Дорога в ночь

Ведь кто я? Плод любви гурмана к своей пище. Мой отец-человек для матери-вэрины был всего лишь ужином. Перед тем как приступить к трапезе, она, как и любой хищник, решила немного поиграть с жертвой… И появился я.

Для вэров я урод, ошибка природы, а для людей… Люди считают всех вампиров монстрами, безжалостными тварями и во многом правы. И если соплеменникам по отцу станет известно о моем существовании, на меня объявят охоту. Притом сделают все возможное, чтобы захватить живьем, а затем торжественно преподнести столь ценный и во всех отношениях интересный экземпляр господам-эльфам. Лоэл’ли у нас большие любители генетических уродцев и прочих мутантов.

Парадокс судьбы заключался в том, что сейчас мне и податься особо некуда, кроме как в Лайэн. Город, где самый сильный и многочисленный клан вампиров. Город, где живет моя мать… Должна жить. Отношения с этой вэриной у меня сложные, так что писем мы друг другу не пишем, весточек не передаем.

Лайэн — это место, где я могу купить все необходимое, место, где я могу начать новую жизнь, и, что немаловажно, место, где эльфы не имеют практически никакой власти. Лайэн — единственный вольный город на Тауре под протекторатом Одр Крапа, гномьего царства.

Я ушел. Я свободен. Да только нечему радоваться. Я не мог не думать о погибших и попавших в плен людях. О тех, кто доверился мне, кто выбрал своим предводителем и ждет моего возвращения в Таннисе. И наконец, о тех людях, которых я оставил спящими на границе болот дельты реки Велайи, и о том, что на них может напасть какой-нибудь зверь или застать врасплох эльфийский разъезд.

Нет. Все это без толку. Я сделал выбор и теперь снова сам по себе… Почти. Не иначе как Великий Прародитель, собственной божественной персоной, надоумил меня взвалить на плечо бессознательное тело мальчишки. Я взял на себя ответственность за Эриха, приручил сорванца, занялся его воспитанием и не смог бросить парня на произвол судьбы.

Сонного зелья, которым я намазал мальчишке под носом, должно было хватить часа на полтора, максимум два, но парень продрых уже все четыре и пока просыпаться не собирался. Сладко так посапывал, болтаясь вниз головой у меня на плече, и будто бы даже не испытывал от такого положения никаких неудобств. Я, конечно, время от времени менял положение мальчишки — не дело ему все время вниз головой мотаться, но по-другому долго нести не получалось — мне нужно было иметь свободной хотя бы одну руку.

То, что парень так долго спит, не давало мне покоя. Ведь тогда получалось, что и люди, которых я бросил спящими в перелеске у болота, могут все еще дрыхнуть. А чем дольше они спят, тем больше вероятность, что с ними что-нибудь случится. С другой стороны, это сонное зелье было опробовано мною не раз и раньше таких сбоев не давало. Но и на тринадцатилетних подростках, переживших сильное физическое и эмоциональное потрясение, я его раньше не испытывал.

Это даже хорошо, что парень все еще спит, очень хотелось бы отложить разговор с ним как можно на дольше. Слишком многое надо Саже объяснить, на кучу неприятных вопросов ответить, а у меня на это нет ни желания, ни времени, ни сил. Паршиво я себя чувствую, очень паршиво, сказывается длительная прогулка под солнцем, а выгляжу, наверное, и того хуже. Зеркала у меня при себе нет, чай, не девица, но и без того знаю, что видок у меня еще тот.

Вряд ли мне при разговоре с Эрихом помогут опухшая рожа и слезящиеся, красные от полопавшихся сосудов глаза. Да и багровые, сплошь покрытые язвами от солнечных ожогов руки тоже не улучшат картину.

И как меня угораздило забыть перчатки?!

Впрочем, я тогда вообще много чего забыл… Можно сколь угодно долго корить себя за ротозейство, но и против правды не попрешь. Не было у меня времени паковать вещички. Что в непромокаемом мешке на всякий крайний лежало, что под руку подвернулось, то и схватил. Тут вообще хорошо, что жив остался, что мальчишку вытащил.

Мне бы отлежаться хотя бы часа три — и симптомы солнцепека если и не пройдут, то существенно спадут. А указанные выше внешние признаки вполне можно будет списать на недосыпание и пережитое нервное потрясение, да мало ли на что. Но такую роскошь, как пара-тройка часов отдыха, я себе позволить не мог.

С корабля я не захватил ни чего-либо съестного, ни питья, ни даже пустой фляги. Есть пока особенно не хотелось, а вот пить… — я буквально умирал от жажды. И это при том, что воды вокруг было вдоволь. Очень сомнительной по чистоте воды, но на то я и полувампир, чтобы не бояться подцепить заразу, когда утоляю жажду в канале орошения или в пруду, который используется для водопоя скота. Искать родники не было времени, а все колодцы находились на территории поселений дэйш’ли.

Я срывал сочные плоды с фруктовых деревьев, прикладывался чуть ли не к каждой луже, но все равно хотел пить. И начали уже закрадываться подозрения, что моя жажда иного рода…

Давно пора было остановиться, а я все шел и шел. Остались позади заболоченные перелески, потянулись бесконечные эльфийские поля и сады. Я держался как можно дальше от дорог и тропинок, от строений, будь то усадьбы или сараи для садового инвентаря. Каждую секунду я ждал появления эльфийского патруля. Ведь не могли же лоэл’ли не объявить на спасшихся с корабля людей охоту! Мы же нарушили столько законов! Построили корабль и возили по морю и рекам контрабанду, и это под самым носом у сиятельных господ! Да еще несколько раз в год и на протяжении многих лет!

Но погони не было. Я вообще никого не видел. Ни рабов-дэйш’ли в полях и садах, ни путников на дорогах, ни какого-либо шевеления в паре встреченных по дороге поселений дэйш’ли (каюсь, не удержался, подобрался поближе). Скота ни в загонах, ни на выгоне тоже не было. Казалось, все вымерли или куда-то ушли.

Лишь пару раз я видел вдали всадников. А еще столбы дыма далеко на севере, слишком большие, чтобы их можно было бы отнести к обычным кострам. Да и зачем жечь столько костров жарким днем?

На вопросы не было ответов, и отчасти это-то и подталкивало меня вперед. Чем дальше я окажусь от болот дельты Велайи, чем скорее попаду в Лайэн, тем быстрее пойму, что же все-таки происходит.

Кожа на лице зудела, а на руках уже горела огнем. Болела голова, виски словно сжимало тисками. В глаза будто песок насыпали, изображение становилось нечетким, очертания расплывались… Хайдаш, так и ослепнуть недолго!

Я остановился, прикрыл воспаленные глаза рукой.

Нужно подыскать место для стоянки. Вопрос только — как и где. Деревья в садах растут ровными рядами и на большом расстоянии друг от друга, в таком «лесу» точно схорониться не получится, да и укрытия от солнца они почти не дают. Скалы и перелески остались далеко позади.

Поискать укрытие в какой-нибудь из заброшенных с виду лоэльских построек? Ну там в сарае или амбаре каком? Нет, опасно.

Губы высохли и потрескались, безумно хотелось пить. Хотелось холодной обжигающей родниковой воды. Терпкого подогретого красного вина. Горячей крови… Я чувствовал запах крови, ощущал ее вкус на языке… Человеческое тело такая хрупкая оболочка — всего лишь сосуд для бесценной жидкости…

Глухо выругался и встряхнул головой.

Великий Прародитель, я слишком вымотался за последние сутки. Слишком устал.

А еще слишком давно не пил кровь!

Несколько дней назад я чуть не сорвался, чуть не набросился на ту несносную девчонку Нефрит.

Вот он знак, а я не обратил внимания. Тешил себя надеждами, что у меня еще много времени, а вот оно как оказалось. Соблюдая ряд предосторожностей, я еще бы продержался несколько месяцев, может, даже год. Но восьмичасовая прогулка под солнцем усугубила мое состояние.

Нужно срочно найти донора или хотя бы укрытие от солнца, иначе…

Я не могу сорваться! Только не сейчас!!! Если сорвусь, то не только убью мальчишку, нет, я превращусь в кровожадного монстра, который не успокоится, пока полностью не насытится, не удовлетворит свой инстинкт охотника-хищника. Тогда меня как минимум несколько дней не будет интересовать ничего, кроме утоления жажды.