Империя звёзд

Аурон тихо засмеялся:

— Вы, люди, никогда не перестаете нас удивлять. Отсутствие крыльев, сказывается, не препятствует полету! Вы просто делаете себе крылья!

— Корабль, Который Плывет над Сушей и Морем! — выдохнула Эйлия. — Значит, здесь искусство строительства таких кораблей не было утрачено!

— Да, и эти корабли могут входить в порталы Эфира, отправляясь к другим мирам.

— Как бы мне хотелось на таком покататься! Я всегда мечтала уметь летать, мне даже спится это иногда.

Он посмотрел на нее внимательно.

— Я думаю, принцесса, в тебе может быть доля крови лоананов.

— Во мне?! — воскликнула она, пораженная.

— Да. Твоя жажда полета, умение вызывать бурю — это некоторые указания. И действительно, в давно ушедшие времена многие из нашего народа принимали людской облик и смешивались с твоими предками. Тело помнит то, чего не может знать разум. Твоя сущность, дитя, записана в крови и в костях. Твоими предками со стороны отца вполне могут быть лоананы. В далекие дни на Арайнии вместе с людьми жили обратившиеся в людей драконы, и у многих представителей ее народа есть в предках один-другой дракон. У большинства это родство настолько далекое, что уже практически не сказывается, но в тебе, потому что от матери ты получила такую силу, любая примесь драконьей крови усилится и обретет истинную мощь.

— От матери… Аурон, я все никак не могу с этим смириться — с тем, что о ней говорят!

На это Аурон не ответил, а сказал совсем другое:

— А вот с кем тебе надо обязательно познакомиться, принцесса!

Что-то непонятное лежало в тени цветочного дерева: какое-то огромное животное, по крайней мере с виду. Сделав несколько шагов, Эйлия разглядела, что это, и глаза ее, и без того пораженные чудесами, расширились в благоговении. Ее не было с Дамионом и его спутниками, когда их спасали на Мере херувимы, и она никогда не видела ни одного представителя этой замечательной расы, прославленной в священных скульптурах и мифах под именем грифонов. Херувим был великолепным созданием с львиным телом, с крыльями и клювом большой хищной птицы. На голове между совиными ушами возвышался гребень из золотистых перьев. И он не выглядел нелепым, как горгулья: птичьи и звериные элементы тела гармонировали друг с другом. Сложенные крылья плотно прижимались к бронзовым бокам, перья остроконечных ушей оттеняли перья гребня. Херувим поднялся, расправляя крылья, захлопал ими, и белый свет солнца высветил маховые перья, будто они сами засверкали.

— Это один из Стражей Камня, — сказал Аурон. — Его имя, Фалаар, переводится на ваш язык как Охотник-За-Солнцем. Он здесь, чтобы охранять Камень, пока его носительница будет занята своими уроками.

Огромное создание приблизилось величественной львиной походкой. Херувим посмотрел вниз, на алебастровую шкатулку в руках девушки, и издал серию трубных кличей, которые тут же сами по себе перевелись у нее в голове в официальное приветствие:

— Радуйся, Носитель Камня. Я прислан защитить тебя и то, что несешь ты.

— Это честь для меня, — ответила она, склоняя голову. — Я никогда не видела никого из твоего народа, Фалаар, но я в глубоком долгу у него за спасение жизни моих дорогих друзей на Тринисии.

— Я был среди них, твое высочество, и я отнесу эти слова тем, кто был со мною на Мере. Но это был всего лишь наш долг: ради таких деяний создали нас архоны. Мы творение их, а не дети природы.

В трубном голосе херувима звенела гордость.

— Это объясняет ваш причудливый вид, — заметил чей-то голос откуда-то сверху. Все подняли глаза и увидели что-то вроде весело раскрашенного детского бумажного змея, застрявшего в ветвях цветущего дерева.

— А, вот и ты, Талира! — воскликнул Аурон.

Огненная птица слетела с ветки и встала рядом с ним.

— Причудливый? — У херувима встали дыбом перья на шее, мех на спине ощетинился. — Это ты нас называешь причудливыми?

— Э-э… гм! — вмешался Аурон. — Очевидно, Талира имела в виду, что ваше анатомическое строение очевидным образом не могло получиться путем естественного процесса приспособления.

— Это верно, — сказал Фалаар, смягчаясь. — Мы не возникли из слизи, как простые смертные, но созданы расой архонов как соединение сильных сторон многих видов. И некоторые архоны приняли наш облик и сочетались с нашими предками, и потому мы — одной крови с ними. — Огромный зверь поднял гребень так, что он стал напоминать плюмаж на царском шлеме. — Наши предки были элиры, старейшие и сильнейшие из архонов, обладавшие властью над самими звездами. И потому магия звезд подчиняется нам, а не мы ей. Люди, драконы, даже элайи боятся холодного железа, но не мы, херувимы. Мы неуязвимы для него. Я хорошо буду охранять твой Камень, принцесса.

— Можешь оставить Камень с ним, — сказал Аурон.

Эйлия наклонилась и опустила шкатулку у ног Фалаара.

Тот лег и накрыл шкатулку мощными передними лапами.

— Вот и хорошо! Теперь, когда с этим разобрались, я пойду в гостевой дом и приготовлю ее высочеству комнату, — заявила Талира и упорхнула в вихре красных, зеленых и золотых перьев.

Аурон положил Эйлии руку на плечо.

— Пойдем, ты познакомишься кое с кем из лоананов. Кажется, сейчас птенцы вылупляются.

Девушка и дракон вышли на широкую расчищенную поляну. Эйлия поняла, что это пространство предназначено для драконят: много прудиков, плоские камни, чтобы на них загорать, и камни повыше, где молодые дракончики могли испытывать крылья в первых полетах. Вода парила, нагретая снизу искусственно, но в подражание естественным горячим источникам, и поверхность прудов светилась смягченным отражением красок туманности. Драконята в разных стадиях развития, некоторые с крыльями, некоторые еще без, плескались в воде и валялись на берегу. Среди первых были недавно «оперенные» — мембраны между нервюрами крыльев были похожи на тонкую мыльную пленку, натянутую между пальцами. У детенышей постарше крылья были потемнее, непрозрачные, крепкие на вид. В основном все это были эфирные драконы, хотя несколько было и золотой окраски имперских лоананов. Аурон остановился и принял облик дракона. Громким рокочущим голосом он позвал драконят, и они бросились к нему гурьбой, вытягивая шеи и тараща горящие энтузиазмом глаза. Потом они стали резвиться вокруг взрослого дракона, теребя его за бока и за ноги, забирались ему на спину, как щенята, играющие с большим псом.

— Хватит, молодежь! — сказал наконец Аурон. Бережно поймав молодого эфирного дракона, он стал шутливо катать его по земле, и серебристый детеныш выл от восторга. — А ты, Галлада? — обратился Аурон к другому детенышу. — Ты сегодня летала?

— Нет! — задиристо ответила молодая имперская драконица, расправляя янтарные складки крыльев. — Надоело мне учиться летать! Я хочу выйти в Эфир, как ты!

— Все в свое время, — наставительно сказал взрослый дракон. — Никто не летает, не научившись ходить, и не уходит в туннели драконов, пока не будет обучен держаться в воздухе. А теперь, несносные создания, посидите минутку тихо, если можете. Я хочу представить вас Эйлии, принцессе Арайнийской.

— Она теперь будет с нами играть? — спросил маленький бескрылый драконенок.

— Она ваш новый школьный товарищ, будет вместе с вами изучать миры Империи. А теперь к инкубатору.

На краю ближайшего пруда лежала груда вроде бы хрустальных шаров, окруженная загородкой и сверкающая на солнце. Эйлии они напомнили круглые стеклянные буйки, на которых меранские рыбаки ставили сети.

— Эти сферы, которые ты видишь, — яйца моего народа.

Эйлия пригляделась и увидела, что внутри яиц извиваются какие-то миниатюрные фигуры. Вдруг одна из прозрачных сфер лопнула, и драконник стал проталкиваться наружу. Эйлия смотрела, затаив дыхание, как он выбрался и лег поблескивающим комочком на каменный край. Через секунду он пополз к фиолетовой воде пруда. У него на этой стадии не было ни ног, ни крыльев, и он был похож на змейку. На голове возвышались крошечные бугорки будущих рогов, но кристаллы драконтия еще не проявились. Возможно, у детеныша были и жабры.