Неизведанные земли

— Это еще не все, — сказал Исайя и вдруг замешкался, словно ему было не по себе от того, что приходится говорить о подобных вещах вслух. — Говорят, что Потрошитель может входить не только в живых. Он может пробраться в тело призрака и вырвать из него часть плоти. Когда он это делает, оставшаяся рана будто бы не заживает… а то, что он вырвал, снова не вырастает.

— Этого не может быть.

Ник знал о Стране достаточно и был уверен, что у призраков «плоти» как таковой просто нет. Если в тело призрака попадал какой-то предмет, он оставлял рану, но кровь из нее не текла, а сама рана быстро закрывалась.

— Нет, призрака нельзя ранить.

— Может, это просто слух, — пожал плечами Исайя. — А может, и нет.

Я, наверное, с ума сошел, подумал Ник. Точно, свихнулся. Искать встречи с таким злым духом — чистое безумие. Но Мэри создавала армию, что мог он ей противопоставить? Джонни-О и Чарли? Нет, если ему предстоит встреча с Мэри и ее вассалами, он сможет одержать верх, только если создаст альянс, который поможет восстановить баланс сил.

Нужен альянс… и Элли.

Ник задумался о том, где могла быть Элли. Конечно, он хотел снова встретиться с ней, но мысли о том, что, возможно, она стала злоупотреблять данной ей властью над живыми людьми, не покидали его. Да, она наделена удивительными способностями! Но было в ее талантах и что-то пугающее. По крайней мере, так было бы, если бы они достались не такому человеку, как Элли. Элли была разумной и честной девушкой, и слава Богу! На нее можно было рассчитывать в случае открытого столкновения с Мэри.

Однако, как бы это ни было неприятно, приходилось признать, что он, очень может быть, больше никогда Элли не увидит. А значит, придется поискать других ребят, наделенных сверхъестественными способностями. Иначе Мэри не победить.

— Скажи, где можно найти Потрошителя? — спросил Ник у Исайи.

Парень вздохнул и рассказал, где, по слухам, обитал Потрошитель.

— Как я уже говорил, возможно, все это лишь сказки, и никакой гарантии, что ты найдешь его там нет.

Мальчики обменялись рукопожатиями.

— Надеюсь, еще увидимся, — предположил Ник.

Исайя отвернулся.

— Вряд ли, — сказал он. — Если найдешь Потрошителя, ты уже не вернешься.

Глава шестая

Челночная дипломатия

Поезд дошел до того места, где обрывались пути, и остановился. Они оборвались внезапно, не на каком-нибудь вокзале или крупной узловой станции. Просто закончились прямо в поле, и всё. Кто бы ни построил этот последний участок дороги, он не завершил его. Возможно, именно поэтому она попала в Страну. Чарли успел вовремя нажать на рычаг, тормозные колодки отчаянно заскрипели, и поезд остановился за несколько десятков метров от того места, где заканчивались рельсы.

— Хорошо, что заметил! — воскликнул машинист. — Если бы поезд сошел с рельсов, тут же провалился бы под землю, и мы вместе с ним.

Чарли отметил конец железной дороги на карте, которую он начертил на закопченной перегородке между кабиной и паровозным котлом.

— Километров за тридцать-сорок отсюда я видел стрелку, мы проезжали ее. Там была ветка, ведущая куда-то на запад. Можем вернуться и попробовать узнать, куда именно…

— Может, позже, — сказал ему Ник и повернулся к Джонни-О. — Остаток пути придется преодолеть пешком.

— А куда мы идем-то?

Ник сделал вид, что не слышал вопроса.

— Чарли, оставайся здесь, — сказал Ник машинисту, а затем, подумав, спросил: — Ты нас дождешься?

— Ну… да. Если эти парни из Атланты не явятся, конечно.

Ник понимающе кивнул, и они с Джонни-О спустились на землю, поросшую густым кустарником. Ребята зашагали на юг, не разбирая дороги, так как кусты из мира живых им помешать не могли и лишь немного щекотали внутренности.

Спустя некоторое время они выбрались на узкое шоссе, пересекавшее поросшую лесом равнину с востока на запад. Ник знал, что они находятся на территории Флориды, и решил пойти по шоссе на восток, справедливо подумав, что идти по дороге легче и быстрей, чем по пересеченной местности.

— Так ты мне расскажешь, куда мы идем? — наконец не выдержал Джонни-О.

Ник даже не оглянулся.

— Пойдем по шоссе до самого побережья.

— А зачем? — спросил Джонни-О. — Раз уж ты хочешь, чтобы я был твоим телохранителем, скажи мне, куда мы идем, чтобы я понял, что там будет.

— Я никогда не просил тебя быть телохранителем. Если не хочешь идти со мной, я тебя не заставляю.

— А что, просто на вопрос ответить трудно?

Ник остановился и посмотрел на Джонни, думая, что можно рассказать тому, а что нет. Если, конечно, вообще что-то стоило рассказывать.

— Когда ты умер? — спросил Ник.

— А какое это имеет отношение к тому, куда мы идем?

— Имеет.

Джонни-О опустил глаза и начал переминаться с ноги на ногу.

— Я не помню точно.

— А что ты помнишь?

Джонни покопался в памяти. Это заняло некоторое время.

— Я помню, что перед смертью любил слушать «Уистлер» на радио.

Радиопередача, подумал Ник. Получается, Джонни-О погиб в тридцатые годы. Может, позже, в сороковые.

— Мы идем в такое место, где случилось нечто важное. Для меня это прошлое, а для тебя — будущее. Что бы я тебе ни рассказал, у тебя возникнет куча вопросов, а мне некогда на них отвечать.

Ник развернулся и пошел вперед.

— Нет, ты мне сейчас совсем не нравишься, — заявил Джонни-О. — Я не скажу, что ты мне раньше нравился, но сейчас точно нет.

Тем не менее Джонни не пошел обратно.

Великие трагедии влекут за собой тяжелые последствия. Там, где происходят такие трагедии, тонкая ткань пространства и времени разрывается, и разрушения выходят за границы нашего мира, откликаясь эхом там, где обитают те, кто уже покинул нас. В моменты ужасных катаклизмов происходят разрушения, слишком масштабные даже для двух миров, и тогда Страна затерянных душ становится тонкой, но прочной прослойкой между ними, вбирающей в себя изрядную долю возникающих колебаний.

Однажды в четверг — заметьте, катаклизмы нередко случаются именно в четверг, — когда на небе вовсю светило солнце, шесть астронавтов и бывшая школьная учительница пытались пробить брешь в небесах. Так уж получилось, что в результате им было суждено навеки в них исчезнуть, превратившись в звездную пыль.

Спросите любого, кто был взрослым, сознательным человеком, и он наверняка вспомнит, где он находился в тот момент, когда до него дошли новости о том, что шаттл «Челленджер» взорвался через семьдесят три секунды после взлета с мыса Канаверал. Ужасное облако дыма, в которое превратился космический корабль, люди, которым довелось его видеть воочию или по телевидению, запомнили на всю жизнь. Это облако, так же как и ядерный гриб, выросший над Хиросимой, навсегда осталось в памяти миллионов.

Люди, ставшие очевидцами взрыва шаттла, оплакивали не только погибших астронавтов. Они справляли реквием по мечте, хотя каждый понимал, что покорение космоса — затея, связанная с большой опасностью. Но до катастрофы принято было верить в то, что людской разум в сочетании с благословением Господним избавит от связанных с покорением неба жертв. Когда же погиб первый шаттл, все поняли, как опасно нарушать царящее во Вселенной равновесие. За каждый «Аполлон-13» приходится заплатить «Челленджером». За каждым успехом следует катастрофа.

История необратима, а повествование требует, чтобы мы вернулись к Нику и Джонни-О, приближающимся к мысу Канаверал.

Вскоре в поле зрения ребят появилась стартовая вышка, возле которой, глядя носом строго вверх, стоял огромный белый космический корабль, сохранившийся в Стране затерянных душ. На табло навеки застыли цифры, обозначающие время за секунду до старта. Часы остановились в тот момент, когда все — и астронавты, и те, кто принимал участие в запуске, — с нетерпением предвкушали победу, которая означала бы, что месяцы и годы их усилий не были потрачены впустую. Именно за секунду до старта еще можно ожидать отмены запуска. В такие моменты человек становится на грань, отделяющую надежду от рока.