Клетка

Сара стояла, провожала взглядом машину, и любовь к Ричарду теплом разливалась у нее в душе. Подошла Долли, спросила:

— Куда это он?

— За подарком для меня к дню рождения.

— Ты что-нибудь ему посоветовала?

— Нет, я люблю сюрпризы.

Долли кивнула: «Я тоже. Но они выпадают мне редко. Твой отец разнообразием не балует. Ко дню рождения всегда духи — „Шанель“ или „Арпеж“. А из Лондона привозит коробку шоколадных конфет — очень дорогих и обязательно с твердой начинкой. Такие любит он сам, а я — не очень. Ладно, пойдем, набросимся на изгородь. Раньше у нас служили два садовника, так что придется заменить их хотя бы на сегодня».

Когда лорд Беллмастер спускался по лестнице своего клуба на Сент-Джеймс-стрит, ища глазами такси с Брантоном, полковник вдруг почти с восторгом осознал — судьба на его стороне. И даже если она в конце концов решит от него отвернуться — черт с ней. Хотя почему бы не отблагодарить ее за возможность спасти свою шкуру? Вчера вечером он позвонил из своего клуба Беллмастеру, предложил встретиться и поговорить о будущей свадьбе Сары. У обоих обед был занят, сошлись на том, что Брантон подъедет к клубу Беллмастера и они отправятся к последнему на квартиру. Был четверг. Брантон выбрал его не случайно: знал, в этот день у слуги Беллмастера выходной. Здесь полковник обошелся без помощи провидения. Оно пособило в другом: в сопровождении Беллмастера миновать привратника удастся без труда — рисковать без нужды Брантон не хотел. А чтобы проникнуть в квартиру к Беллмастеру в одиночку, пришлось бы наклеивать усы, представляться репортером «Таймса», просить его светлость уделить ему несколько минут и поделиться мнением по поводу… Словом, устраивать целый маскарад. Беллмастер на него бы купился — он порисоваться любил. Но судьба улыбнулась полковнику — он войдет в квартиру вместе с хозяином, посему привратник на него внимания не обратит.

Беллмастер уселся в такси рядом с Брантоном — его лицо разгорелось от сытного обеда и выпитого портвейна, он курил благоухающую гаванскую сигару.

— Хорошо, что вы за мной заехали, Брантон. Давненько мы не встречались. Вы прекрасно выглядите. Хотя мы оба моложе не становимся, верно?

— Верно, милорд… Со временем годы чувствуешь все сильнее. И тем острее жалеешь утраченное. Болезни наступают, здоровье уходит.

— Так вы приехали к лондонским лекарям?

— Помимо прочего. Главное — мне хотелось поговорить с вами.

— Что ж… Пока я свободен. Но в пять мне на аудиенцию к премьер-министру.

— Я вас надолго не задержу.

За разговором они и не заметили, как доехали до дома Беллмастера. Аристократ вызвался заплатить за такси, они вошли в подъезд вместе. Привратник сидел у себя в клетушке. Он приподнялся, сказал: «Добрый день, милорд».

— Добрый, Бэнкс. Сидите, сидите. Я вызову лифт сам.

Стоя рядом с Беллмастером, Брантон смотрел в сторону от привратника. Они поднялись на лифте, подошли к квартире. Вынув ключ, Беллмастер произнес: «Роджерс сегодня выходной. Мы будем одни».

Брантон переступил порог, не вынимая рук из карманов — он знал: ни к чему прикасаться голыми руками нельзя. Ни к чашке с кофе, ни к рюмке, а перед уходом нужно надеть перчатки. Помимо твердой решимости покончить с аристократом полковник ощущал возбуждение… Не от страха — на свою жизнь ему было наплевать, однако искушать судьбу глупостью не хотелось: жизнь все-таки замечательная штука. Впрочем, он уже попользовался ею сполна и остаток есть смысл поменять на возможность рассчитаться с Беллмастером. Сравнять счет. Пуля или снаряд могли погубить полковника давным-давно — опасности от военной службы неотделимы. Но в петлю суют голову без нужды только дураки.

Полковник сел в кресло у камина, и, пока лорд Беллмастер ходил мыть руки, он разглядывал чучело горбуши. Отличная рыбина. А в Конари сейчас самая рыбалка. «Жаль, если не удастся больше вытянуть ни одной форелины. Впрочем, я свое уже отудил». Ощупывая пистолет в кармане, Брантон уверился — рука не дрогнет… как не дрогнет и решимость. Пистолет подвернулся ему в Италии во время войны — девятизарядный «Вальтер Мангурин», отличная вещь. В магазине шесть патронов. Но хватит и двух. Соседи примут выстрелы за хлопки глушителя какой-нибудь машины. Руки не дрожали. С чего им дрожать? Полковник готов принять все, уготованное провидением, лишь бы расправиться с Беллмастером.

Аристократ вернулся и опустился на диван у окна. Солнечный луч упал ему на голову, сквозь седые волосы заблестела кожа. Он любезно улыбнулся: «Итак, рад видеть вас вновь. А вы славно похудели, подтянулись. Не то, что я, — похлопал он по своему брюшку. — Вот беда — совсем мало двигаюсь. Забыл, когда был на охоте последний раз».

— В клубе поговаривают, будто вы высоко метите, — заметил Брантон. — Может, со дня на день будете охотиться уже в Мериленде.

— Слухи, мой дорогой, слухи. Ими Вестминстер только и полнится. — Он вынул из пиджака золотой портсигар и предложил сигарету Брантону.

— Нет, спасибо. — Когда аристократ закурил, полковник вспомнил леди Джин и вновь убедился, — это чувство не покидало его с той самой минуты, как он прочел дневник, который Ричард запер у него в сейфе, — что пришел мстить не за нее и даже не за тех, кого погубил Беллмастер. Он хотел свести с ним личные счеты, отплатить за неудавшуюся карьеру, за чины, которые получил бы, не свяжись с Беллмастером. «Да, это себялюбие, — признался Брантон самому себе, — зато как утешает!»

Между тем Беллмастер перешел на деловой тон: «Значит вы мое письмо получили. Думаю, Фарли хороший парень, да и Сара очаровательна. И не худо бы им помочь со свадьбой».

— Пожалуй, — отозвался Брантон и подумал: «Отчего бы не потрафить ему напоследок?» Хотелось одного — спокойно посидеть и посмотреть на Беллмастера, сознавая, что его минуты сочтены. — Однако вы знаете — денег у меня нет. Роскошную свадьбу мне не поднять.

— Это мы уладим без лишнего шума. Ведь вы можете сказать, что разбили копилку, куда долгие годы откладывали деньги как раз на такой случай. Я добиваюсь немногого — устроить свадьбу, которая пришлась бы Саре по душе — она же, не в обиду вам будет сказано, моя дочь.

У Брантона едва не сорвалось с языка: «Неужели?», но он сдержался и сказал: «Конечно».

— И это главный день в ее жизни. Всякая девушка мечтает отметить его с шиком.

— Пожалуй. — Не коснувшись подлокотников, Брантон встал с кресла и подошел к окну. — Однако считаю своим долгом предупредить — может заупрямиться Ричард.

— Пустяки. Если захочет Сара, согласится и он. Иначе он просто дикарь! И если Сара похожа на мать хоть немного, он окажется у нее под каблуком.

Брантон кивнул. За окном в парке было чудесно — цветы, деревья с молодой листвой. "Да, наверно. Впрочем, есть одна загвоздка. Когда они приехали ко мне в гости, он попросил разрешения положить некий сверток в мой старый сейф. Сказал, там подарок Саре на день рождения — он у нее… "

Беллмастер раздраженно перебил: «Я не хуже вас знаю, когда родилась Сара. К чему вы, черт побери, клоните?»

— К свертку. Ричард едва прикрыл его старой газетой, да резинками перетянул. Несколько дней назад я зачем-то полез в сейф. И хотя это не в моих правилах, соблазнился заглянуть в сверток. — Откровенно забавляясь игрой, полковник отошел от окна, чтобы получше разглядеть лицо Беллмастера… как это он не замечал, что оно становится все брыластее?… И разрядил наконец напряжение. — Признаюсь, я развернул его. Вы не слышали о книге «Беседы души и тела»?

— Нет, не слышал. — Беллмастер вскочил, беспокойно прошелся по комнате и остановился у камина.

— Да?… А следовало бы. Ведь вы провели с леди Джин больше времени, чем даже я. Заголовок — просто отвлекающая уловка. Книга оказалась дневником — Джин вела его многие годы. Читается — не оторвешься. Я провел с ним весь день, когда Сара и Ричард ездили к его тетке в Шопшир. Местами чертовски забавно… и откровенно. И пестрит ее рисуночками. Вы же помните, как замечательно она рисовала. Есть такие карикатуры и на меня, и на вас, что закачаешься!… — С наслаждением видя, как румянец сытой жизни сходит у Беллмастера со щек, полковник закончить не спешил. — Бог мой, стоило ей невзлюбить кого-нибудь, и она клеймила его, не стесняясь. Помните того размазню Арчи Кардингтона — он служил в Королевском полку…