Страница 7 из 20
Дома стало немного легче. Она постаралась выкинуть из головы терзавшие ее мысли и занялась домашними делами. В последние четыре года Даша взяла на себя все хозяйственные хлопоты, чтобы хоть немного облегчить брату жизнь. Обедать не хотелось, и девушка решила дождаться Сергея, чтобы вместе поужинать.
За окном сгущались сумерки, окрашивали туман в серые тона. Вот уже и окончательно стемнело. Семь часов, восемь, девять… брата все не было. Обычно она старалась не беспокоить Сергея по вечерам – мало ли, может быть, он с Алиcой, а она тут ворвется со своим звонком… Но Даша ужасно проголодалась и решила позвонить.
Брат взял трубку не сразу, пришлось подождать. Голос у него был усталый, измученный какой-то:
– Даш, ты не жди меня. Дела…
«Наверное, опять какого-нибудь должника разыскивают, – решила девушка. – Придется ужинать в компании Мурзы».
Поев, она устроилась за столом в своей комнате и включила компьютер. Немного побродила по форумам фанатов вампирских саг, ответила на пару комментариев, проверила, нет ли новостей на сайтах любителей изобразительного искусства. Даша любила общаться в сети – это гораздо проще, ведь там тебя никто не видит, а фото можно и не выкладывать…
Задвинув в стол клавиатуру, она занялась новым рисунком. В детстве Даша ходила в художественную школу, где делала большие успехи – ее работы даже отсылались на международные выставки. Родители гордились ею, и в семье как-то само собой решилось, что дочь, когда вырастет, поступит в Институт искусств, будет учиться на художника. Но потом случилась эта страшная авария, и привычный уютный мирок Кругловых развалился, перестал существовать… Художественную школу Даша все же окончила, но когда пришло время выбирать будущую профессию, решила поступать в Экономический университет, благо по баллам проходила на любую специальность. Искусство теперь казалось ей чем-то эфемерным, ненадежным, доступным только людям из обеспеченных семей. Где взять денег молодому художнику? Как пробиться, начать зарабатывать? Висеть на шее у брата не хотелось. А экономическая специальность давала возможность неплохо устроиться в жизни. Тем более что Сергей одобрил выбор сестры, сказав, что после выпуска сумеет помочь с работой.
Так что теперь рисование перешло в разряд хобби, занятия для души по вечерам. Это было любимое Дашино время. Все дела переделаны, на столе горит лампа, на кровати довольно мурлычет кот, и можно погрузиться в выдуманный мир, забыть обо всем, что случилось за день.
Больше всего ей нравилось рисовать карандашом – портреты, сценки из фильмов. Стол был завален листами, с которых смотрели лица героев вампирских саг. Если бы Дашу спросили, что именно ее привлекает в этих незамысловатых историях, она бы ответила: любовь. Именно это главное. Красивый, таинственный незнакомец, который обращает внимание на самую обычную, ничем не выделяющуюся из толпы девушку, и их чувства, которые будут длиться вечно. Вечная молодость и любовь – разве это не прекрасно? Ради них стоит принять дар бессмертия.
Но почему-то в последнее время все чаще под ее карандашом вместо совершенных бледных лиц появлялось живое, улыбающееся лицо Дениса…
Перевалило за полночь, а брат все не возвращался, но Даша, увлеченная работой, не обращала внимания на время. Мурза, проснувшись, потянулся, немного подумал, потом требовательно мяукнул. Хозяйка не спешила оборачиваться. Недовольный тем, что она не проявляет к нему должного внимания, кот стек с кровати, вальяжно подошел к столу, потерся о ножки кресла – Даша не реагировала. Попятившись назад, Мурза переступил с лапы на лапу, примериваясь, как прыгун перед взятием новой высоты, и одним легким движением вознесся на столешницу. Хозяйка, оторвавшись от непонятного занятия, вздрогнула и рассмеялась. Удовлетворенный произведенным эффектом, кот важно прогулялся от края до края стола, помахивая воинственно поднятым хвостом, затем плюхнулся прямо на рисунок. Мол, прекращай дурью маяться, лучше почеши за ушком. Даша почесала. Мурза усиленно затарахтел, прикрыл хитрые глаза и задремал.
Рассеянно поглаживая кота, она бросила взгляд на стену, где висели круглые часы. Половина первого. Странно…
– Загулял наш Сережка, – сказала она коту, – ну, пора спать, малыш…
Мурза прищурился, недовольный тем, что его потревожили, и не пошевелился. Даша выключила верхний свет и настольную лампу, оставив гореть слабый ночничок над кроватью, принялась расстилать постель.
Сильный порыв ветра ударил в окно. Задребезжал металлический козырек над балконом, жалобно заскулило где-то в стене, в вентиляционных трубах. Зашумели деревья в скверике у дома. Кот вскочил, выгнулся, вздыбил шерсть, прижал уши и, неотрывно глядя на занавешенное плотными шторами окно, зашипел.
– Чего ты, дурачок? – улыбнулась Даша.
Но Мурза не успокаивался. Шипение перешло в утробный воинственный вой, в котором явственно слышался первобытный ужас и обещание отстаивать свою жизнь, каким бы страшным ни был враг. Даше сделалось не по себе. Она понимала, что бояться нечего: третий этаж, ни один грабитель забраться не сумеет. И все же ей было жутко.
– Прекрати, – строго сказала она, – ты же знаешь: это просто ветер…
С этими словами девушка подошла к окну, отдернула штору и замерла, не в силах даже отпрянуть. Ноги подкосились, руки словно онемели. Дикий крик, родившийся где-то в самом сердце, поднялся к горлу и встал сухим комом, мешая дышать.
Под тусклым светом пробивавшейся сквозь туман луны она увидела большую размытую темную тень, прильнувшую снаружи к стеклу. Темный силуэт шевелился, ворочался на козырьке, и казалось, он колышется, преображается, меняет форму. Неподвижными, яркими, были только звериные глаза, смотревшие прямо на Дашу.
Одноэтажный, выкрашенный веселой лимонно-желтой краской особнячок дореволюционной постройки выглядел симпатично и уютно. Он был обнесен аккуратным заборчиком и окружен деревьями. Летом дом утопал в зелени, а сейчас выплывал из вечернего синеватого тумана, ярким праздничным пятном выделяясь на фоне черных стволов.
Оставив машину за оградой, Сергей вошел в ворота, которые почему-то были гостеприимно распахнуты, пересек посыпанную гравием парковую дорожку и остановился перед дверью с неприметной табличкой «Морг».
– Привет. – Откуда-то из тумана возник хмурый Вовка, протянул руку. – Готов?
Сергей ответил на рукопожатие, молча кивнул. Разве можно быть готовым к такому? Он приехал один, родителям девушки звонить не стал: люди пожилые, у Антона Петровича больное сердце. Алиса у них – поздний и единственный ребенок. Сергей решил не беспокоить их, пока сам не увидит тело. Ведь это же еще неточно… Вовка сказал: «Похожа». Мало ли на свете девушек, похожих на Алису. Смерть меняет людей иной раз до неузнаваемости. Зачастую труп находится в таком состоянии, что его трудно опознать, к тому же друг видел только фотографию.
Вовка нажал на кнопку звонка, вскоре дверь распахнулась: на пороге стоял здоровенный мрачный мужик в темно-синем хирургическом костюме. «Интересно, а бывают улыбчивые санитары морга?» – вдруг невесть откуда всплыла идиотская мысль.
Мельком взглянув на Вовкино удостоверение, санитар молча развернулся и быстро пошел по тускло освещенному, пахнущему формалином белому коридору. Мужчины двинулись за ним. «Бог… или боги… кто там есть? Только бы не Алиска, – твердил про себя Сергей. Монотонно, в такт шагам, гулко отдававшимся в пустоте коридора, молил неизвестно кого: – Только бы не Алиска…»
«Там, высоко – нет никого, там так же одиноко, как и здесь…» [6]– издевкой над его мыслями прозвучал телефонный звонок.
– Трупохранилище, – бросил санитар, отпирая металлическую, словно ведущую в бункер дверь.
– Даш, ты не жди меня… Дела, – торопливо буркнул в трубку Сергей.
В помещении царил холод. Пол и стены до самого потолка покрывала старая, видно оставшаяся еще с советских времен белая плитка. Поблескивающий под тусклым светом боками из нержавейки новенький «сейф» с ячейками странно диссонировал с растрескавшимся кафелем. У противоположной стены стояли обшарпанные каталки, накрытые ветхими простынями, под которыми угадывались очертания тел.
6
Слова из песни «Там, высоко…» группы «Ария».