Страница 31 из 78
Они радовались, говорили, забрасывали Джулиана вопросами еще минут сорок, но Мишель напомнила — пора собираться, через час нужно ехать в ресторан. Когда она вручила им стопку полотенец и закрыла за собой дверь комнаты для гостей, Брук повисла на Джулиане, так неистово стиснув его в объятиях, что в конце концов они упали на кровать.
— Это происходит на самом деле! Это правда! Это реальность! — повторяла она, покрывая поцелуями его лоб, веки, щеки и губы.
Джулиан поцеловал ее в губы и приподнялся на локтях.
— А ты понимаешь, что еще это значит?
— Что теперь ты настоящая знаменитость? — Брук впилась поцелуем в его шею.
— Это значит, что ты можешь наконец уйти из Хантли. Нет, бросай обе свои работы!
Брук немного отстранилась и уставилась на мужа:
— С какой стати?
— Во-первых, потому, что мы с тобой уже пару лет вкалываем как два папы Карло и заслужили отдых. А во-вторых, финансовая сторона начинает вырисовываться очень мило. Если сложить процент от гастролей «Марун 5», выступлений на частных вечеринках, о которых договаривается Лео, и деньги от этого альбома, ты можешь расслабиться и наслаждаться жизнью.
Все, что он говорил, звучало абсолютно логично, но по причинам, которые Брук не смогла бы внятно объяснить, она вскипела:
— Я в Хантли не только из-за денег! Я там нужна.
— Но ведь сейчас самое время! До сентября еще две недели, там успеют найти кого-нибудь тебе на замену. Даже если ты останешься в больнице, у тебя появится свободное время.
— Если останусь?! Джулиан, это моя карьера, я ради нее два года в аспирантуре провела, и между прочим, даже если это не интересует Номер Четыре в десятке хитов, я люблю свою работу!
— Знаю, что любишь, но, может, какое-то время ты будешь любить ее на расстоянии? — Джулиан шутливо пихнул жену в бок.
Она смотрела на него во все глаза:
— Что ты предлагаешь?
Он потянул ее обратно на себя, но Брук не далась.
Джулиан вздохнул:
— Ничего плохого я не предлагаю. Может, не будь ты так замучена заботами о количестве часов и графике работы, то обрадовалась бы небольшой передышке? Чаще ездила бы со мной, приходила на концерты…
Брук промолчала.
— Расстроилась? — спросил он, взяв ее за руку.
— Нет, — солгала она. — Мне кажется, я делаю все возможное, чтобы найти равновесие между работой и твоими делами. Мы вместе ходили на шоу Лено, на вечеринку съемочной группы «В лучах славы», на день рождения Кристин Стюарт. Я приезжала в студию, когда ты задерживался. Не знаю, что еще могу сделать, но уж явно не бросить работу, поставив крест на своей карьере, и тенью следовать за тобой повсюду. Рано или поздно тебе самому это надоест. Честно говоря, я бы себя уважать перестала, если бы так поступила.
— И все же подумай. — Джулиан направился в ванную, на ходу стягивая рубашку. — Обещай, что подумаешь!
Звук льющейся воды заглушил ее ответ. Брук решила отложить раздумья и не портить вечер: острой необходимости что-то решать не было, а если они с мужем, так сказать, на разных страницах книги, никто не говорит, что это неправильно.
Сбросив одежду, Брук отодвинула занавеску душа и встала в ванну.
— Чему обязан такой честью? — прищурившись из-за текущей по лицу мыльной пены, спросил Джулиан.
— Тому, что у нас меньше получаса до выхода, — сказала Брук, открывая горячий кран до отказа.
— Ну нельзя же так! — завопил Джулиан.
Она протиснулась мимо мужа, с удовольствием ощутив гладкость его намыленной груди, и выгнула спину под обжигающе горячей водой.
— А-а-а, как хорошо!
Джулиан с притворным негодованием отступил в дальний конец ванны. Брук засмеялась.
— Иди поближе, — попросила она, хоть и знала, что Джулиан может мыться только водой комнатной температуры, а горячую не выносит. — Здесь полно места.
Выдавив шампуня на ладонь, она сделала воду еле теплой и поцеловала мужа в щеку.
— Специально для тебя, милый.
Она снова проскользнула мимо него и с улыбкой смотрела, как он нерешительно встал под душ. Намыливая волосы, она наблюдала, как Джулиан с наслаждением моется под тепловатой водой.
Это была одна из сотен, может быть, тысяч мелочей, которые они знали друг о друге. Брук переполняло счастье при мысли, что она, пожалуй, единственная на Земле знает, что Джулиан ненавидит горячую воду в ванне, душе, джакузи, горячих источниках и всячески ее избегает, зато без жалоб моется под еле теплой водичкой. При этом он, по его выражению, непревзойденный глотатель кипятка — поставьте перед ним чашку обжигающего кофе или дымящуюся тарелку супа, и он, едва пригубив, не моргнув глазом проглотит все до капли; у него впечатляющая способность терпеть боль — как-то, сломав щиколотку, он лишь коротко вскрикнул «черт!», но всякий раз начинает скулить и вертеться, как девчонка, когда Брук подходит с пинцетом выщипать ему пару неправильно растущих волосков на бровях. Джулиан с удовольствием мылся кусковым мылом, предпочитая его гелям (вообще он без возражений пользовался тем, что дают, лишь бы средство не пахло лавандой или, еще хуже, грейпфрутом).
Брук потянулась поцеловать его небритую щеку, и струйка воды попала ей прямо в глаза.
— Так тебе и надо! — Джулиан хлопнул ее по ягодицам. — Не будешь издеваться над Номером Четыре!
— А что Номер Четыре скажет насчет того, чтобы по-быстрому заняться любовью?
Джулиан поцеловал Брук и вылез из ванны.
— Я не стану объяснять твоему отцу, что мы опоздали на его день рождения, поскольку его доченька прыгнула на меня в душе.
— Фу, слабак!
Когда они приехали в ресторан, Синтия была уже там: она суетилась в отдельном кабинете, отдавая приказы. По ее словам, «Понзу» был самым стильным новым заведением в юго-восточной части Пенсильвании. По мнению Рэнди, здесь гордо именовали «азиатским фьюженом» сверхамбициозную попытку подавать позаимствованные из японской кухни суши и терияки, псевдовьетнамские фаршированные роллы, тайскую лапшу «пад тай», которую мало кто из тайцев смог бы узнать, и «фирменную» курятину с брокколи, не отличавшуюся от той, что можно заказать на дом в дешевом китайском ресторанчике. Впрочем, никто из гостей не возражал против отсутствия в меню настоящих блюд в стиле фьюжен, и все четверо приглашенных сразу включились в работу.
Мужчины повесили два огромных транспаранта из фольги с надписями «С 65-летием!» и «Поздравляем с выходом на пенсию!», а Брук с Мишель расставляли привезенные Синтией цветы в стеклянные вазы, предоставленные рестораном, — по две вазы на стол. Едва они закончили первую партию, как Мишель спросила:
— Ты уже решила, что будете делать с деньгами?
От неожиданности Брук чуть не уронила ножницы. Они с Мишель обычно не обсуждали личные темы, и разговор о финансовом потенциале Джулиана показался ей неприличным и неуместным.
— О, у нас еще не выплачены кредиты на обучение и накопилась гора счетов, так что пока не все в шоколаде, как может показаться, — пожала она плечами.
Мишель заменила розу пионом и, по-птичьи наклонив голову, придирчиво рассматривала получившуюся композицию.
— Да брось, Брук, не прикидывайся. Вы же скоро будете просто купаться в деньгах!
Брук, окончательно растерявшись, смущенно засмеялась.
Друзья ее отца и Синтии явились ровно в шесть и сразу заполонили зал, уминая в ожидании виновника торжества проносимые на подносах закуски и орошая их вином. Когда отец приехал насладиться устроенным в его честь «сюрпризом», о котором давно знал, настроение уже создалось самое праздничное. Метрдотель проводил мистера Грина в отдельный кабинет, все дружно закричали «сюрприз!» и «поздравляем!», и отец Брук старательно изобразил притворное удивление хорошо осведомленного человека. Приняв бокал красного вина от Синтии, он залпом его осушил, видимо, решив все-таки получить удовольствие от праздника, хотя, как знала Брук, он охотнее остался бы дома готовиться к спортивным сборам.
К счастью, тосты у Синтии были запланированы на час коктейлей. Брук всегда волновалась, когда приходилось говорить на людях, и не хотела весь вечер дрожать в ожидании своих двух минут славы. Полтора бокала водки с тоником немного поправили дело, и Брук рассчитывала, что не собьется. Собравшимся понравился рассказ о том, как Брук с Рэнди пришли к отцу в первый раз после развода и увидели, что он складывает стопки оплаченных счетов и старых журналов в духовку на кухне — места для хранения в доме было маловато, а духовка все равно «пропадала». После Брук взял слово Рэнди, а за ним Синтия; несмотря на неловкое упоминание мачехи о тесной связи, которая возникла между ней и мужем с самой первой встречи (отец Брук тогда еще был женат на ее матери), все прошло гладко.