Оксфордские страсти

Делать нечего – пришлось и Пенелопе зайти в дом. Грузчики ненадолго перестали скатывать в рулон дорожку в прихожей, чтобы Пенелопа смогла проследовать за Хетти в маленькую кухню на задах. Было ясно, что не так давно здесь царили чистота и образцовый порядок. Сейчас еще один грузчик упаковывал и укладывал кухонные принадлежности в картонную коробку.

Двое молодых людей – один яснолицый, худой, с крашеными, отливающими медью волосами, второй довольно округлый, темноволосый, смуглый, с маленькими усиками – явно пребывали в состоянии эйфории и, уже вытащив откуда-то упакованные было чашки, наливали для всех кофе.

Они представились: яснолицый был Эрик, темноволосый и смуглый – Тедди; оба вежливо поздоровались с Пенелопой.

– А-а, миссис Хопкинс, очень рад познакомиться! А мы как раз собрались оставить этот дом и очаг. Эта деревня нам не слишком понравилась: такие неприятные соседи! Хуже не придумаешь, прямо дьяволы… Ой, зачем же я так?… – спохватился Эрик, прикрывая ладонью рот.

Тедди, на вид поувереннее, заметил:

– Ну, сам факт, что эти очаровательные дамы из Гонконга…

– Да, мы желаем купить этот дом, – сказала Хетти. – Мы можем его отремонтировать, и он нам будет очень хороший.

– И у нас будет собственный сад, – сказала Джуди.

Эрик с необычайным вниманием, сцепив пальцы разглядывал Джуда.

– О-о-о, какое платье… А цвет, розовато-лиловый!.. Ах я практически теряю сознание, когда вижу такое. Само слово…

– Пожалуйста, не теряйте сознание, когда мы говорим о делах, – ответила Джуди очень любезно. – Может быть, вам лучше вместо этого выпить воды?

– А вы можете приходить к нам на чай, – сказала Хетти, – Мы вас пригласим, когда устроимся.

– Страшное дело, как мы воодушевились, – сказал Тедди. – Миссис Хопкинс, мы согласились сразу.

Пенелопа совершенно перестала что-либо понимать.

– Да, но… цена-то… – пролепетала она.

– А-а, да мы заплатим, сколько они попросят, – сказала Хетти.

– Но вначале, пока мы с вами не познакомились получше, – сказал Эрик, – мы, пожалуй, слишком много запросили. Как по-твоему, Тедди? Разве мы не пожадничали немного, а?

Тедди, мгновенье помедлив, согласился.

– Мы бы запросили меньше, правда, – сказал он.

– Нет-нет, что вы, мы ни за что на такое не пойдем! – пронзительно вскрикнула Джуди. – Это же ужасно дешево!

– Но… но дорогие мои, – заволновалась Пенелопа, – вы еще ничего не знаете об английских ценах задом?

– Извините, миссис Хопкинс, позвольте нам поступить, как мы хотим. Мы считаем, это очень выгодная сделка. И это так удобно! А как забавно: жить в настоящей английской деревне! И наши родственники смогут приезжать к нам в гости и останавливаться здесь…

– Прошу прощения, – сказал человек с коробкой кухонной посуды. Он бочком протиснулся мимо. И подмигнул Пенелопе: она явно одна здесь была не из психушки.

– Мы ни в коем случае не хотели бы завышать цену, – сказал Эрик, – в особенности потому, что вы из Китая. Не то у вас, чего доброго, сложится плохое впечатление об англичанах. Не так ли, миссис Хопкинс?

– Ах, зовите меня, пожалуйста, Пенелопой.

– Нет-нет, мы настаиваем на меньшей сумме, – включился Тедди, воздев обе руки в знак протеста. – Заплатите нам четыреста тысяч фунтов стерлингов, и мы будем ужасно счастливы.

– Пожалуй, лучше будет триста пятьдесят тысяч, – сказал Эрик. – То есть я имею в виду: мы же не от жадности тут, и вообще, а, Тедди?

Тедди слегка подтолкнул его локтем, говоря:

– Совершенно верно.

– Мы не желаем платить вам так мало, – сказала Хетти. – Это будет нечестно.

– Может, вы все же немного подумаете? – строго спросила их Пенелопа. – Да и чемвы заплатите этим господам?

– У нас в банке «Эйч-эс-би-си» ужасно много денег, – беззаботно промолвила Джуди.

– А как, по-вашему, вы отсюда будете ездить в Брукс-колледж? – не унималась Пенелопа.

Хетти воззрилась на нее так, словно ее мнение о Пенелопе менялось, притом не в лучшую сторону:

– Купим машину, разумеется. А вы что думали?

– «Дайхатцу» купим, – вставила Джуди.

– Или что-нибудь получше. «БМВ», например, – перехватила эстафету Хетти.

– Купите лучше «бентли», – предложил Эрик. – Я как-то раз ездил на заднем сиденье. Оно такое мягкое!..

– Ну н? – спросил Тедди с некоторой тревогой в голосе: он опасался, как бы его друг-приятель не снизил цену еще больше. – Так вы согласны на триста пятьдесят тысяч?

– Нет, по-моему, мы обязаны заплатить вам все четыреста тысяч, – твердо заявила Джуди.

– Но для нашей машины тут нет гаража. – В голосе Хетти вдруг прозвучала предостерегающая нотка.

– Надо вызвать юриста, чтобы составить договор, – сказала Пенелопа. – У нас в деревне, к счастью, он есть: Родни Уильямс.

И снова Хетти уставилась на нее с любопытством и отчуждением:

– Нет уж, мы вызовем нашего личного поверенного. Он прилетит из Гонконга. Видите ли, Пенелопа, наши отцы оченьбогатые.

Это «видите ли, Пенелопа» в ее устах прозвучало как вежливая оплеуха.

В конце концов стороны обменялись адресами, допили кофе, пожали друг другу руки, и лишь потом Пенелопа и две торжествующие китаянки оставили грузчикам полесражения. Эрик и Тедди проводили их до калитки и помахали на прощание.

Джуди была в экстазе:

– Ах, что за милый, славный домик! А Тедди, он просто прелесть! Я могла бы выйти за него замуж…

– Ну какая ты глупая, – заметила ее подруга, – ты что, не поняла, что он будет жениться только на другом мужчине? Неужели не заметила, что у них зеркало прямо над двуспальной кроватью?

Ночью Пенелопе приснился тревожный сон. Она спала внизу, на диване в задней комнатке, под декоративным эстампом, на котором был изображен сад на побережье Корнуолла. А в спальне у нее ночевали две китаянки.

В четвертом часу ей приснилось, что она вошла в какой-то дом, который ей вроде бы знаком. Но открыв дверь, оказалась на открытом пространстве, где одни мужчины. Они бродили туда-сюда, разговаривали, на вид деловые, но ничего не достигали. Светило солнце. Она вовлеклась в разговор с двумя. Все это время ощупывала свои карманы, искала что-то потерянное, однако что именно – не ясно. Один мужчина что-то сказал, и это напомнило ей кого-то умершего, кого она когда-то любила. Она плакала во сне. Бродила одна по саду. За нею кто-то крался – непонятное дикое существо, для кошки слишком крупное. Она его страшно боялась, однако оно было ослепительно прекрасно.

Тут она проснулась. С нее слезло одеяло. Она поднялась с постели; все болело, ощущения ужасные. Она поплелась в уборную. Уже облегчившись, некоторое время просидела там, подперев голову руками. Сон мучил ее. Она не понимала, зачем живет. И все думала про город мертвых, о котором рассказала Беттина.

Генри Уиверспун медленно шел к кондитерской на главной улице. Там он по четвергам встречался за кофе с тщедушным стариком. Генри недолюбливал людей, но получал большое удовольствие от встреч с профессором Валентином Леппардом – тот тоже терпеть не мог людей. Оба как-то рассуждали о том, что открытая неприязнь – одно из преимуществ старости; ничто не мешает тебе спокойно ненавидеть. Валентин, в пальто с шарфом, уже сидел в небольшой кондитерской у самого окна и наслаждался теплом солнечных лучей через оконное стекло. Он предоставил Генри заказать кофе.

Валентин был выдающимся палеонтологом, однако подвизался в самых разных областях и участвовал во множестве ученых споров. Еще он был известным авторитетом в области искусства и даже написал монографию о Вальтере Сиккерте [19]и других художниках. Он давно вышел на пенсию и ныне писал философскую автобиографию под названием «Город в полном упадке» – цитата из трагедии Сенеки «Эдип».

Валентин Леппард жил один, и каждый день его навещала медсестра по найму – та же Энн Лонгбридж, которая по утрам умывала и одевала Генри.

19

Уолтер (Вальтер) Сиккерт (1860–1942) – англо-немецкий художник и искусствовед, одна из центральных фигур в английском импрессионизме. Его личная жизнь резко выделялась на фоне декларированной благопристойности викторианской Англии, он был центром нескольких скандалов.