Ускользающий луч

— Si. Вещи.

Она ошеломленно смотрела на Витторио. Он хотел, чтобы она уехала? Немедленно? Без каких-либо объяснений?

— Нет.

— Тогда собирайся. Немедленно. Я отвезу тебя в аэропорт.

Потрясенная, не веря своим ушам, Одри подавленно прошептала:

— Мне нечего с собой брать.

— В таком случае…

— Что тебе сказала Патриция? Я знаю, она говорила с тобой!

— Несколько избитых истин. Ты готова?

— А если нет? Если я не хочу уезжать? — взмолилась она.

— Не играй в эти игры! — внезапно рассвирепев, приказал он. — Не смей!

Витторио схватил Джованну за руку, потащил к входной двери, смерил Одри долгим, тяжелым взглядом и криво усмехнулся, когда она пошла следом. На лице Маричелли застыло выражение крайнего отвращения.

Потрясенная, Одри подхватила сумку, в которой лежали паспорт и кредитные карточки, и поплелась за Джованной. Слишком поздно объяснять, что ее взрыв был вызван страхом и неуверенностью в себе. А может, не поздно?.. Она сомневалась, что сумеет обойтись без слез, без уговоров и мольбы о прощении.

Джованна шла по лестнице, высоко держа голову и распрямив плечи. Неужели негодовала?

Одри села в машину.

7

Как же быть? — думала Одри, прощаясь с Витторио в людном аэропорту. Поговорить было негде. Да и способа сказать ему то, что накипело на душе, тоже не было. Тем более что он не хотел ее слушать. Витторио не производил впечатления человека, нуждавшегося в объяснениях. Наоборот, было ясно, что он принял решение и что с него достаточно.

Прямого рейса на Лондон не оказалось, но был рейс с посадкой в Париже. Витторио молча купил ей билет, затем помог донести сумку, поставил ее на транспортер, проверил, не забыла ли Одри документы, и проводил женщину до стойки.

Испуганная, Одри обернулась, схватила Витторио за руку и бросила на него умоляющий взгляд. Он сурово смотрел на нее сверху вниз.

— Спасибо за все, что ты сделал… — тихим, дрожащим голосом начала она.

— Не благодари меня! — проскрежетал он, порывисто привлек Одри к себе и крепко поцеловал, словно пытался на веки вечные оставить на ней свое клеймо. Потом резко отпустил ее и не оглядываясь ушел.

Одри со слезами на глазах смотрела ему вслед, пока его высокая фигура не скрылась из виду.

Приехав домой в середине дня, она направилась прямо в кабинет Пола… и поняла то, что следовало понять давным-давно. Кэтрин и Пол в объятиях друг друга. Так вот зачем он прилетал в Рим!..

Они резко обернулись и виновато посмотрели на Одри.

— Ты прилетел в Рим сказать, что вы с Кэтрин любите друг друга, верно?

Пол смущенно кивнул.

— Да. Я думал, что честнее всего сказать тебе об этом. — Он коротко и невесело хмыкнул. — Я подготовился заранее, но не смог найти тебя, вымок до нитки, разозлился — нет, пришел в ярость, — а когда ты наконец нашлась, обнаружилось, что ты с другим мужчиной. И тут я вышел из себя. Извини.

— Нет. Это я должна извиниться. Я втравила вас обоих в эту историю… — Глядя на Кэтрин — добрую, работящую Кэтрин, — она выдавила улыбку. — Теперь я понимаю, почему ты говорила так уклончиво…

— Да, — неловко пробормотала Кэтрин. — Я чувствовала себя виноватой. Мы не знали, что так выйдет; все получилось само собой. Мне всегда нравился Пол, но я думала, что он любит тебя, а когда ты уехала, нам было так хорошо, и я подумала…

— Что стоит ему поговорить со мной, и все изменится?

— Да.

И поэтому она не сообщила Полу ее новый адрес.

— А потом… — Пол смущенно пожал плечами, посмотрел на Кэтрин, ласково улыбнулся ей, прижав к себе, и Одри позавидовала их чувству, — тому, чего сама она только что лишилась. По лицу Пола было видно, что они с Кэтрин стали любовниками и уже не считают нужным скрывать это. — А потом я улетел. Я свалял дурака, верно?

— Нет. Это ж сваляла дурака, Пол.

— Ты любить его, правда? Своего итальянского друга? — с надеждой спросил Пол.

— Да. — Не было смысла отрицать очевидное и обманывать саму себя.

— Значит, ты вернешься в Италию. За животных можешь не волноваться. Мы присмотрим за ними… и сделаем это бесплатно, — добавил Пол. — Я жалею о случившемся. Он рассказал тебе?

Одри кивнула.

— Хочешь, я продам твой автофургон? Я могу перевести деньги на твой счет или переслать их в Италию.

Пол отчаянно стремился исправить свою вину, и Одри хотела сказать, чтобы он не торопился, но вовремя опомнилась и закусила губу. Им нужно было избавиться от нее, нужно было начать новую жизнь, и Одри это понимала. Кэтрин будет неприятно постоянное напоминание о тех временах, когда Пол был влюблен в другую женщину.

Пол посмотрел на часы и скорчил виноватую гримасу.

— Боюсь, мне пора на обход. — Он отпустил Кэтрин и протянул Одри руку. Издав беспомощный смешок, она пожала ее и со слезами на глазах пожелала ему всего хорошего. А когда Пол ушел, она посмотрела на Кэтрин, и та ответила ей вызывающим взглядом.

— Мне уже тридцать три года, — спокойно напомнила она, — а ты никогда не любила его по-настоящему, так ведь?

— Да, ты права, Кэтрин.

— Я не собиралась делать это за твоей спиной…

— Я знаю.

— Значит, ты не сердишься?

— Нисколько.

— Ты возвратишься в Италию?

— Да. — И она знала, что говорит правду. Может быть, Витторио не захочет ее видеть, но если есть хоть один шанс из миллиона, она постарается им воспользоваться. Потому что даже одна минута с ним ей дороже целой жизни без него. А если он все-таки не захочет иметь с ней ничего общего… что ж, так тому и быть.

Скрытность ничуть не помогла ей. Отъезд тоже не помог. Она любит его. Когда усталая и мучительно страдающая Одри сидела в самолете, у нее было время подумать… и понять, как сильно она его любит. Ей в любом случае нужно вернуться в Италию, потому что матери предстоит операция по пересадке кожи. Она должна быть рядом с ней. Просто обязана. Однажды она уже чуть не потеряла мать…

— Тебе следовало сказать мне, что животных нельзя было перевозить на тот участок, — упрекнула ее Кэтрин.

— Я знаю. Прости меня, Кэт. — Одри тяжело вздохнула и беспомощно улыбнулась.

— Мне очень жаль твоих родителей.

— Спасибо.

— Как они себя чувствуют?

— Сейчас лучше.

— Знаешь, я бы боролась за него. Если бы ты вернулась и сказала, что Пол тебе нужен, я бы стала бороться.

Если уж Кэтрин, мягкая, безотказная Кэтрин, стала бы бороться за Пола, то что, скажите на милость, мешает Одри бороться за Витторио? Только нужно делать это с головой на плечах, не поддаваясь вспышкам ребяческого гнева. В самом деле, почему она позволила Патриции говорить за Витторио? Неужели она всерьез поверила, что у Витторио не хватило духу поговорить с ней самому? Затмение на нее нашло, что ли? Если бы не ее вспышка, сейчас они могли быть на озере…

— Что? — Голос Кэтрин вывел Одри из задумчивости.

— Я спросила, не хочешь ли ты взглянуть на животных перед отъездом.

— О да, конечно!

Грустно усмехнувшись, поскольку ей уже не терпелось уехать, Одри прошла к клеткам, стоявшим вдоль стены хирургического кабинета. Все звери выглядели здоровыми и довольными, кроме одного лисенка.

— Похоже, он не жилец, — печально сказала Одри.

— Да. Будет милосерднее усыпить его.

— Да. — Глядя на облезлое маленькое животное глазами, полными тоски и боли, Одри закусила губу и кивнула. Ее здесь не желали, считали лишней, а она хотела быть нужной и нуждалась в любви. В любви Витторио.

— Мой фургон все еще стоит возле сарая?

— Да. Мы не знали, куда его перевезти.

— Ничего страшного. Пожалуй, я зайду туда, заберу свои вещи, а перед отъездом отдам вам ключи. Если вы с Полом продадите фургон…

— Да, конечно. Я тебя ужасно люблю, Одри, — вдруг выпалила Кэтрин. — Но…

— Знаю. — Она действительно знала это. Одри порывисто обняла подругу, пожелала ей счастья, поблагодарила за все, что та для нее сделала, и заторопилась прочь.