Страница 24 из 102
— Видите? Энергия этого солнца вылетает из него с этого конца, а потом… исчезает.
Что-то в его голосе заставило девушку поежиться и закутаться плотнее в меха.
— Исчезают? Как это? Как может исчезнуть огонь звезды?
— Дело в том, что ее пожирают.
Тут уж Эйлия перепугалась, не понимая почему. Будто тень легла на ее разум.
— Пожирают? Кто или что? — спросила она тихо, будто не зная, хочется ли ей услышать ответ.
Он ответил не сразу, будто ему не хотелось говорить.
— Вы слышали легенды о Валтаре, черной звезде? Так это не легенды. Бывают в космосе такие вещи. Помните старую маурайнийскую басню о прожорливом чудовище, которое в конце концов пожрало само себя, пока не осталось ничего, кроме разинутой пасти? Некоторые звезды — их очень немного — делают что-то вроде этого. Они не взрываются в конце жизни, а коллапсируют, сжимаются. Такая звезда поглощает сама себя, собственный огонь и свет, и свет других звезд, и все, до чего может дотянуться. Валтара — звезда такого типа, черная звезда. Ее нельзя увидеть, потому что она ничего не излучает. Но когда она присасывается к сфере своей звезды-спутника Лотары, она окружает себя светом украденной энергии, и это кольцо огня выдает ее местонахождение.
Эйлия невольно глянула на пылающий круг в конце потока. У него был черный центр, как жерло водоворота, и оно невольно притягивало взгляд, увлекало.
— И вот, — сказал By, — она называется Пасть Червя. Некоторые называют ее Пасть Ада.
Эйлия ощутила, будто качается на краю ямы. Она читала все мифологические упоминания Модриана-Валдура и о темном царстве Погибели, где он правит. Некоторые старинные авторы описывали ее как бездонную черную яму, а художники рисовали в виде разверстой пасти чудовища. Адовой Пасти. Действительно есть такое место? Валдур царствовал там сперва как ангел, если верить преданиям, потом как отвратительный дракон с короной на голове. Это тоже может быть мифом, а может и не быть. Ей вспомнилось, что говорил Мандрагор о древних и их способности менять облик, о крылатой форме, которую принимали они на Арайнии и на Мере, об их невероятно долгой жизни. Значит, может быть и правда в этих кошмарных фантазиях? Валдур, говорил Мандрагор, и вправду существовал, а Ана говорила о враге так, будто он до сих пор жив. Но разве может какое бы то ни было создание жить тысячи тысяч лет?
— А Валдур… он существует? — спросила она.
— Я думаю, он существовал. Создание, которое мы называем Модрианом-Валдуром, существовало много веков назад, так давно, что его история потерялась в мифах и легендах. Он жил в те времена вместе с теми своими сородичами, что тоже стали потом легендами.
Эйлия спросила слабым голосом:
— А эта черная звезда — она все поглотит? И наш мир, и весь космос?
— Нет, ваше высочество. Она может переварить лишь то, что попадает ей в пасть. Пока мы не будем подходить близко, нам ничего не грозит.
Эйлия глубоко и с облегчением вздохнула: темная дыра в небесах уже стала наполнять ее ужасом. И по-прежнему трудно было оторвать от нее взгляд. By махнул пухлой ручкой, изгоняя образ и удаляя звездное поле, и они вернулись в обсерваторию.
— Но такие звезды очень редки. Большинство подобны тем, что видны в ночном небе, изливающим свет в космос. Свет есть жизнь: наши предки это почувствовали, когда увидели, как растения вянут без света и люди чахнут без солнца. Ваше солнце — звезда, и звезды — солнца, многие обладают планетными системами, где может существовать жизнь. Без звезд не было бы не только света во вселенной, но и планет, а потому и живых существ. Дело в том, что планеты рождаются во чреве звезд, а живые существа на них пестует свет. Такова природа вещей: свет есть жизнь и бытие, а тьма — смерть и небытие. Это не поэтическая метафора, это реальность.
— На Мере, — сказала Эйлия, — почитатели Модриана закапывались в пещеры под землю, чтобы никогда не видеть ни света, ни мира, который он освещает.
— Да, такова философия валеев: ненависть к творению. Некоторые из их главных чародеев мечтали когда-нибудь уничтожить сами звезды — погасить весь свет, а потому — всю жизнь, изгнать ее из космоса. Но вы дрожите, ваше высочество, — заботливо заметил By. — Может быть, вам стоит уйти к себе и согреться?
— А Камень Звезд, — спросила Эйлия, уже шагая с мастером By по коридору, — это действительно творение архонов?
— Это объяснило бы легенду о его создании. Сокровище богов.
— Он кажется почти живым, — сказала Эйлия.
Мастер By задумался.
— У драконов есть кристаллы драконтия, входящие в состав тела. Но Камень Звезд — не живой, я полагаю. Это искусственно изготовленный Камень — старейший искусственный Камень в нашей вселенной. Не только его грани, но даже кристаллическая решетка сделаны по продуманному проекту. А его вещество кажется подобным алмазу, «хрусталю архонов».
— А сияющий свет?
— Этого я объяснить не могу. Сила какого-то рода, не из нашей плоскости.
Они приблизились к комнате Эйлии. Она отворила дверь в скромную келью и подошла к столику возле кровати. Открыла алебастровый футляр, в котором лежала драгоценность.
Ее вынули из королевской короны и положили на обивку синего бархата. By вошел следом, и оба они в молчании уставились на самоцвет. Камень лежал, поблескивая огромной каплей воды: в нем не было изъянов — ни трещины, ни цветовые вкрапления не нарушали его совершенной прозрачности. Сейчас он не светился своим лишенным тепла сиянием, будто успокоился. «Камень» — слишком грубым казалось это слово для такого исключительного предмета. Только игра света и отражений на гранях делала его доступным глазу, будто это был воздух, обрамленный радугой, но при этом алмаз ломался об его края. Он просто существо вал, отвергая все объяснения.
— Я его почти что боюсь. Не могу понять, зачем из всех людей выбрали меня. Я не могу его защитить и не смею использовать.
— Вам не предназначено его защищать — совсем наоборот: это он создан, чтобы защитить вас. Как — я не знаю. Не думаю, чтобы содержащуюся в нем силу можно было использовать во зло, хотя вещество, из которого он сделан, все же принадлежит материальной плоскости и потому само по себе не является ни добром, ни злом — как всякий камень. Этим самоцветом может владеть кто угодно — иначе ни Модриан-Валдур, ни зимбурийский царь Гуруша не могли бы его присвоить. Наши враги желают его у нас похитить, и мы не знаем зачем, потому что использовать его они не могут. Может быть, они просто хотят, чтобы сила, в нем содержащаяся, стала вам недоступна.
— Когда я его трогаю, происходят странные вещи, — сказала Эйлия.
— Какие?
— У меня возникают… странные ощущения. Образы в голове, ускользающие, когда я хочу их рассмотреть. Вы пытались когда-нибудь, проснувшись, вспомнить сон, а это не получается? Вот такие вот. Предсказательницы мне говорят, что духи, хранящие Камень, посылают мне видения. Если так, то хотелось бы, чтобы они говорили яснее.
Но Эйлия вопреки своим словам ощутила облегчение. Когда By говорил о Камне так спокойно и обыденно, Камень переставал быть загадочным и путающим. О нем можно рассуждать, даже, быть может, объяснить.
— В ночь большой бури в Мирамаре, я думаю, Камень как-то овладел мною.
— В некотором смысле так оно и было. Мы с Аной ощутили, что он пропускает сквозь вас энергию Эфира. То есть энергию, посылаемую из Эфира кем-то или чем-то неизвестным.
— Я не умею призывать свою силу по желанию, как немереи. Просто что-то происходит, и у меня нет над этим власти. Мастер, магия меня пугает. Что, если я, пользуясь ею, сотворю что-то ужасное?
By снова улыбнулся.
— Если это ваша самая большая тревога, — сказал он, — то я бы не стал об этом беспокоиться.
— Но сейчас я все равно ничего не могу сделать. Я даже не умею слышать мысленно, как Лорелин, а она это много лет делает.
— Вы понимаете каанский язык, принцесса? — вдруг спросил By.
— Каанский? — повторила Эйлия, озадаченная сменой темы. — Да нет. Лорелин на нем разговаривает, и Дамион немножко знает, а я — ни слова.