Страница 2 из 46
— Жаль только, что ты спустил все денежки, полученные тобой в Гамбурге за нашу работу. Послушай, ты рубишь сук, на котором сидишь, уж мне-то это видно лучше всех! Я, конечно, понимаю, что твоя распрекрасная борода весьма помогла тебе в твоих дорогостоящих похождениях, однако ты мог бы утрудить себя и посильнее изменить свою внешность. Цепляться за бороденку, когда первый встречный может узнать капитана Каймана, — ни на чем не основанная дерзость.
— Не смейся. Естественно, я предпринял опасное путешествие в Старый Свет не для того, чтобы тут же плыть обратно из Гамбурга. К тому же я знал, что «Оррибль» в надежных руках.
— Так вот, я здесь как раз для того, чтобы ты убедился в ненадежности этих рук.
— Что ты хочешь сказать? — вздрогнув, спросил Бретиньи.
— Ты писал мне из Гамбурга, чтобы я присылал чеки на твой адрес?
— Да.
— Один из них ты получил?
Виконт кивнул.
— Другой нет?
— Да, это так! И в связи с этим положение мое довольно затруднительно.
— Что вполне объяснимо, принимая во внимание образ жизни, который ты ведешь.
— К чему ты клонишь?
Шевалье де Саккар презрительно рассмеялся.
— Ты хоть раз сделал что-нибудь такое, о чем не стало бы известно мне? К сожалению, теперь тебе придется несколько себя ограничить, а то и вовсе поголодать!
— Что ты имеешь в виду?
— Именно то, что говорю. И доказательством моих слов является то, что «Оррибль» попал в плохие руки.
— Ты говоришь загадками! — вскричал Бретиньи. — Женщина! Что случилось?
— «Оррибль» захвачен каперами [3].
Эти три слова, сказанные с ледяным безразличием, произвели ужасное впечатление на виконта. Будто подброшенный пружиной, он вскочил с кресла; кровь отлила от лица, казалось, глаза вот-вот вылезут из орбит; медленно, с трудом выговаривая слова, он повторил:
— За-хва-чен… ка…пе…рами!
— Да, да! И все пропало, все! Ни одного гвоздя, ни одной щепки не удалось нам спасти от нашего замечательного «Оррибля». И некому, кроме меня, сообщить тебе об этом. Теперь ты знаешь, почему не пришли деньги.
Бретиньи упал обратно в кресло и некоторое время лежал без движения. Потом схватил стоящий на столе бокал и опрокинул его содержимое себе в рот, наполнил его снова и еще раз опустошил.
— Это невозможно, черт возьми, этого не может быть!
— А как ты полагаешь, был бы я здесь, будь это не так? Ты думаешь, я бы бросил всех ради удовольствия мешать тебе тут наслаждаться жизнью? Фи!
Бретиньи, казалось, не заметил изрядной доли презрения, которое сопровождало последнюю фразу, и нетерпеливо потребовал:
— Рассказывай! Я должен знать все. Все! И сейчас.
— Охотно, дорогой мой. Тем более что чувство бесконечной любви, которое я к тебе испытываю, не позволяет мне так долго скрывать подробности столь радостного события. Итак, слушай: как мы и договаривались, находясь в Рио, я оформил чек. Корабль прошел полный ремонт, корпус проконопатили и просмолили, трюмы подготовили для рабов, и мы вышли в море, держа курс на Асуньсьон [4]. Там мы встретили «Коломбо» и приняли на борт три сотни чернокожих, которыми тот загрузился на Золотом Береге [5]. Уйди мы тогда от англичан, я получил бы за них круглую сумму на Антилах.
— Ты взяла товар, как всегда, в кредит?
— Нет. Испанец клял плохие времена и уверял, что англичане стали столь бдительны, что торговлю теперь можно вести только за наличные. Чтобы не упустить товар, мне пришлось выгрести из кассы все до последнего доллара. Я это сделал, потому что негры были все как один молодые, сильные и здоровые.
— Куда вы пошли?
— Я взял курс на Кубу, и нам удалось без проблем достичь Залива [6]. Там мы заметили английский фрегат, к которому вскоре присоединился еще один, и этот последний имел очень хороший ход — скоро стало ясно, что без драки нам не уйти. Черных посадили на цепь, и я дал приказ подготовиться к бою. Подробности я расскажу потом, сейчас мне хочется быть кратким.
Англичане обошли нас с двух сторон, так что мы оказались в середине и не смогли избежать абордажной атаки. Наши матросы дрались как черти, но все было напрасно и помощи нам ждать было неоткуда. Многие были изрублены, другие взяты в плен и после короткого допроса повешены на реях. «Оррибль» был потерян.
— Потерян! — заскрежетал зубами де Бретиньи. — Мой прекрасный, мой великолепный «Оррибль» погиб, взят на абордаж, захвачен, уведен английскими корабельными крысами, которые привыкли дрожать, услышав мое имя! Капитан Кайман, ха! Будь я там, они оказались бы в трюмах вместе с чернокожими, скованные попарно.
У него потемнело в глазах. Виконт принялся ходить по комнате большими шагами, пытаясь справиться с возбуждением. Де Саккар также поднялся и, взявши нож, методично и бездумно стал резать на куски дорогую скатерть, покрывавшую стол. Воспоминание о пережитом поражении превратило его лицо в отвратительную бесформенную маску; под тонкой белой кожей высокого лба вздулись толстые синие вены.
— Если ты думаешь, что на «Оррибле» был хотя бы один трус, эта холодная сталь сейчас окажется у тебя между ребер! — прохрипел он, и глаза его вспыхнули металлическим блеском. — У тебя крепкие руки, и ты умеешь держать руль. Но почему ты считаешь, что я понимаю в этом меньше тебя? Корабль нельзя было спасти, и точка! Одно обидное слово, и кто-нибудь один из троих, оставшихся с «Оррибля», — ты, я, или Марк — отправится в ад.
— Но, Кларион, вовсе не доказано, что ты мой шкипер. И, между прочим, я еще не высказал тебе ни одного упрека. Итак, они все погибли, мои храбрые матросы?
— Все.
— А ты? Как тебе удалось избежать… проклятье! — избежать петли?
— О, это было не так сложно! Я видел, что все кончено, поспешил вниз и быстро переоделся в женскую одежду, после чего закрылся в каюте и избавился от ключа, выбросив его через иллюминатор в море. Когда меня нашли, я выдал себя за пленницу и вызвал своими россказнями такое сочувствие у англичан, что в дальнейшем со мной обращались с вниманием и заботой и при первой возможности высадили на берег. Мне было известно твое местопребывание, и я счел первым делом сообщить тебе о случившемся. «Оррибль» погиб, и мы — мы нищие!
Воцарилось молчание; виконт тоже долго не мог выдавить из себя ни слова. Он снова начал ходить по комнате, пытаясь восстановить утраченное душевное равновесие.
— Нищие? — прорычал он наконец. — Нет, мы не нищие! «Оррибль» потерян, но только ненадолго. Я верну его себе.
— Не ожидал от тебя ничего другого! — сказал шевалье. — Мы оба достаточно сильны духом, чтобы иметь под ногами палубу хорошего корабля. Ты уже думал о средствах?
— Нет! — последовал уклончивый ответ. — Однако нисколько не сомневаюсь, что скоро какое-нибудь средство отыщется.
— Я совершенно того же мнения. С той только разницей, что я это средство уже знаю.
— Да? А нельзя ли и мне с ним познакомиться?
— Это как раз то, о чем ты сейчас думаешь.
— Ты ошибаешься, я не думаю ничего определенного. Самым простым было бы, на мой взгляд, наняться на «Оррибль» матросами и попробовать с помощью посулов склонить команду к измене.
— Мда…
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты достаточно умен, чтобы понимать, что выполнение такого плана сопряжено с большими трудностями и что он ненадежен. Такое решение человек избирает, когда у него нет другого выхода.
— Тебе ведом другой и лучший путь?
— Да. Я уже сказал: он как раз тот, о котором ты думаешь.
— Повторяю, ты ошибаешься. Твой рассказ привел меня в такое состояние, что сейчас я вообще не способен о чем-либо думать.
— Господин виконт! — многозначительно произнес де Саккар.
— Господин шевалье! — В голосе Бретиньи зазвенел металл.
Саккар рассмеялся.
3
Капер — судно, вооруженное на частные средства и получившее разрешение от собственного правительства нападать в период военных действий на торговые суда противника или нейтральных государств. Нередко так же называли и капитана такого судна.
4
В подлиннике очевидная описка: «Асунсьон». Судя по ситуации, автор имел в виду Асенсьон, бухту на восточном побережье полуострова Юкатан.
5
Золотой Берег — название бывшей английской колонии в Африке; сейчас это государство Гана.
6
Имеется в виду Мексиканский залив.