Семейная тайна

Он встал и подошел к окну. На него вдруг навалилась страшная усталость, и он подумал — какого черта, не все ли равно? Пускай этот Коммерсант забирает свои алмазы, пускай жена получает развод!… Какая разница! В воскресенье утром все кончится — архиепископ будет возвращен. Коммерсант отпразднует победу. Ну и ладно. А он сам выбывает из игры, и ему остается только забыть про честолюбие, официально развестись с женой и покорно принять все, что жизнь ему еще преподнесет. Стоя у окна и глядя на молодую зелень кустов и деревьев, на цветущие в парке нарциссы и крокусы, он испытывал чувство полного и безнадежного отчаяния.

И в этот момент вошел Сэнгвилл и протянул ему два листка бумаги.

— Смотрите, что нам переслал Скотленд-Ярд. Сведения из уилтширской полиции. И тут еще компьютерная распечатка.

Буш сел за стол и прочел верхний листок. Это было обстоятельное донесение из уголовной полиции в Солсбери о самоубийстве некой Бланш Тайлер вместе с отчетом о том, что она делала (насколько удалось это восстановить) в субботу, за день до того, как в машине обнаружили ее труп. Упоминался и факт наличия в ее роду самоубийц. Вскрытие показало, что у нее была двухмесячная беременность и что причиной смерти явилось отравление угарным газом. Однако в дальнейшем, после исследования внутренних органов, были обнаружены незначительные следы смеси тиопентал-натрия и пропазина. Не исключено, что сначала ей ввели этот наркотик, затем усадили за руль и пустили в машину газ, обставив это как самоубийство. У погибшей был любовник — некий Джордж Ламли, от которого, по всей вероятности, она и забеременела и который получает по ее завещанию пять тысяч фунтов. Все перемещения Ламли в течение субботы и воскресенья с точностью установлены. Смерть Бланш Тайлер наступила между девятью и десятью вечера, в субботу. Ламли с восьми до десяти вечера находился в пивной «Красный лев» в Солсбери. Он был вызван в полицию для дачи показаний; его причастность к смерти Бланш Тайлер признана маловероятной. Донесение направляется ввиду того, что фамилия Ламли уже фигурировала в материалах, связанных с расследованием по делу Коммерсанта. Далее сотрудник уголовного розыска просил указаний о том, какие шаги надлежит предпринять в связи с Ламли и с делом о самоубийстве вообще. Коронерское дознание назначено на ближайшую пятницу. Компьютерная распечатка повторяла все прежние сведения о Ламли с дополнительной ссылкой на то, что следы смеси тиопентал-натрия и пропазина были обнаружены при анализе крови Джеймса Арчера.

Буш оживился — чувство тоскливой безнадежности чуть отступило, и в голове у него уже просчитывались разные варианты:

— Такую же тиопенталовую смесь вкололи Арчеру. И Пейкфилду почти наверняка тоже. Скорее всего ее использовали и при похищении архиепископа в субботу. Это почерк Коммерсанта. Теперь возникает женщина, которой кто-то ввел дозу той же смеси — в ту же самую субботу. Кто? Коммерсант?

— На это и обращает наше внимание компьютер, — сказал Сэнгвилл. — Учтите — такой препарат в аптеке не купишь. С другой стороны, любой, кто обладает некоторыми познаниями в химии и фармакологии, может приготовить его самостоятельно.

— Сдастся мне, Джордж Ламли такими знаниями не обременен.

— Хорошо, предположим, что Джордж Ламли не причастен к гибели женщины; предположим, что с Коммерсантом он никак не связан; и предположим, наконец, что нам повезло и мы получили тот самый шанс, один на миллион, о котором мечтали, только что не молились. Тогда какое отношение могла эта женщина иметь к Коммерсанту? Почему-то он убил ее. Почему?

Буш откинулся на стуле. На собственном опыте он знал: истина порой приходит к нам странным, извилистым путем; сколько таких извилистых дорожек он сам прошел в поисках истины и сколько раз бывал разочарован! Но сейчас — если только истина действительно пыталась подать голос из лабиринта компьютерных данных — он знал, куда идти.

— Архиепископа похитили между четырьмя и пятью, — сказал он. — Четыре или пять часов спустя умирает Бланш Тайлер. Ну, что скажешь? Сэнгвилл пожал плечами.

— Предположим, Коммерсант причастен к ее смерти. Причину придумать не трудно. Самое очевидное — на каком-то этапе похищения она оказалась у него на пути. Что-то случайно увидела или услышала. И стала представлять собой не просто угрозу, а прямую опасность. Значит, надо было от нее избавится. Или такой вариант: она была его сообщницей, но обстоятельства изменились и ему понадобилось убрать ее. Правда, судя по описанию, она не похожа на ту женщину, которая приходила за алмазами в первый раз. Но кто сказал, что в похищениях замешаны только один мужчина и одна женщина?

— Из всех предположений для нас существенно одно — сказал Буш — на него и будем ставить: что между Коммерсантом и Бланш Тайлер есть некая связь. Давняя она или случайная, эпизодическая, — это совершенно неважно. Примем это предположение за истину. Итак, где была Бланш Тайлер в субботу? Мы исходим из того, что где-то она должна была столкнуться с Коммерсантом.

— Никто не знает, где она была. Взяла с собой завтрак и укатила, куда — не известно. Мать не знает. Ламли не знает. Ламли, правда, сказал, что она иногда ездила за город побыть наедине с природой.

Буш встал.

— Постараемся выяснить. Но действовать нужно весьма и весьма осторожно. Грандисон должен придти с минуты на минуту. Я с ним поговорю, решим, какой линии придерживаться. Одно я знаю наверняка: даже если бы нам удалось вычислить Коммерсанта, нам не дали бы и пальцем его тронуть. Сначала он должен получить свой выкуп и вернуть архиепископа. А значит — никаких действий, которые могут подвергнуть жизнь архиепископа опасности. Иначе нам всем не сдобровать.

— Ну и ладно, для нас же лучше. А вернется и после болезни приступит к выполнению своих обязанностей. Все шито-крыто. А мы себе по-тихому разберемся с коммерсантом — конечно, если мы сумеем на него выйти. А это будет не так-то просто. Все, что мы имеем — это мертвая ясновидица да еще се дружок-бездельник. Хороша подмога!

Буш нетерпеливо мотнул головой. Впервые за все это время забрезжил слабый огонек надежды. Настал миг, когда вера рождает чудо. Миг, когда из хаоса, как из стеклышек в калейдоскопе, должен сложиться определенный узор. Может, Коммерсант надоел своим небесным покровителям, и они перестали его опекать? Вслух он сказал:

— Где бы она в тот день ни была, можно найти способ это выяснить. Поглядим, что скажет Грандисон.

Грандисона Буш увидел через час — и указание получил предельно четкое:

— Ничего не предпринимать. Архиепископа вернут в субботу. До тех пор какие бы то ни было действия — с нашей стороны или со стороны полиции — начисто исключены. Ясно?

— Да ведь это может быть та самая ниточка, которую мы ищем!

— Надеюсь, что это так. Но пока мы ее трогать не будем. Как знать — вдруг Ламли или мать этой Бланш Тайлер тоже связаны с Коммерсантом. Мы не имеем права пренебрегать и такой вероятностью. — Грандисон достал батистовый носовой платок и протер свой монокль. — Да и сама Бланш Тайлер могла работать на Коммерсанта. Маловероятно? Допустим. Но представьте на минуту, что это так. И вдруг, откуда ни возьмись, являетесь вы и начинаете наводить справки. Это всегда настораживает, возникают ненужные подозрения. Сейчас версия о самоубийстве всеми признана. Вот пусть так и остается. И коронерское дознание пусть идет своим чередом и подтверждает факт самоубийства. Это я устрою, поговорю с кем надо. Никаких, абсолютно никаких мер, которую могли бы дойти до Коммерсанта и дать ему повод заподозрить, что игра складывается не в его пользу. Но как только архиепископ будет освобожден, мы примемся за дело. Не раньше! А пока Коммерсант, кто бы и где бы он ни был, должен оставаться в полной уверенности, что ему ничего не угрожает. — Грандисон улыбнулся. — Вы ведь не хотите, чтобы один поспешный шаг повлек за собой гибель такой важной особы, как архиепископ? Вот уж чего не скроешь. Вот когда пресса поднимет крик! А сколько голов полетит — включая и наши с вами… Не беспокойтесь. До Коммерсанта мы доберемся. Но прежде убедимся, что архиепископ возвращен в целости и невредимости.