Неподведенные итоги

ОКТЯБРЬ. Кинофестиваль в Вене. Милый, веселый, легкий фестиваль. Я показывал «Небеса обетованные». Но вспомнил я о поездке в Вену, потому что увидел там фильм Кшиштофа Кисловского «Двойная жизнь Вероники». Главную роль в этой ленте играла молодая французская актриса Ирен Жакоб. И Нину, и меня Ирен пленила сразу, с первых кадров. Прелестное, чистое, доброе лицо, складная девичья фигурка, лукавство, задор, незаурядное актерское мастерство (кстати, за роль Вероники Ирен Жакоб получила приз «За лучшую женскую роль» на престижнейшем кинофестивале в Канне), — весь облик светился искренностью и очарованием. Я тогда подумал: «Вот если снимать „Предсказание“, то артистки на главную женскую роль лучше, чем Ирен Жакоб, не найти». Но я в этот период вовсе не намеревался экранизировать свою повесть.

А молодого режиссера, намеревавшегося снять фильм по «Предсказанию», «динамили» разные продюсеры. Фильм не наклевывался...

ДЕКАБРЬ. В начале декабря состоялась съемка телевизионной передачи с не очень-то удачным названием: «Ирония судьбы, или С Рождеством Христовым». Вновь созданная, только что организованная частная телевизионная компания REN TV впервые снимала свою программу, можно сказать, дебют. Инициатором создания, организатором и первым президентом стала бывший редактор «Кинопанорамы» Ирен Лесневская. Нам хотелось сделать веселую, музыкальную, озорную и добрую передачу. Я приглашен был в качестве телевизионного ведущего, как бы тряхнуть стариной. Съемки проходили в Доме ветеранов кино на окраине Москвы в Матвеевском. Это был благотворительный вечер. В гости к людям, отдавшим нашему кино всю свою жизнь, весь свой талант, пришли мои друзья. А мои друзья — цвет нашего искусства. В программе приняли участие «пионерки» Лия Ахеджакова и Ольга Волкова с хулиганскими частушками, Геннадий Хазанов со смешным, как всегда, монологом, слаженный, тонкий дуэт — Татьяна и Сергей Никитины, забавный Роман Карцев, талантливые писатели Григорий Горин и Юлий Ким, прекрасные актеры Олег Басилашвили и Александр Пашутин, блистательные Александр Ширвиндт и Валентина Токарская, моя вечная любовь Алиса Фрейндлих и интеллигентный цыганский ансамбль под руководством Николая Васильева — мои соратники со времени «Жестокого романса». Признаюсь, после трехлетнего перерыва, после столь долгого отсутствия на телеэкране я чувствовал себя растренированным, неуверенным. Мне очень помогли тогда мои друзья — ведь практически со всеми я работал в кино. Они создали непринужденную, легкую атмосферу, они все были дьявольски талантливы, и все они были добры и чудесны. А кроме того, мы выступали перед коллегами, которых настигла старость, и нам хотелось передать им наше тепло, нежность, почитание.

Программа вышла в эфир 25 декабря 1991 года. Этот день и стал днем рождения телекомпании REN TV.

ТЕЛЕВИДЕНИЕ В МОЕЙ ЖИЗНИ

В начале 1979 года мне позвонили из редакции «Кинопанорамы» и предложили провести в качестве ведущего январский номер. Я вообще люблю браться за то, что никогда не пробовал. А тут такое неожиданное, интересное предложение! Не стану скрывать: иной раз, сидя перед телевизором, в те годы, когда ведущие все время менялись, я прикидывал, а как бы сам повел себя, окажись на этом месте. Кое-какие идейки мелькали, но, поскольку маниловщиной заниматься было бессмысленно, я всерьез об этом не задумывался.

Я был бы не я, если б отказался от такой заманчивой возможности! И потом, если вдуматься, я ничем не рисковал. Рисковала только «Кинопанорама». «В общем, надо попробовать! — решил я. — В конце концов, не боги горшки обжигают. Подумаешь — приду, сяду и расскажу!»

И действительно, пришел и сел! Это на самом деле оказалось несложно. А вот рассказать... Не стану скромничать, на телекамеру я не обращал никакого внимания. Ее присутствие, нацеленный на меня огромный блестящий глаз почему-то не повергал меня в смущение и не мешал чувствовать себя самим собой. Думаю, это происходило в какой-то степени оттого, что меня ласково встретили работники передачи и сделали все, чтобы я ощущал себя как дома. А с другой стороны, я хотел показать народу, как надо вести передачу, хотел «утереть нос» всем ведущим всех передач!

Потел я сильно, не только в переносном смысле, но и в прямом. Во-первых, было жарко от осветительных приборов, во-вторых, от напряжения. Все-таки я впервые вел передачу. Мне сразу же подсунули написанный кем-то текст. Началась съемка первого дубля. Я покорно попробовал прочитать текст, делая вид, что не заглядываю в него, но чужие слова застревали в горле и в моем исполнении звучали очень неестественно. Я взбунтовался, отложил текст и начал говорить обо всем не только своими словами, но и своими мыслями. Создатели передачи помогали мне. Иногда они укрощали некую мою развязность (это шло оттого, что мне очень хотелось быть свободным, раскованным); порой боролись с моими жаргонизмами, которые я нарочно вставлял и вставляю в свою речь, так как считаю, что нужно разговаривать живым, современным, а не дистиллированным языком. Кроме того, я стремился, чтобы в передаче были не монологи, плохо связанные друг с другом, а диалог. Поэтому беспрерывно перебивал гостей передачи, не давая им высказаться. Желание поделиться своим опытом, рассказать об историях, случившихся со мной, очень выпирало. А для ведущего подобное поведение опасно. Оно выглядит нескромностью. И здесь, как это ни печально, надо давить свое творческое «я». Да, давить, но тем не менее не до конца. Правда, все это я понял не сразу, а потом. После того как себя увидел...

Работа шла ощупью. Теоретически я понимал, каким должен быть ведущий, но на практике... Как и везде в искусстве, здесь тоже было главным чувство меры. Но ощущение меры могло прийти только с опытом.

С легкими шероховатостями, притираясь друг к другу, мы закончили первую совместную передачу. Это означало, что меня сняли на видеопленку, а режиссер принялась за монтаж. (Иными словами, как я был убежден, за выбрасывание самых лучших, самых живых кусков из моих комментариев.) И наконец наступил день, когда передача с моим участием должна была пойти в эфир. До этого, пока снимали и монтировали передачу, я совсем не волновался. А вечером, где-то за час до эфира, меня начало трясти от волнения, беспокойства, ужаса. При мысли, что сейчас на меня уставятся двести миллионов глаз, мне стало жутко. Испытание предстояло невероятное!

Как я понял потом, специальность телекомментатора, ведущего, обозревателя требует от человека сочетания определенных качеств. Но даже при их наличии в этой профессии много подводных камней, опасностей, которых не так-то просто избежать...

Желание понравиться другим естественно для человека. В особенности если его снимают и будут показывать миллионам. Недаром перед тем, как идти в кадр, мужчины причесываются и одергивают пиджаки, а о приготовлении к съемкам женщин можно было бы создать поэму. Но речь в данном случае идет не о внешней привлекательности, а, если так можно выразиться, о «косметике внутренней» — о намерении произвести на зрителей выгодное впечатление. Желание понравиться у разных людей принимает различные формы и влияет на их поведение перед телекамерой. Один много и беспричинно улыбается. Другой (или другая) заискивает перед зрителем. Третий якобы взволнован, элементарные вещи он рассказывает приподнятым тоном, впадая в пафос там, где требуется простая констатация фактов. Разновидностей кокетства много. Все не перечислить. Иной упивается собственным красноречием — круглые фразы, иностранные, малопонятные термины, велеречивость. Смысла доискаться нелегко. Да его, как правило, и нет. Главное, чтобы гладко журчали привычные или непривычные словосочетания, идущие мимо сознания, создавалась видимость глубокомыслия и наукообразия.

Но телевизионный экран, обладает удивительным качеством — он как бы раздевает человека, обнажая его глубинную сущность. И если ты злюка, как ни прикидывайся добреньким, ничего не выйдет. Твое притворство будет видно всем. И если ты глуп, то, какие мудреные слова ты ни станешь «загибать», за них все равно не спрячешься, И если ты самодоволен и надменен, то никакая игра в застенчивость и скромность не поможет. Объектив телекамеры беспощаден. Он вытаскивает наружу то, что человек пытается скрыть. Единственное средство спасения — оставаться самим собой, какой уж ты ни есть. По крайней мере, телеэкран не уличит тебя в лицемерии, двуличии! Нет ничего хуже, чем, обманывая, казаться лучше. Если телекомментатор не старается приукрасить себя, а думает только о существе события, о котором идет речь, он всегда выигрывает в мнении зрителя. Понимая это, я всегда стараюсь оставаться самим собой. Другое дело, насколько мне это удается и как меня воспринимают люди...