Оксфордские страсти

– Да будет тебе… – тихо выдохнула она. – Давай еще налью.

Она чуть отвернулась, и тут он обнял ее, притянул к себе за талию, поцеловал волосы на затылке и ухо, и щеку.

– Я не хочу пить, Пенни. Я хочу тебя. Ты такая яркая, красивая женщина. Прости за все эти экскурсы в прошлое. Это моя ошибка. Я понимаю, что ты чувствуешь…

Она повернулась к нему, не вырвавшись, и сказала, то ли смеясь, то ли насмехаясь;

– Тебе не кажется, что это абсурд: притворяться, будто мы способны понимать, что чувствует другой человек. Какая, однако, самонадеянность! А ведь сплошь и рядом мы не в силах понять, что сами чувствуем.

– Это не утверждение, а, скорее, надежда. – ответил он, не выпуская ее. Он уже целовал ее в губы, и она не сопротивлялась.

Она обвила его шею руками и вернула ему поцелуй: ведь и ей это было нужно.

– Ну, ладно, пошли на эту дурацкую вечеринку, будем веселиться. Ты пока иди. Дай мне привести себя в порядок в заходи за мной в девять.

– Отлично!

Он еще раз ее поцеловал.

– Заезжай на машине.

Когда он ушел, с трудом затворив непослушную дверь, Пенелопа некоторое время походила по комнате, раздумывая над его долгим повествованием о том, как выжила бабушка Шэрон. Теперь ей было ясно: Стивен – жертва соетрадания, совсем как герой романа Цвейга. Стивен хотел этим сказать, что не в силах уйти от жены. Пока.

Джереми Сампшен пребывал в доме у Хетти и Джуди; он устроился на краешке одного из собственных стульев, которые отдал им на время, пока не доставили заказанную мебель. Они сидели втроем и пили чай.

Джуди взглянула на часы.

– Да где же этот блинский фургон с мебелью?! – нетерпеливо воскликнула она. – На целых полчаса уже опаздывает.

– Ух ты: блинский! –завопил он. – Блеск! Ругательство – первый сорт!

Она ездила утром в Оксфорд и заказала кое-что из мебели в универмаге «Корте» на Ботли-роуд.

– Не волнуйся, – заметила Хетти. – Наверное, застрял а пробке.

– У нас бы в Коулуне [39]их всех за это уволили.

Девушки решили купить гарнитур для гостиной и диван, чтобы временно обставить комнаты на первом этаже, пока не подыщут старинную мебель.

Джереми беспредельно восторгался двумя самоуверенными китаянками. Он поставил чашку с блюдцем на стол и твердо сказал:

– Привезут вам мебель или нет, а мы идем на вечеринку к Фрэнку Мартинсону. Вот вам по-настоящему успешный писатель!

– А дом у него красивый, да? – спросила Джуди.

– Великолепный, как мне говорили, а вокруг элегантнейший сад. И выпивки – залейся!

Джуди захлопала в ладоши:

– Надо идти в маскарадных костюмах?

– А как же, конечно! – Джереми нравилось поддразнивать Джуди: она куда легче приходила в волнение, чем Хетти. – Ты можешь пойти в костюме царицы Савской.

– А где это Савское царство? – спросила Хетти.

Джереми вспомнил старый бородатый анекдот, и на вопрос не ответил.

– Знаете, как одна супружеская пара решила отправиться на бал-маскарад? Они никак не могли решить, в каких костюмах пойти. Наконец жена спустилась из спальни в гостиную – совершенно голая, только три стеклянных колпака на ней – знаете, какими садовники накрывают ростки от холодов? Муж ее, конечно, был несколько ошарашен и спросил, кем это она нарядилась. «Хрустальным дворцом», – ответила жена. Тогда муж пошел в гараж и вскоре вернулся, тоже совсем голый, но с теннисной ракеткой, а пенис в мышеловку сунул…

Джереми взглянул на них, желая убедиться, что девушки все поняли. И до него дошло, что кульминацию анекдота они поймут едва дм.

– М-да, и когда жена спросила его: «Дорогой, что все это значит?» – муж отвечал: «Ну, если ты будешь Хрустальным дворцом, тогда я пенисным кортом в Хэмптон-Корте!»

И он разразился хохотом. Обе китаянки были немало озадачены.

– Ну как же? Корт ведь теннисный – сквозь смех проговорил он. – Понимаете, да? А Хэмптон-Корт – королевский дворец, очень известный». Она же – как Хрустальный дворец пойдет, ну, недотрога, да? А у него петька в мышеловке…

– Может, ты хотел сказать «Хэмпден»? – попыталась помочь ему Хетти. – Пойми, Джереми, дорогой, мы иностранки. Я не сомневаюсь, что это очень смешная шутка. Только она совершенно бесполезна с точки зрения того, б каком виде нам идти на вечеринку к Фрэнку.

Джереми в ответ обнял ее и поцеловал:

– Я люблю тебя, Хетти! Ты совершенно обворожительна! И сегодня совсем не бал-маскарад. Поэтому вы с Джуди пойдете как две очаровательные китаянки.

– Джереми! Да ты совсем с ума сошел! – вскричала Хэтти и в ответ поцеловала его не менее пылко.

Через час приехал мебельный фургон.

Вест-Энд был весь в огнях. Сад сиял электрическими гирляндами – их повесили на высоте колена вдоль всех дорожек. В раскидистых вишнях, словно домашние луны светились китайские фонарики. На длинной террасе в конце сада играли музыканты.

Тщательные приготовления себя оправдали. Приехали официанты в вечерних костюмах и белых галстуках. Специальная компания по уборке домов, «Оксфордские поденщики», с самого утра убрала весь дом сверху донизу, смахнув малейшие пылинки, и все сияло чистотой и благополучием. Бингэму-«Тачке» накануне дали в помощники одного из Коутсов, чтобы они вовремя постригли газоны и цветочные клумбы. Наняли медсестру Энн, чтобы она присмотрела за Фредом, – на тот случай, если нашествие толпы гостей его перепугает.

Вечер выдался теплый, и гости бродили между садом и домом в поисках старых и новых друзей, недолго беседовали, смеялись, притворялись, делая вид, что они куда более важные особы, чем в своей небогатой событиями повседневности.

Фрэнк оделся буднично: темно-синяя спортивная рубашка и белые брюки. Впрочем, как и Мария: на ней была шифоновая блузка с цветочным узором и белые хлопчатобумажные брюки-клеш, которые подчеркивали ее изящные ягодицы. Взявшись за руки, Фрэнк и Мария переходили от одной группы гостей к другой – а тут были и деревенские, и оксфордские профессора и преподаватели с супругами. Трио играло легкую музыку: сейчас – попурри из «Орфея в аду» Оффенбаха.

Мария остановилась поговорить со своими поклонниками – все как один из Вулфсон-колледжа: тут и поэт Джон Уэстол, и Сидней Бэррэклоу, и Родни Уильямс у последнего, единственного здесь, в руках не было коктейля. Зато он мог стоять, заложив руки за спину.

Джон взялся распинаться в любви к Италии. И поспешил спросить у Марии, куда бы ему повезти жену на каникулы.

– У меня есть один знакомый, – сказала Мария, – он управляющий в гостинице к югу от Неаполя, на побережье. Отель «Кастеллабате». Я и владельца неплохо знаю. Его зовут Винченцо Мандольфи. Славный старомодный отель. Я туда сама приезжаю, когда охота вырваться на день-другой, отдохнуть от суеты. В этом отеле, кстати, когда-то останавливалась моя мама с одним из любовников, но я не позволяю этому обстоятельству испортить мне отдых…

Мужчины рассмеялись. Она одарила их улыбкой и продолжала:

– В «Кастеллабате» невероятно красиво! Расположен отель удачно: со всех сторон крутые обрывы, и море чудесное, глубокое, там прекрасное купание. Я туда ездила, когда шла на поправку после рака груди.

Мужчины проявили интерес к этой теме, но Мария не стала распространяться.

Появились Стивен с Пенелопой, и хозяева сразу подвели их к столику с устрицами и тарталетками. Официант наполнил шампанским их бокалы. Неподалеку в Голубой гостиной Джереми и Руперт чинно танцевали с Хетти и Джуди. Гости прибывали – в основном соседи с Коутс-роуд.

Генри появился с запозданием; он сопровождал Валентина Леппарда, который уютно устроился в инвалидной коляске с электрическим мотором. Фрэнк вышел к ним, чтобы приветствовать знатного гостя.

– Сожалею, профессор, что вам приходится передвигаться в инвалидной коляске, – сказал он, поздоровавшись.

– Не извольте беспокоиться, – отвечал тот. – И не суетитесь. В ней удобно. Кроме того, когда я в коляске, люди реже со мной заговаривают. Терпеть не могут наклоняться, чтобы разговаривать. Прямо как вы.

39

Коулун – район Гонконга.