Крылья ворона

Не успела она сказать это вслух, яростный порыв ветра ударил в деревья с пронзительным, едва ли не металлическим визгом. Затрещали ветви. Смолкли поющие насекомые, и маленькая пичуга упала со своего насеста. Лириэль остановилась и подняла ее, удивляясь, какая легкая эта малютка. Какая холодная.

Фиодор схватил ее за руку и заставил подняться.

– Скорее, – подгонял он. – Нам нужно оказаться под защитой стен, прежде чем снова прозвучит песня беур.

По настойчивости его тона Лириэль поняла, что сейчас надо бежать, а вопросы задавать потом.

Они мчались через лес, возвращаясь по своим следам, и почти выбежали из него, когда увидели старуху. Она стояла впереди на тропе, опираясь на длинный деревянный посох. Косматые волосы ее были белыми, как у дроу, а морщинистая кожа посинела от холода. Босая, в лохмотьях, и вид у нее был такой, будто она упала бы, не будь у нее в шишковатых руках посоха.

Рашеми резко остановился и толкнул Лириэль себе за спину.

– Заклинание молнии, – отрывисто бросил он. – Самое могущественное, какое знаешь, и быстро!

Она порылась в кошельке и вытащила изумруд – последний камень из тех, что достались ей при дележке сокровищ дракона. Одной рукой она запустила им в ведьму, другой сжала Летящий На Крыльях Ветра и вызвала заклинание, хранившееся в нем.

Камень исчез. Там, где он упал, стояла женщина-полуэльфийка, вполовину выше своей создательницы. Ее точеное тело было прозрачным, как стекло, и зеленым, как изумруд, в руках она держала стрелу белого огня. Голем замахнулся и метнул молнию, словно воин – копье.

Ведьма издала вопль, похожий на скрежет эльфийских клинков. Она взмахнула посохом, и навстречу молнии устремилось облако кристалликов льда. Смертоносное дыхание колдуньи застыло губительным конусом, вспыхнувшим тысячью бриллиантов, когда молния пролетела сквозь него. Она ударила в ведьму и с силой отшвырнула ее назад. Старуха тяжело врезалась в подножие сосны и сползла на землю.

С удивительной легкостью беур вскочила и побежала прочь, к горам.

Лириэль кинулась было за посохом.

– Нет смысла, – сказал ее друг. – Он обладает силой только в руках беур. А даже если бы ты и смогла им пользоваться, некоторую магию лучше оставить в покое.

Она уловила мрачную нотку в его голосе.

– Я что-то сделала не так?

– Заклинание было замечательное, – осторожно ответил Фиодор, – но тебе не стоило бы вызывать голема в Рашемене. Множество таких созданий насылали на нас Красные Чародеи Тэя. И если кто-нибудь увидит, что ты знаешь такое заклинание, он захочет выяснить, где ты ему научилась.

Она пожала плечами.

– В Зеленой Комнате была книга магии Малхоранди. У меня оказалось немало камней из сокровищницы дракона, и я решила, что это вполне подходящее для них применение.

– И, тем не менее, такая магия в Рашемене может погубить тебя. Сюда не допускают никаких чужеземных магов. Мой народ принял тебя потому, что Сайлуни была нашим другом и училась кое-каким азам искусства Колдуний, и еще потому, что Зофия взяла тебя под свое крыло. Если люди увидят, что ты творишь такие заклинания, мы оба не доживем и до рассвета.

Лириэль выслушала его молча.

– Никаких заклинаний, – повторила она вслух, словно пытаясь понять эти слова.

– Только для спасения твоей жизни. Пообещай мне.

Нужные слова уже готовы были сорваться с языка дроу, но она поняла, что не может произнести их. Она покачала головой, не желая давать обещания, которые вряд ли сможет исполнить. Удивительно, но ей показалось, что Фиодор, как ни странно, доволен этим.

– Светает, – мягко заметил он. – Васти скоро будет ждать нас.

Он взял ее за руку, и они пошли к дому, в котором жила семья его сестры. Из трубы уже шел дымок, и на плите булькал котел с крупой и чем-то похожим на сушеные ягоды.

Двое маленьких мальчуганов кинулись к Фиодору и обхватили его ноги. Девочка повыше, уже достаточно взрослая, чтобы помнить о необходимости соблюдать достоинство, держалась поодаль, пренебрежительно поглядывая на братьев.

Васти отряхнула деревянную ложку и легонько шлепнула ею одного из сорванцов по попе.

– Вы что, забыли, как надо себя вести, или ослепли? Не видите, что здесь вичларан?

Дети смущенно попятились и отвесили смешной поклон.

– Ты приносишь благодать в этот дом, – продекламировала троица.

Лириэль неуверенно улыбнулась. Дети дроу в возрасте этих мальчиков уже бывали отучены от болтовни, и их мало кто видел, кроме одного-двух наставников, занимавшихся их дрессировкой. Ей никогда не приходилось иметь дела с такой малышней.

Она назвала свое имя и в ответ выслушала, как зовут детей. Не придумав ничего другого, она предложила:

– Может, послушаем сказку перед завтраком?

Мальчишки приветствовали ее идею с энтузиазмом, Васти благодарно кивнула. Фиодор уселся поудобнее и посадил племянников на колени.

– Много лет назад жил на земле герой по имени Айвенги. Времена были беспокойные, и много храбрых мужчин пало в боях. Отец Айвенги был великим воином, берсерком, которого никто из смертных победить не мог, но однажды он встретился с врагом, у которого не было ни крови, ни дыхания.

– Демон Эльтаб! – возбужденно подсказал младший из мальчиков.

– Именно он, – подтвердил Фиодор. – Айвенги знал, что его сила и меч ничего не смогут поделать с толстой шкурой демона, и он стал молиться всем духам земли, и те дали ему магический меч. Даже демон не мог устоять против Хадриллиса. Эльтаб удрал в Тэй…

– К живым демонам! – снова встрял малыш.

– Ты знаешь эту сказку, – улыбнулся его дядя. – Значит, знаешь и то, что с каждым оборотом семейного колеса – от отца к сыну, от матери к дочери – снова появляется великий меч, чтобы защищать Рашемен.

– Как твой, – благоговейно сказал мальчишка.

В комнате повисла глубокая тишина. По горестному выражению на лицах женщин и пятнам румянца на щеках старшего мальчика Лириэль догадалась, что нарушено какое-то важное табу.

Младший переводил взгляд с одного лица на другое и казался обескураженным не меньше Лириэль.

– В этом мече есть магия, – продолжал настаивать он.

Фиодор посмотрел на сестру. Ее лицо выражало смесь боли и гордости.

– У Трисфира дар, – просто сказала она. – Уже решено, что он станет временным. В канун следующей зимы он отправится в обучение к Старцам.

– Великая честь, – мягко сказал воин.

Васти улыбнулась, но не без иронии.

Завтрак прошел быстро, и его не омрачило больше ничего серьезнее пролитой кружки молока. Они поблагодарили хозяйку и отправились навстречу заботам дня.

– В чем дело? – тихо спросила Лириэль, едва они отошли достаточно далеко, чтобы не быть услышанными. – Что такого сказал этот маленький мальчик, что твоя сестра так побелела?

Плечи Фиодора поднялись и опустились в тяжком вздохе.

– Когда мы в первый раз встретились, ты спросила меня про мой тупой меч. Я ответил: это для того, чтобы мне не пораниться. Ты решила, что я просто дурачусь, а я всего лишь сказал правду. Воину, который не может управлять своей боевой яростью, дают такой меч, и для того есть несколько причин. Во-первых, так меньше опасность, что он причинит вред своим братьям. Во-вторых, им он не поранит и не убьет себя. Нет большего бесчестья для рашеми, чем смерть от своей собственной руки. Наконец, с этим мечом он умрет достойно и не зря. Берсерки идут в бой первыми. И возглавляет их человек с тупым мечом.

Жуткая правда медленно открылась Лириэль.

– Это смертный приговор.

– Да. Зофия заколдовала меч, чтобы он мог рубить тех, кто не из Рашемена, а значит, я бы оставался в живых достаточно долго, чтобы исполнить свой долг.

– Выброси его, – горячо потребовала дроу, – Возьми другой. Твоя боевая ярость теперь управляема – тебе больше не нужен тупой меч.

– У нас так не принято, – мягко возразил он. – Это мой последний меч. Таков наш закон и обычай. Я должен умереть с этим мечом в руке.

Первым побуждением Лириэль было протестовать против этого нового образчика человеческой тупости, но нахлынувшие воспоминания заставили ее попридержать язык: Фиодор, сражающийся с дроу и лусканскими воинами, побеждающий морских огров, прорубающий себе путь наружу из чрева гигантского кальмара. Она успокоилась. Он выиграл столько боев с этим тупым черным мечом. Почему бы не делать этого и впредь?