Эльфийская тень

Эрилин вернулась в свою палатку незадолго до рассвета, незаметно проскользнув мимо бодрствовавших охранников. С трудом добравшись до своей постели, она провалилась в смутный, тревожный сон.

В это время в шатре, расположенном на другом конце лагеря, беспокойно заворочался во сне Рейф Серебряная Шпора. Рейф-полуэльф славился как опытный следопыт и бесстрашный искатель приключений. Купцы наняли его для разведки и охраны каравана. Рядом с Рейфом раскинулась пышнотелая красотка. На губах у нее играла легкая улыбка. В изголовье постели валялась пустая фляга из-под меда. Несмотря на бурное веселье минувшей ночи, разведчик спал чутко, и нечестивые песнопения, доносившиеся из-за стен Темной крепости, сквозь дрему проникали в его сознание.

Рейф пробормотал что-то и повернулся на бок. В это мгновение в палатку вошла стройная женщина, двигавшаяся легко и бесшумно, как тень. Из складок своего темного плаща она достала какой-то предмет и вложила его в левую руку спящего, плотно прижав к ладони.

Раздалось тихое шипение. По телу Рейфа прошла судорога, его глаза открылись. Следопыт уставился на убийцу. Казалось, разведчик узнал ее, хотя почти обеспамятел от боли. Он шевельнул губами в отчаянном усилии, словно пытался задать вопрос, но так и не произнес ни звука.

Таинственная незнакомка крепко держала Рейфа, пока его тело сотрясалось в конвульсиях. Наконец глаза разведчика закатились, и он затих. Как ни странно, женщина, лежавшая рядом с ним, так и не проснулась. Не обращая внимания на любовницу полуэльфа, убийца прикоснулась к шее своей жертвы, проверяя пульс. Сердце разведчика не билось. Все было в порядке, но незнакомка решила убедиться, что не ошиблась. Она перевернула руку Рейфа.

На ладони убитого тускло светилось синее клеймо: арфа и полумесяц в обрамлении замысловатого орнамента. Символ Арфистов.

Ночь опустилась на землю. Одинокий всадник мчался в направлении Эверески, руководствуясь только звездами и отточенным чутьем следопыта. Луна стояла уже высоко, когда он наконец спешился на берегу реки Быстрой…

Эрилин Лунный Клинок предпочла бы продолжить путь, однако переправляться через стремнину ночью было слишком опасно: Девушка отправилась в дорогу утром и с тех пор преодолела много миль. Темная крепость осталась далеко позади. Продолжая двигаться с прежней скоростью, она могла достичь Эверески за считанные дни. Стремясь поскорее вернуться домой, Эрилин не жалела ни себя, ни лошадь - быструю и выносливую кобылу серой масти. Обе они были измотаны до предела.

Чувствуя себя виноватой, путешественница отвела измученное животное к реке на водопой. Она долго чистила лошадь, а потом привязала ее на лужайке, где трава была особенно сочной.

Позаботившись о кобыле, Эрилин разожгла костер и уселась перед огнем, скрестив ноги. Весь день она провела в седле, убегая от возможной погони и от своих мыслей. Однако при тихом свете звезд на нее вновь нахлынули воспоминания о смерти Рейфа Серебряная Шпора.

Когда тело полуэльфа нашли, старшина купцов согласился, что Эрилин лучше покинуть караван. Девушка была агентом Арфистов, - об этом знали многие. Она могла стать следующей жертвой загадочного убийцы, а значит, представляла угрозу для своих спутников. Никто не подозревал ее в убийстве. Они с Рейфом проводили много времени вместе, и большинство торговцев считали их любовниками.

Вздохнув, Эрилин поворошила палкой угли. Она не пыталась развеять эти слухи, поскольку они избавляли ее от приставаний других ухажеров. В действительности Эрилин и Рейфа связывала только дружба. Для одинокой полукровки такие отношения были подарком судьбы.

Эрилин посмотрела на кольцо, надетое на палец левой руки. Украшение тускло блеснуло в свете костра. Колечко было простым - серебряная полоска металла с выгравированным на ней единорогом. Единорог считался символом богини Миеликки, покровительницы разведчиков и следопытов. Это кольцо Эрилин выиграла у Рейфа в кости и теперь надела его в память о погибшем товарище. Для нее это украшение символизировало их дружбу, окрепшую среди тягот странствий, и добродушное соперничество двух достойных противников.

Не зная, как справиться с внезапно нахлынувшим одиночеством, Эрилин принялась устраиваться на ночлег. Она расстелила одеяло, вытащила из сумки сушеные фрукты и несколько лепешек, разложила нехитрую снедь и приготовилась перекусить. Хотя девушка не любила готовить, вечером ей обычно удавалось поесть горячего. Но сегодня она была одна, и стряпать ужин не имело смысла.

Почти двадцать пять лет Эрилин провела в одиночестве, сознавая, что воин должен избегать близких отношений. Ей казалось несправедливым добиться расположения человека, а потом подвергнуть его опасности или причинить ему горе, заставив оплакивать ее. Даже друзей у нее было немного, и в выборе их она проявляла большую осторожность.

Завернувшись в одеяло, Эрилин вспомнила, как принесла обет одиночества и чистоты у изваяния Ханнали Селанил в Эвереске. Не оскорбила ли такая клятва богиню красоты и романтической любви? «В моем случае, - подумала девушка с сожалением, - клятва была излишней». Из Эрилин никогда не получилась бы преданная последовательница этой богини.

Перевернувшись на спину, отважная воительница сцепила пальцы под головой и предалась размышлениям.

Полуэльфам вообще было трудно завязать с кем-либо близкие отношения. Их жизненный цикл отличался от жизненного цикла людей и эльфов. Эрилин скоро должно было исполниться сорок лет. По меркам людей она достигла середины жизни, а в глазах лунных эльфов еще не вышла из подросткового возраста. Эрилин начинало казаться, что она обречена на вечные скитания между двух берегов. Даже ее союз с Арфистами не был исключением из правил. Члены тайного общества высоко ценили ее помощь, однако не предлагали вступить в свои ряды, памятуя, что в прошлом она весьма преуспела на поприще «благородного убийцы».

Однако злодея, методично уничтожавшего Арфистов, все эти подробности, похоже, не интересовали. Одно время Эрилин полагала, что именно она является его целью. Куда бы она ни пошла, повсюду ее преследовал чей-то взгляд. Девушка-воин и сама неплохо умела выслеживать добычу, однако ей так и не удалось распознать своего незримого врага. Убийца Арфистов упорно шел по ее следу, и первые несколько месяцев Эрилин напряженно готовилась к неизбежному столкновению.

Однако позже она изменила свое мнение о намерениях убийцы. Многие пали от его руки, и каждая смерть на шаг приближала его к девушке. У Эрилин сложилось впечатление, что негодяй сознательно дразнит ее. Гибель Рейфа укрепила ее в этом подозрении.

Сжав зубы, девушка издала тихий шипящий звук. Всю жизнь она решала проблемы посредством меча, и ей смертельно надоело ждать, когда таинственный убийца выдаст себя. Несколько месяцев вынужденного бездействия измотали ее до предела. Кто бы ни был этот враг, он хорошо ее знал.

Но кто же убийца? За двадцать пять лет Эрилин довелось скрестить оружие со многими противниками, поэтому врагов у нее хватало. Те из них, которые выступили против нее открыто, были мертвы. Что касается живых, сколько девушка ни морщила лоб, ей на ум не пришло ни одного имени. Она не знала никого, способного на столь длительную и изощренную месть.

Ночь закончилась, и луна спряталась за горизонтом, однако усталая лазутчица так и не нашла ответа на мучившие ее вопросы. Желая забыться сном, девушка начала думать о более приятных вещах. Скоро она вернется домой, в Эвереску, и сможет отдохнуть. Отдых - вот в чем она нуждалась больше всего. Не путешествие утомило ее, а печаль и сознание того, что за ней тянется мрачный, кровавый след. Она устала постоянно чувствовать на себе взгляд незримого противника, который ловил каждое ее движение.

Даже сейчас тревога не покидала Эрилин, Ни звука, ни тени - никаких признаков того, что за ней ведется наблюдение. И все же Эрилин не покидало чувство, что кто-то притаился в темноте, там, куда не достает свет затухающего костра. Девушка метнула быстрый взгляд на Лунный Клинок - своего верного и надежного спутника. Однако, судя по мечу, ее подозрения были напрасными.