Страница 29 из 69
Этой ночью
Твоя мерзкая болезнь
Ненормально
Осенний олень
Прости меня (Глупее быть нельзя!)
Портрет
Я был
Жан решил перенести на экран «Трудных родителей». Он нашел продюсера. Съемки должны были начаться в сентябре.
Да здравствует мой король
Жан должен был осуществлять режиссуру, Ивонна де Бре — играть роль, написанную для нее, Марсель Андре, Габриэлла Дорзиа — свои роли, я — свою. Ни продюсер, ни оператор не хотели приглашать Алису Косеа на роль девушки. Они считали ее слишком старой и не обладающей необходимой для роли чистотой.
Жан рассказал о своем проекте Капгра, директору театра, где была поставлена пьеса «Трудные родители».
— Почему ты не сказал мне об этом раньше? Я хочу быть твоим продюсером.
— Потому что мы не можем пригласить Алису.
— Но это же ясно. Я все прекрасно понимаю. Я свяжусь с твоим продюсером.
Капгра стал главным инвестором фильма. Декорации готовы, приглашены актеры, операторы, технический персонал. Вдруг Капгра заявляет:
— Теперь или Алиса будет играть, или фильма не будет.
Все убиты. Что делать? Кто-то предлагает сделать пробы с Алисой. Пусть она убедится сама.
В назначенный день Алиса не явилась. Меня послали за ней. Она отказалась ехать, заявив, что делать пробы со мной, молодым дебютантом, естественно, необходимо, но она достаточно снималась в фильмах, чтобы обойтись без этого. Я возвращаюсь на студию. Жан звонит ей и объясняет, что пробы необходимы для оператора, чтобы он смог сделать хорошие крупные планы. Она соглашается. Я возвращаюсь за ней.
Оператор честно старается сделать ее моложе, используя газовую ткань, вырезанную и продырявленную бумагу. Во время просмотра Алиса находит себя прелестной, молодой, очаровательной.
Мы же считаем, что она выглядит, как Вольтер в Ферне [14].
Что делать? Нужно, чтобы кто-то сказал ей правду. Никто не решается.
Я беру это на себя, бросаюсь с головой в воду: отвожу улыбающуюся Алису в сторонку. Вскоре ее улыбка превращается в гримасу, потом исчезает совсем. Помня, как она относилась к Жану в последнее время, я отважился сказать ей все, даже то, что не следовало бы говорить женщине.
Она измучила Жана во время создания его новой пьесы «Пишущая машинка»: предлагала поставить третий акт на место второго, второй на место первого, не давала окончательного ответа, будет ли она играть в пьесе, считая, что ей лучше сыграть в «Парижанке», или в новой пьесе Салакру, или же в «Федре», или еще не знаю в каких других, — и все это она говорила, спокойно обмакивая сухарики в чай. Короче говоря, Жан совершенно упал духом. А этого я не мог допустить.
Декорации разобраны, контракты расторгнуты. О фильме не может быть и речи.
Мы с Жаном уезжаем в Сен-Тропе. Уже тогда это было экстравагантное место. Чтобы поддержать тон, нужно было соответственно одеваться. Мы остановились в маленьком отеле «Ле Солей», куда по ночам доносилась музыка с танцплощадки «Пальмира». Модная песенка называлась «Сомбреро и мантильи» в исполнении Рины Кетти.
14
В Ферне старый и больной Вольтер провел последние годы жизни.