Спасительная любовь

Она все еще ждала, что Джек снова будет обличать ее. Когда он крепко обнял ее и поцеловал в темя, она почти лишилась чувств.

— О, Ливви. Я никогда не прощу себе, что поставил тебя в такое положение.

Из ее уст вырвалось рыдание.

— Он не мог дождаться, чтобы рассказать тебе. Я знала, что он не промолчит.

— Тсс, — зашептал он, укачивая ее в руках. — Это ничего не значит. Он… ничего не значит.

Она услышала, как Джервейс вздохнул, словно бы с отвращением.

— Ну, Джек, ты перестал быть забавным.

Джек еще раз поцеловал Оливию в голову и повернулся к кузену.

— Боюсь, на этот раз ты напрасно тратишь время, Джервейс. Ты официально находишься под арестом и будешь препровожден в Ньюгейт.

Джервейс рассмеялся так, словно Джек сказал что-то необычайно смешное.

— Ты не сделаешь этого. Подумай о скандале, о том, как он скажется на семье.

Удивительно, но Джек осклабился в ответ.

— К черту семью. К черту тебя. Сержант!

Джервейс круто повернулся, собираясь бежать, и налетел на несокрушимую стену — сержанта Харпера с вооруженными людьми.

— Неужели, Джервейс, — зло воскликнул Джек, — ты в самом деле думал, что я позволю тебе уйти?

Джервейс только моргал, удерживаемый железной хваткой Харпера. Но тут он увидел Дрейка, и к нему вернулась безмятежность.

— Превосходно, — злорадно сказал он, пряча табакерку. — Бегать от закона — занятие слишком утомительное. Я уверен, за несколько раскрытых имен вы охотно позволите мне комфортно проживать где-нибудь подальше отсюда.

Дрейк не удостоил его ответом, он просто махнул рукой, и Джервейса подхватили под руки и повели.

— Au revoir, старина, — произнес Джервейс, проходя мимо. — Есть много мест, куда можно отправиться, назвав имена предателей.

Когда его уводили, Джек поднял голову.

— Еще одно, Джервейс. Если ты когда-нибудь еще раз упомянешь моих жену и сына, я задушу тебя собственными руками. И знаешь, Джервейс? — Джек по-волчьи улыбнулся. — Ты будешь не первым, с кем это случится.

— Твой сын? — Джервейс оторопело посмотрел на Ливви. — Черт, так он не умер?

— Нет, Джервейс. Он жив.

Вместо того чтобы клясть вероломство Оливии, Джервейс хохотал всю дорогу до двери.

Оливия едва могла сидеть спокойно. Они с Джеком весь день ехали в направлении Шорхэма, чтобы сберечь время и морем доплыть до Девона. Ей не терпелось увидеть сына, а до него еще оставался день пути.

На отдых они остановились в принадлежащем Джеку поместье Оук-Гроув. Прекрасный дом из красного кирпича был построен в архитектурном стиле королевы Анны. В другое время она с удовольствием походила бы по ухоженным лужайкам и даже прошла бы дальше, туда, откуда можно увидеть морское побережье. Но сейчас она ни о чем не могла думать, кроме как о Джейми.

— Тебе надо поесть, — услышала она.

Очнувшись от своих мыслей, она повернула голову и увидела входящего в комнату Джека. Сердце у нее замерло и подпрыгнуло, как всегда бывало при его появлении. Прекрасный камзол табачно-коричневого цвета все еще болтался на нем, но выглядел Джек намного лучше. Он определенно выглядел лучше, чем она.

Не испугается ли ее Джейми? Она была в синяках, свежий шрам был розовым и неровным. Она и раньше не считала себя красавицей, но сейчас… она видела, как женщины оглядывались на нее в таверне.

— Я не могу есть, — сказала она, глядя на сладкую булочку, к которой едва прикоснулась. — Я хочу ехать.

— Скоро поедем, — сказал он, подходя к столу. — Сэм чинит упряжь.

Ей не сиделось, она захотела встать и походить. И тут она увидела, что Джек что-то держит в руках и смотрит так, словно чего-то побаивается. Он явно нервничал не меньше ее самой.

— Джек? Что случилось?

Он широко улыбнулся ей.

— Мне нужно поговорить с тобой.

У нее ослабли колени.

— Что-то случилось?

— Нет. — Он выдвинул стул наискосок от нее и сел. — Я собирался вручить это тебе рано или поздно. — Он засмеялся, как мальчишка, пытающийся вручить девочке букет полевых цветов. — У меня есть кое-что для тебя, Ливви, и я хочу отдать это тебе до того, как мы встретимся с Джейми. Мне кажется, это важно.

— Что? — спросила она, пугаясь. — Твоя семья? Твой отец? Они против? Ты обещал, что они… не будут… не будут…

Он, нежно улыбаясь, успокаивающе дотронулся до ее руки.

— Они тоже будут рады познакомиться с Джейми. Но не будут вмешиваться. Я сказал, что защищу тебя от могущественного маркиза, и защищу. Нет, Лив. Это между тобой и мной.

Она старалась справиться с дыханием. Дом был так близко. И вот теперь разочарование.

— Что это, Джек? — потребовала она ответа. — Пожалуйста. Я утратила вкус к сюрпризам.

Когда он поднял голову, она увидела робкую улыбку, которая тронула ее сердце.

— Знаю, Лив, это выглядит неуклюже. Я всю дорогу думай, как поступить. И придумал, что мне сделать, чтобы облегчить твои страхи насчет Джейми и вашего будущего. Даже если мы не станем снова семьей, я не хочу, чтобы тебе когда-либо пришлось туго.

Теперь Ливви видела, что у него в руках документы. Он взглянул на них и протянул ей.

Она, нервничая, развернула первую бумагу.

— Это документ о передаче в собственность, — сказала она и подняла на него глаза.

Он кивнул:

— На это поместье. Тебе, кажется, нравится здесь, а оно мое, я могу им распоряжаться. Я отдаю его тебе и Джейми, на нем нет долгов. Чтобы ни случилось, оно ваше. Оно даст вам средства к существованию. Это очень доходное маленькое поместье.

Она посмотрела на бумагу в своих руках, которая вдруг задрожала, потом на Джека.

— Но почему?

— Я отнял у тебя все, Ливви, — сказал он, и в его глазах блеснули слезы. — Я не хочу, чтобы это могло повториться.

Теперь слезы жгли и ее глаза. Она не знала, что делать. Что говорить. Слишком много накопилось всего. Сердце не выдерживало.

— Есть еще один документ, — сказал он, вытаскивая снизу вторую бумагу.

Она вытерла слезы и взяла ее. Джек выпустил ее руку и поднялся на ноги, словно он не хотел наблюдать, как она читает. Он молчал, и его молчание пугало ее.

Второй документ был толще, чем первый, на нем были печати и ленточка. Она открыла его так, как открывала свои ящички, преодолев желание зажмуриться, перед тем как взглянуть на него. Расправив страницы, она начала читать.

Потом прочитала второй раз.

Она посмотрела на Джека, но тот застыл на месте и молчал.

— Как тебе это удалось? — спросила она дрогнувшим голосом.

— Я постарался. — Его быстро промелькнувшая ухмылка была совсем такой, как раньше, — дерзкой и ослепительной. Очень похоже улыбался его маленький сын. — Хотя это было дьявольски нелегко. Как ты можешь себе представить, маркизу это совсем не понравилось. Но я сказал ему, что если он когда-либо попытается снова вмешаться в жизнь Джейми, то никогда больше не увидит ни меня, ни его. У отца, может быть, дикий нрав, но он по-своему любит меня.

Она неожиданно всхлипнула.

— Но, Джек….

Он встал перед ней на колени и взял ее за руку.

— Я люблю тебя, Ливви. И всегда буду любить. Но может случиться так, что мы не поженимся. Тебе нужно знать — что бы ни случилось, ты защищена. Этот документ удостоверяет, что ты являешься единственным опекуном Джейми до тех пор, пока не захочешь изменить такое положение вещей.

— Но ты его отец.

Он пожал плечами:

— Мы в разводе. А так даже у моего отца не будет прав на Джейми, если ты не согласишься на это. Никто не сможет забрать у тебя ребенка. Клянусь честью.

Она зарыдала, рыдания душили ее, но он улыбался.

— Ну вот, — сказал он, забирая у нее бумаги и опуская их в свой карман. — Мы же не хотим, чтобы чернила расплылись.

Он обнял ее, и она вдруг тоже оказалась на коленях, прижалась головой к его груди; пять лет горестей, печали и одиночества изливались из нее, как старая отрава. Он гладил ее волосы, качал ее и шептал, что все хорошо, что ей теперь ничто не угрожает, что он никогда не покинет их снова, пока они живы. И в глубине ее сердца начал расти сбереженный крошечный росток надежды.