Танцующие в темноте

— Оо! — выдохнул он и неуверенно протянул руку, чтобы прикоснуться.

— Давай! — сказала Ру.

Длинные пальцы его белых рук с бесконечной нежностью накрыли ее грудь, и его губы последовали за ними.

Она задохнулась от нетерпения. Его руки начали стягивать ее шорты вместе с трусиками, и она легла, чтобы он мог их снять. Он на пару минут задержался внизу, посасывая ей пальцы ног и вызывая в ней трепет, а затем он начал прокладывать себе путь вверх по ее ногам.

Она боялась, что ее смелости надолго не хватит. Она так сильно его хотела, что ее била дрожь, но единственный ее предыдущий опыт в сексе был коротким и жестоким, а его последствия — болезненны и ужасны.

Шон, казалось, понял ее опасения. Он отодвинулся от нее, обнял, и его рот снова нашел ее губы.

— Сейчас я еще могу остановиться, потом — не уверен. Я не хочу, чтобы тебе было больно или страшно.

— Сейчас или никогда, — ответила Ру.

Он издал сдавленный смешок.

— Это прозвучало не слишком романтично, — извинилась она.

Его бедра выгнулись, прижавшись твердой длиной к ее животу, и он лизнул ее шею.

— О! — выдохнула она и потянулась вниз рукой, чтобы к нему прикоснуться. — Еще, пожалуйста.

Его пальцы интимно коснулись ее, чтобы убедиться, что она готова его принять. Нежное движение его пальцев заставило ее задрожать.

Затем он оказался у ее входа, твердая головка протолкнулась внутрь, и он вошел в нее.

— Лейла, — произнес он неровно.

— Все хорошо, — сказала она обеспокоено. Но через несколько секунд она сказала совершенно другим тоном, — это так хорошо.

— Я хочу, чтобы это было лучше, чем хорошо.

Его бедра начали двигаться.

И она уже больше не смогла говорить.

Глава 8

Она даже не представляла себе, что можно быть настолько расслабленной, настолько удовлетворенной.

Его волосы выбились из хвоста и рассыпались по ее груди, пока он лежал на ее животе и смотрел на нее снизу вверх. Он никогда не видел ничего красивей, чем ее лицо в тусклом свете ночного города, что пробивался в зал сквозь затемненное стекло.

Она размышляла о том, как ему удалось стать настолько важным для нее за такой короткий промежуток времени. Она обожала каждую черточку его лица, обожала мощь его ухоженного белоснежного тела, страстность его занятий любовью, но больше всего ей нравился тот факт, что он встал на ее сторону. Прошло много лет с тех пор, когда кто-то стоял за нее безоговорочно, не требуя ничего взамен. Ру думала: Мне стоило бы злиться на него за то, что он поехал в Пайнвилль. Она попыталась обнаружить в себе тот гнев, который испытывала сначала, но он исчез.

— Я просто тряпка, — подвела она вслух итог.

— Я знаю, что это значит, — сонно сказал Шон. — К чему ты это говоришь?

— Я рада, что ты все выяснил. Я рада, что не должна тебе все это рассказывать. Я рада, что ты достаточно беспокоишься обо мне, чтобы захотеть найти… Кавера.

Ее неуверенность, прежде чем она произнесла его имя, о многом сказала Шону.

— Как реагировали твои родители? — спросил он. У него не было времени задать Уиллу Крайдеру все вопросы, которые его волновали.

— Они не поверили мне, — пробормотала она. — О, мой братик Лес не бросил меня. Он спас меня той ночью. Но он не относится к породе волевых, настойчивых парней. Понимаешь, мой отец работал на отца Кавера, и не мог устроиться на работу где-либо еще. Он слишком много пил. Но могу поспорить — он все еще работает, иначе это был бы не мой отец. Он знает, что Кавер сохранит его место, а то папа может заговорить. Мама… ну, она предпочла считать, что с моей стороны это была хитроумная уловка, чтобы заарканить Кавера. Когда же она обнаружила, что дела обстоят совершенно по-другому, она была… вне себя от злости.

— Она хотела, чтобы ты вышла за него замуж.

— Да, она в самом деле верила, что я захочу связать себя с человеком, который меня изнасиловал.

— В мое время мы бы заставили его жениться на тебе, — заметил Шон.

— Правда?

— Если бы ты была моей сестрой, я бы непременно этого добился.

— Потому что после этого никто больше не захотел бы взять меня в жены? Порченый товар.

Шон понял, что сболтнул глупость.

— И всю свою оставшуюся жизнь я должна была бы мириться с мелкими шалостями Кавера, типа побоев, только из-за того, что он меня изнасиловал? — холодно спросила Ру.

— Да, в мое время мы поступили бы неверно, — уступил Шон. — Но мы все равно были бы на твоей стороне.

— Но ты на моей стороне, — сказала она. — Ты сейчас на моей стороне. Если все это для тебя что-то значит.

— Я бы не сделал этого, если бы все это для меня ничего не значило.

— Ты же «голубых кровей»? В свое время ты был таким же, как Кавер? — в ее голосе прозвучало что-то такое, чего в нем не было раньше.

— Ночью, когда мы впервые занимались любовью, ты сравниваешь меня с мужчиной, который тебя изнасиловал?

Она не подумала об этом, прежде чем слова сорвались с ее языка.

— Я годами взвешивала каждое слово, которое говорила кому-либо — а теперь вдруг ляпнула такое. Шон, прости меня. Не обижайся, пожалуйста.

В темной комнате наступило долгое молчание. Он не отвечал. Ее сердце упало. Она все разрушила. Горечь и подозрительность изломали ее сильнее, чем она подозревала. Но они стали ее частью, и она не представляла, как можно жить по-другому.

Спустя еще две минуты душераздирающей тишины Ру начала на ощупь собрать свою одежду. Она твердо решила не реветь.

— Куда ты собираешься? — спросил Шон.

— Домой. Я все испортила. Ты не разговариваешь со мной, и я собираюсь домой.

— Ты меня обидела, — ответил он, и его голос не был ни ровным, ни спокойным. Он говорил: Ты сделала мне больно. Но Ру не поняла этого. Прежде чем Шон втиснулся в собственную одежду, она убежала, натягивая фланелевую рубашку поверх танцевальной формы. Не расшнуровывая, она сунула ноги в свои ботинки. Ру выскочила из дверей зала, а затем и из дверей здания, прежде чем Шон успел ее перехватить. Он выругался вслух. Он проверил студию и все запер — это были обязанности последнего уходящего, поэтому он не мог увильнуть от них. В конце концов, он был убежден, что всегда сможет ее догнать — он же вампир, а она — человек.

Кавер поджидал ее в третьем переулке по дороге к остановке.

Ру спешила. Она пыталась не разреветься, но ей это не очень удавалось. Она хотела успеть до следующего угла к автобусу, который был последним на этом маршруте воскресным вечером. Когда она свернула в переулок, Кавер появился с такой ошеломляющей неожиданностью, что он смог схватить ее за руку, прежде чем она успела хоть как-нибудь отреагировать.

— Привет, Лейла, — сказал он с улыбкой.

Кошмары последних четырех лет ее жизни обрели плоть и кровь.

Кавер всегда был красавчиком, но его нынешний вид был далек от образа «золотого мальчика» из супер-престижной школы. Его волосы торчали в стороны шипами, на нем были рваные джинсы и кожаная куртка. Его было практически не узнать.

— Я должен был с тобой поквитаться, — продолжил он, все еще улыбаясь.

Когда Кавер схватил ее за руку, она не смогла произнести ни звука, но теперь она заорала.

— Заткнись, — выкрикнул он, ударив ее с размаху по губам тыльной стороной кисти.

Но Ру не собиралась «затыкаться».

— Помогите! — кричала она. — На помощь!

Левой рукой она попыталась нащупать в сумке перцовый баллончик, но этим вечером она оказалась не готова к встрече с Кавером ни психологически, ни физически, и теперь никак не могла найти баллончик, который всегда предусмотрительно держала под рукой.

Крепко зажав ее правой рукой, Кавер стал бить ее кулаком свободной руки, пытаясь заставить замолчать. Она пыталась уворачиваться от ударов, пыталась найти баллончик, пыталась молиться, чтобы кто-нибудь пришел на помощь. Где же этот баллончик? Бросив свои попытки в сотый раз найти его в сумке, она швырнула ее за плечо, как ненужную помеху. И начала бороться. Она и рядом не стояла с Кавером в одной весовой категории, поэтому метила ему ниже пояса. Ру хотела схватить и раздавить весь «комплект», но он отскочил назад. Ей удалось лишь немного прихватить его, но этого оказалось достаточно, чтобы он сложился вдвое. Затем он услышал крик женщины через дорогу и отшатнулся от Ру.