним ярлыкам можно было узнать очень многое; коллекция драгоценных камней и перстней — из-за них мы ссорились — и большая синеватая книга, представляющая собой рукопись одного из романов Диккенса [39]. Мне казалось, что этот человек писал очень небрежно; пропускал многое такое, что потом вынужден был втискивать между строк.
Посещения эти представляли собой погружение в мир красок и форм, пронизанный более всего особым музейным духом; и оно не прошло бесследно. К концу этого долгого праздника я понял, что мать сочиняла стихи, отец тоже «кое-что пишет»; что книги и картины принадлежат к важнейшим вещам на свете; что я могу читать сколько захочу и спрашивать о том, чего не понял, у кого угодно. Выяснил также, что можно взять ручку, изложить на бумаге то, что думаешь, и никто не обвинит тебя в том, что ты «выламываешься». Читал я много: «Волшебницу Сидонию » [40] ; поэмы Эмерсона [41]; рассказы Брет Гарта [42]— и выучил наизусть много стихов ради удовольствия мысленно повторять их в постели.
Глава 2. Школа раньше времени (1878–1882)
Затем я оказался в школе на краю Англии. Директором ее был худощавый, бородатый, смуглый человек с медленной речью, которого я знал по «Грейнджу», — Кормелл Прайс, или «дядя Кром». Мать, возвращаясь в Индию, вверила заботу о нас с сестрой трем милым дамам, жившим в конце Кенсингтон-Хай-стрит, у ее пересечения с Эдиссон-роуд, в доме, полном книг, покоя, доброты, терпимости и того, что в наше время назвали бы «культурой». Но эта атмосфера была естественной.
Одна из дам писала романы, положив бумагу на колено, возле камина, куда не доносились разговоры, над ней висели две связанные черной лентой глиняные трубки, которые некогда курил Карлейл [43]. Все люди, к которым меня водили, писали либо книги, либо картины, либо, как мистер и миссис де Морган, расписывали изразцы. Они позволяли мне играть со своими странными липкими красками. Где-то на заднем плане находились Джин Инджлоу [44]и Кристина Россетти [45], но мне так и не посчастливилось повидать этих добрых фей. А на книжных полках вдоль стен можно было выбирать что угодно, от «Фермилиен» [46]до «Лунного камня», «Женщины в белом» и, как ни странно, всех «Донесений из Индии» Веллингтона [47], которые очаровали меня.
Я осознал, что это за сокровища, в течение следующих нескольких лет. А пока что (весной 1878 года) после перенесенного в Саутси перспектива учиться в школе не прельщала меня. Юнайтед-Сервис-кол-ледж представлял собой нечто вроде компании, учрежденной небогатыми офицерами и чиновниками, чтобы дать недорогое образование своим сыновьям, находился он в Уэстворде Хо! [48]неподалеку от Байдфорда [49]. Школа эта была в значительной степени кастовой — примерно семьдесят пять процентов ее учеников родилось за пределами Англии и надеялось пойти в армию по стопам отцов. Когда я поступил в эту школу, она существовала *всего пять лет. Под руководством Кормелла Прайса туда набирались отчисленные из школы в Хейлибери [50], служившей образцом для нашей, и, полагаю, какой-то процент «трудных» из других школ. Даже по меркам тех дней она была примитивно оборудована, а наша пища сейчас вызвала бы в Дартмуте [51]мятеж. Не помню времени, чтобы, после того как полученные дома деньги были истрачены, мы не ели перед чаепитием сухой хлеб, если удавалось стащить его с подносов в подвале. Однако лазарет постоянно пустовал, если не считать обыденных несчастных случаев; не помню, чтобы кто-то из ребят умер; эпидемия была лишь одна — ветрянки. Тогда директор собрал нас и начал нас утешать таким образом, что мы решили — занятия немедленно прекратятся, и подняли радостный шум. Но он сказал, что, пожалуй, лучше всего не обращать внимания на этот случай и что до конца семестра «снизит нам нагрузку». Свое обещание он сдержал, и это остановило эпидемию.
33
Мой кузен — имеется в виду Стэнли Болдуин (1867—1947), премьер-министр правительства Великобритании в 1923—1924,1924—1929,1934—1937 годах, консерватор
34
Южно-Кенсингтонский музей — расположенный в Южном Кенсингтоне, фешенебельном районе на юго-западе центральной части Лондона, музей Виктории и Алберта, национальный музей изящных и прикладных искусств всех стран и эпох, созданный в 1857 году и названный в честь королевы Виктории и ее супруга Алберта
35
Будда (санскр. «просветленный») — прозвище легендарного древнеиндийского религиозного деятеля Сиддхартхи Гаутамы (563—483 до н.э.), основателя одной из мировых религий — буддизма
36
Лазурит (лапис-лазурь) — ценный поделочный камень, минерал обычно синего или зеленовато-голубого цвета
37
Берилл — кристаллический минерал преимущественно зеленого, желтовато-белого и серого цвета, разновидностями которого являются изумруд, аквамарин и др.
38
Аркебуза — фитильное дульнозарядное ружье, появившееся в XV веке и в XVI веке замененное мушкетом (на Руси называлось пищалью).
39
Диккенс, Чарлз (1812—1870) — английский писатель и журналист
40
«Волшебница Сидония» — роман немецкого теолога и писателя Иоганна Вильгельма Майнхолда (1797—1851), который перевела на английский язык ирландская писательница и общественная деятельница Джейн Франциска Сперанца Уайльд (1826—1896), мать Оскара Уайльда.
41
Эмерсон, Ральф Уолдо (1803—18820 — американский философ, поэт и эссеист
42
Брет, Гарт Фрэнсис (1836—1902) — американский писатель, с 1880 года живший в Англии, автор приключенческих произведений о золотоискателях, отважных моряках, изгоях общества
43
Карлейл, Томас (1795—1881) — английский историк и философ, эссеист, переводчик Гете
44
Инджлоу, Джин (1820—1897) — английская писательница, автор сборников стихов и баллад, романов и произведений для детей
45
Россетти, Кристина Джорджайна (1830—1894) — английская писательница, писавшая преимущественно религиозные и духовные стихи
46
«Фермилиен, студент Бададжоза» — пародийное произведение (1854) английского юриста и писателя Отона Уильяма Эдмондстоуна (1813—1865)
47
Веллингтон, Артур Уэлсли (1769—1853) — английский полководец и государственный деятель, командующий войсками союзников в войне с Наполеоном, в 1828—1830 годах был премьер-министром кабинета тори.
48
Уэстворд-Хо! — курортное место с песчаными пляжами в графстве Девоншир, названное по названию романа английского писателя и священника Чарлза Кингсли (1819—1875).
49
Байдфорд — небольшой город в графстве Девоншир на юго-западе Англии.
50
Хейлибери — мужская привилегированная частная средняя школа, основанная в 1862 году первоначально как кадетский корпус, готовивший офицеров для колониальной службы в странах Востока.
51
Дартмур — тюрьма в графстве Девоншир (округ Дартмур), построенная в 1809 году.