Страница 45 из 83
Капитан, которого в сопровождении четырех жандармов отправили допросить подозреваемых, предстал перед ними с подобострастной улыбкой и целым потоком льстивых речей. Эулалия и Рафаэль обращались с ним как со слугой и требовали извинений за то, что их потревожили по столь нелепому поводу. Эулалия отправила капитана на конюшню, дабы он мог лично убедиться, что у одной из ее карет отломан герб, и, хотя такое доказательство было не слишком убедительным, жандарм не осмелился возражать. Рафаэль Монкада, одетый в форму офицера королевской гвардии, выглядел столь внушительно, что допрашивать его никто не посмел. У Монкады было алиби, но ничто не могло защитить его лучше, чем принадлежность к сливкам общества. Не прошло и получаса, как две влиятельные персоны были свободны от любых подозрений.
— Ваш лейтенант — жалкий кретин, который дал обвести себя вокруг пальца, его следует примерно наказать. Я должна знать, что означает буква Z на стене казармы и кто этот бандит, который использовал мое имя и имя моего племянника, чтобы творить свои беззакония. Вы меня поняли, господин офицер? — набросилась на капитана Эулалия.
— Пусть ваше сиятельство не сомневается: я и мои люди сделаем все, что в наших силах, для расследования этого прискорбного инцидента, — заверил жандарм, пятясь к выходу и непрестанно отвешивая глубокие поклоны.
В октябре Рафаэль Монкада решил, что, коль скоро терпение и дипломатия не подействовали на Хулиану, настало время использовать власть. Возможно, девушка и вправду заподозрила что-то насчет случая в проулке, но доказательств у нее не было, а цыгане — единственные, кто мог бы предоставить их, — покинули Барселону и ни за что не решились бы вернуться. По сведениям Монкады, финансы Томаса находились в плачевном состоянии. Времена изменились, и теперь семья де Ромеу была не в том положении, чтобы привередничать. У самого Монкады дела шли как нельзя лучше, он получал все, чего только мог пожелать, и не собирался отказываться от Хулианы. Ухаживая за Хулианой, Рафаэль не интересовался мнением Эулалии, считая себя достаточно взрослым, чтобы не подчиняться властной тетке. Монкада отправил сеньору де Ромеу свою карточку, но оказалось, что ни Томаса, ни девушек нет в городе. Никто не знал, куда они направились, и Монкаде пришлось задействовать все свои связи, чтобы выяснить это. По удивительному совпадению тетка в тот же вечер заявила, что собирается представить его дочери герцога Мединасели.
— Мне очень жаль, тетушка. Это выгодная партия, но для меня не годится. Вы же знаете, я люблю Хулиану де Ромеу, — заявил Рафаэль так твердо, как только мог.
— Выкинь эту девчонку из головы, Рафаэль, — приказала Эулалия. — Брак с ней и раньше казался мне не слишком выгодным, а теперь для человека из общества он равносилен самоубийству. Думаешь, тебя примут при дворе, если узнают, что ее отец офранцуженный?
— Я готов рискнуть. Мне в этой жизни нужна только Хулиана.
— Твоя жизнь только начинается. Ты жаждешь заполучить эту девицу лишь по той причине, что она осталась холодна к тебе. Как только ты добьешься своего, она тут же тебе наскучит. Ты должен выбрать равную себе, Рафаэль, женщину, которая поможет твоей карьере. Девчонка из семьи де Ромеу и в любовницы едва ли сгодится.
— Не говорите так о Хулиане! — взорвался Рафаэль.
— А почему бы и нет? Я говорю, как сочту нужным, особенно если знаю, что права, — заявила сеньора не терпящим возражений тоном. — С родословной Мединасели и моим состоянием ты очень далеко пойдешь. Моего бедного сына не стало, теперь ты наследуешь мое состояние, и я стараюсь заменить тебе мать, но и мое терпение не безгранично.
— Насколько мне известно, тетушка, ваш супруг Педро Фахес, да упокоит Господь его душу, не располагал ни титулом, ни деньгами, когда вы повстречались, — заметил племянник.
— Педро располагал отвагой и боевыми наградами и был готов питаться ящерицами в Новом Свете, чтобы заработать состояние. А Хулиана — маменькина дочка без роду без племени. Если ты собираешься погубить свою жизнь, на меня не рассчитывай. Тебе все ясно?
— Яснее не бывает, тетушка. Всего хорошего.
Щелкнув каблуками, Монкада поклонился и покинул зал. Он был великолепен в офицерском мундире, начищенных до блеска сапогах, при шпаге с кистями на темляке. Донья Эулалия не слишком расстроилась. Она была знатоком человеческой природы и верила, что честолюбие всегда торжествует в борьбе с любовным безумием. Ее племянник едва ли был исключением.
Спустя несколько дней Хулиана, Исабель и Нурия возвратились в Барселону в фамильной карете в сопровождении Жорди и двух лакеев. Диего как раз собирался уходить, но конский топот и шум во дворе заставили его задержаться. Появившись на пороге, измученные и запыленные женщины сообщили, что Томас де Ромеу арестован. В их загородный дом ворвались жандармы, перевернули все вверх дном и увели дона Томаса, не позволив ему даже надеть пальто. Его обвинили в измене и заточили в страшную Цитадель.
Когда Томаса де Ромеу арестовали, главой семьи стала Исабель, а Хулиана, даром что была на четыре года старше, совсем обезумела от горя. Проявив неожиданную для себя рассудительность, Исабель распорядилась собрать самое необходимое и запереть дом. Меньше чем через три часа она вместе с сестрой и Нурией уже неслась галопом по направлению к Барселоне. В дороге девушка сообразила, что понятия не имеет, что делать дальше. У ее отца, за всю свою жизнь не причинившего никому зла, совсем не осталось друзей. Кто захочет скомпрометировать себя, протянув руку помощи врагам государства? Человек, у которого они могли просить защиты, был скорее врагом, чем другом, и все же он оставался их единственной надеждой. Хулиана будет валяться в ногах у Рафаэля Монкады, если понадобится; можно вынести любое унижение, если речь идет о спасении отца. В жизни, в отличие от плохих романов, только так и бывает. Хулиана согласилась пойти к Монкаде, и Диего оказался перед трудным выбором: ведь вызволить узника из Цитадели было не под силу и дюжине Зорро. О побеге не могло быть и речи. Одно дело спасти Эскаланте из казармы, в которой командует мальчишка-лейтенант, и совсем другое — сражаться в одиночку с барселонским гарнизоном. И все же мысль об унижении Хулианы приводила молодого человека в бешенство. Он заявил, что отправится к Монкаде сам.
— Не глупи, Диего, Монкаде нужна Хулиана. Тебе нечего ему предложить, — отрезала Исабель.
Она сама составила краткое послание с уведомлением о визите и отправила его с лакеем влюбленному кабальеро, а Хулиане приказала привести себя в порядок и надеть свое лучшее платье. Набравшись мужества, девушка отправилась к Монкаде в сопровождении одной только Нурии, пртому что Исабель не умела держать себя в руках, а Диего не был членом семьи. Кроме того, они с Рафаэлем ненавидели друг друга. И Хулиана постучала в дверь человека, которого глубоко презирала, бросив вызов приличиям и рискуя своим добрым именем. Порядочная женщина не осмелилась бы нанести визит холостому мужчине, даже в сопровождении суровой дуэньи. Несмотря на осенние ветра, Хулиана выбрала летний наряд: воздушное платье цвета спелой кукурузы, короткий вышитый жакет и шляпку в тон платью, украшенную зеленой лентой и белоснежными страусовыми перьями. На плечи она накинула темное манто. Девушка напоминала экзотическую птичку и была прекрасна как никогда. Оставив Нурию в передней, Хулиана прошла вслед за лакеем в гостиную, где ждал влюбленный кабальеро.
Увидев, как освещенная мягким вечерним светом девушка вплывает в комнату, словно прелестная наяда, Рафаэль пришел в восторг: он ждал этого момента долгие четыре года. Молодой человек хотел сполна отплатить Хулиане за свое унижение, но передумал; эта хрупкая пташка и так была почти совсем сломлена. Меньше всего на свете он ожидал, что хрупкая пташка станет торговаться, словно турок на базаре. Мы никогда не узнаем, о чем они говорили в тот вечер, известно лишь, что результатом этой беседы стал договор: Монкада освобождает Томаса да Ромеу, а Хулиана выходит за него замуж. Девушка ни словом, ни жестом не выдавала своих истинных чувств. Она позволила Монкаде проводить себя до дверей и даже подала ему руку. Покинув гостиную, девушка нетерпеливо махнула Нурии и выпорхнула на улицу, где измученный долгой дорогой Жорди дремал на облучке фамильной кареты. И уехала, не взглянув на человека, за которого обещала выйти.