Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 22 из 78



— Черт, сама Лайла Лоусон! Нереально! Откуда она здесь взялась?

— Не знаю, но позволь напомнить; девушки обладают свободой передвижения. Кстати, ты обратил внимание, как она извивалась рядом с тобой в каком-то подобии шимми или ламбады? Все следили за ней будто загипнотизированные. Можно подумать, как только ей в руку всунут микрофон, она ничего не может с собой поделать!

В дверь постучали.

Джулиан посмотрел на Брук; та лишь пожала плечами. Он открыл, и в номер без приглашения вкатился Лео. Брук чуть не захохотала: рубашка импресарио была расстегнута до пупа, а на воротнике красовался след помады.

— Слушай, — начал он без всяких излишеств вроде извинений за вторжение, — я понимаю, что предупреждаю в последнюю минуту, но Самар только что сказала: она договорилась для тебя о куче всяких выступлений в Лос-Анджелесе завтра. Сцена с Лайлой оказалась просто гениальной, люди с ума сходят, так что завтра в девять уезжаем в аэропорт, ясно?

— Завтра? — повторил Джулиан, не менее ошеломленный, чем Брук.

— В девять будь внизу. Билеты заказаны. В Нью-Йорк вернешься дня через три-четыре. Сегодня все было супер, дружище. Ну ладно, до утра, — сказал он и вымелся из номера.

Брук мысленно поблагодарила неведомую девицу, которая ожидала его в постели.

— Ну что… — начала она, когда за Лео закрылась дверь.

— Ну что, похоже, завтра возвращаемся в Лос-Анджелес.

— Ладно, — кивнула Брук, не зная, что сказать. Придется отменить ужин с приятелями

Джулиана по колледжу, которые приехали в город. Он не сможет сходить с ней на вечеринку в музее, куда их пригласила Нола, будучи членом молодежного комитета (кстати, билеты стоили целое состояние).

В дверь снова постучали.

Брук застонала:

— Ну, что еще?

На этот раз явилась необычайно оживленная Самар. Она тоже зашла, не дожидаясь приглашения, и сказала, глядя в записную книжку в кожаном переплете:

— Снимки с Лоусон выстрелили даже лучше, чем я ожидала, — их хватают буквально все!

Джулиан и Брук молча смотрели на нее.

— Поступило несколько десятков звонков с просьбами об интервью и фотографиях. Брук, я обдумываю заказ очерка о тебе, что-нибудь вроде «Кто такая миссис Джулиан Олтер?». Джулиан, на следующей неделе у тебя очень плотный график. В общем, прекрасные новости, сногсшибательные результаты, даже в «Сони» удивились!

— Вау, — ровно произнес Джулиан.

— Отлично, — слабо подтвердила Брук.

— Папарацци уже оккупировали фойе, утром будьте готовы. Могу порекомендовать людей, которые расскажут, что нужно делать для сохранения тайны частной жизни и безопасности. Специалисты, проверенные.

— Ну, это нам вряд ли понадобится, — сказала Брук.

— Угу. Ладно, потом запоете по-другому. А пока советую регистрироваться в отелях под разными именами и думать, что вы пишете в е-мейлах. Подчеркиваю: что пишете кому угодно.

— М-м… неужели это необхо…

Самар перебила Джулиана, захлопнув записную книжку. Встреча официально завершилась.

— Брук, Джулиан! — Она улыбнулась так, что у Брук по спине пробежали мурашки. — Добро пожаловать в шоубиз!

6. А ведь мог бы стать врачом

— Вы хотите, чтобы я повесил экраны, скрыв их вашими жалюзи, или сперва их снять? — спрашивал мастер, кивая в сторону спальни Брук и Джулиана.

Вопрос был несложный, но Брук обижало, что приходится все решать самой. Джулиан был где-то в северо-западных штатах — уследить за ним стало невозможно, и помощи в домашних делах от него в последнее время, естественно, было не дождаться.

— Не знаю. А как обычно делают?

Парень пожал плечами. На его физиономии было написано: «По мне — что так, что этак. Определяйся уже, чтобы я освободился. Сегодня суббота, между прочим». Брук отлично его понимала.

— Ну, повесьте так. Наши все-таки красивее.



Хмыкнув, мастер пропал в спальне. Уолтер, забыв о верности хозяевам, потащился за ним. Брук вернулась к чтению, но тут, к ее облегчению, зазвонил телефон.

— Привет, пап, как дела?

Им уже давно не удавалось как следует поговорить, а когда они созванивалась, отец расспрашивал исключительно о Джулиане.

— Брук, это Синтия.

— Привет. А я смотрю, папин номер на определителе. Как дела? В Нью-Йорк не собираетесь?

Синтия натянуто засмеялась.

— О, не так часто. Прошлая поездка оказалась… утомительной. Но ты всегда можешь приехать к нам.

— Знаю. — Это прозвучало резче, чем надо, — все-таки унизительно получать приглашение в родной дом к собственному папе.

Синтия, спохватившись, извинилась, и Брук стало стыдно: по сути, она срывала на мачехе свое дурное настроение.

— Ты тоже меня извини, — вздохнула Брук. — Просто у меня сейчас сумасшедший дом.

— Даже представить себе не могу!.. Слушай, я снимаю, это, наверное, невозможно, но ведь спросить можно, и я для благого дела…

Брук глубоко вздохнула. Начинается. Вот она, совершенно неожиданная сторона популярности — Джулиан ведь уже звезда, правильно? — о которой никто не предупреждал.

— Знаешь, я одна из сопрезидентов женского комитета храма «Бет шалом»…

Брук ждала продолжения, но Синтия молчала.

— Ну да, кажется, я что-то слышала, — подчеркнуто безучастно произнесла Брук.

— Через несколько недель у нас ежегодный благотворительный ленч, а женщина, с которой мы доверились, не сможет выступить. Она пишет кошерные кулинарные книги, хотя, по-моему, не совсем кошерные, просто в кошерном стиле. Одна книга рецептов для песаха, другая для хануки, третья — специально для детей…

— М-м-м…

— Представляешь, заявила, что ей надо удалять какую-то шишку на ноге, после чего некоторое время нельзя ходить, а по-моему, она просто ложится на липосакцию…

Брук попыталась быть терпеливой. Синтия — хорошая женщина, она собирает средства для нуждающихся. Брук медленно, глубоко вздохнула, стараясь, чтобы мачеха не услышала.

— А может, и правда у нее шишка, или она не хочет ехать из Шейкер-Хайтс в Филадельфию, не знаю. Да и кто я такая, чтобы ее осуждать? Предложи мне кто-нибудь кожу на животе подтянуть, я бы родную мать продала! — Пауза. — Господи, что я сказала…

Брук готова была уже рвать на себе волосы, но выдавила смешок:

— Ну, ты не одна такая, но липосакция тебе не нужна. Ты отлично выглядишь.

— Нет-нет, ты просто хорошо ко мне относишься.

Брук подождала несколько секунд, пока Синтия вспомнит, зачем позвонила.

— А! В общем, представляю, как Джулиан сейчас занят, но если бы он смог появиться у нас на ленче, было бы чудесно!

— Появиться?

— Да, появиться или выступить, это как он пожелает, и исполнить ту песню, которая сделала его знаменитым. Начало в одиннадцать, небольшой аукцион и аперитивы, затем переходим в главный зал, где я и Глэдис отчитаемся о работе комитета за этот год и о членстве в «Бет шалом», назовем даты следующих…

— Я поняла, поняла. Значит, ты хочешь, чтобы он выступил на дамском ленче с песней об ушедшем брате? Ты уверена, что это всем придется по душе?

К счастью, Синтия не обиделась.

— Придется по душе? Господи, Брук, да все примут в экстаз!

Два месяца назад Брук не поверила бы в саму возможность подобных разговоров, но к ней уже подходили бывшая одноклассница Брук, бывшая коллега, две двоюродные сестры и директриса Хантли с просьбой, чтобы Джулиан что-нибудь спел, подписал или прислал. Брук думала, ее уже ничем не удивить, но Синтия побила все рекорды. Брук представила, как Джулиан, наилучшим образом отрекомендованный раввином и президентом женского комитета, а капелла исполняет «Ушедшему» в «Бет шалом» перед пятью сотнями еврейских мам и бабушек, которые, дослушав песню, повернутся друг к другу и сокрушенно скажут: «М-да, врачом не стал и вот чем зарабатывает» или: «Я слышала, он ходил на подготовительные курсы в медицинском, но учиться не стал. Ай, какой стыд!..» Затем они обступят его плотным кольцом и, заметив обручальное кольцо, начнут расспрашивать о супруге: «Она тоже хорошая еврейская девушка? А дети есть? Нет? А почему нет? А когда заведете?» И примутся кудахтать, что ему куда больше подойдет их дочь, или племянница, или дочка подруги. Хотя они всю жизнь прожили на Мейн-лейн в Филадельфии, а Джулиан вырос на Манхэттене, по меньшей мере десяток дам выкопают родственные связи с его родителями и дедушками-бабушками. Джулиан вернется домой сам не свой, как солдат с войны, которую поймают немногие, и Брук не будет знать, куда кинуться, чтобы муж пришел в себя.