Срочно нужен жених

Уиллоби вытолкал ее из комнаты, грубо сжимая ее 'локоть одной рукой, а другой прижимая револьвер к ее ребрам под накидкой. В вестибюле никого не было, кроме клерка, когда они выходили через парадную дверь. Банкир тащил и толкал ее на всем пути вдоль улицы, поглядывая время от времени на часы, затем пересек дорогу и направился к почтовой станции. Они подошли как раз в тот момент, когда пассажиры усаживались в дилижанс.

— Я Сэмпсон Уиллоби. Доставили из отеля наш багаж? — спросил банкир начальника станции.

— Его сейчас как раз загружают, сэр. Вые женой можете усаживаться и устраиваться поудобнее. Дилижанс отходит через пятнадцать минут.

— Мне нужно кое-что купить в ближайшей аптеке. Я успею?

— Еще куча времени, сэр.

— Пойдемте со мной, Зои.

Уиллоби ткнул ее револьвером в бок, заставляя идти за ним. Зои задумалась, что случится, если она вырвется и убежит. Наверняка Уиллоби не станет стрелять в нее перед всеми этими людьми: Или все-таки станет?

— Даже не думайте об этом, — прошептал он ей на ухо, увлекая к аптеке. — Я получу от вас все, что намеревался.

— Зачем нам идти в аптеку? — поинтересовалась Зои.

— Потом узнаете, — загадочно ответил он. — Я не намерен все четыре дня мучиться, воюя с вами, и собираюсь облегчить свое положение.

Зои так и не догадалась, что Уиллоби имел в виду… пока не услышала, как он попросил у аптекаря большой пузырек лауданума — настойки опиума.

— Вы не посмеете! — воскликнула она, когда он расплачивался с удивленным аптекарем за покупку.

— Это небольшой подарок для вас, — злорадно сказал Уиллоби, убирая пузырек лауданума в карман и протягивая аптекарю хрустящую пятидолларовую банкноту.

— Нет! — закричала Зои, теперь в самом деле напуганная.

Как повлияет лауданум на ее ребенка?

— Пойдемте, моя дорогая, — сказал Уиллоби, чтобы успокоить аптекаря. — Вы знаете, насколько вы возбудимы. Ваше воображение работает сверх меры. Вы можете довести себя до болезни. Моя жена страдает нервными приступами, — сказал он вполголоса аптекарю.

Без излишних церемоний банкир поспешно вывел Зои из аптеки на улицу, Прежде чем она успела сообразить, что происходит, Уиллоби затолкал ее в узкий проулок между аптекой и почтовой станцией и прижал к кирпичной стене всем весом своего тела. Осторожно открыв пузырек с лауданумом, Уиллоби сжал лицо Зои железными пальцами, словно тисками, насильно открыл ей рот и влил туда изрядную порцию зелья. Он удерживал ее в таком положении, пока она не сглотнула и не перестала вырываться.

От горечи ее затошнило, и она попыталась освободить желудок, но не смогла. Глаза ее наполнились слезами, во рту пересохло. Голова закружилась, и ноги стали ватными.

Уиллоби подхватил ее обмякшее тело на руки и покинул проулок. Дилижанс уже готовился к отъезду.

— Простите, мы немного опоздали, — сказал Уиллоби кучеру. — Но моей жене стало плохо. Один из ее приступов, — добавил он в оправдание перед остальными пассажирами. — С ней часто такое бывает. Она очень хрупкое создание, и у нее с мозгами не все в порядке. Но я не могу выносить разлуку с ней, поэтому всегда беру ее с собой и делаю все возможное, чтобы она была спокойна.

— В Монтану путь нелегкий, сэр. Ваша жена не заболеет в дороге?

— Доктор прописал ей повышенные дозы лауданума, если с ней случится приступ. Вероятнее всего, большую часть пути она будет спать. Я буду вам очень признателен, если вы распорядитесь на станциях, чтобы по ночам я мог оставаться со своей женой. С ней может случиться истерика, если, проснувшись, она обнаружит вокруг незнакомцев.

— Вы уверены, что ей можно путешествовать? — с сочувствием спросил кучер.

— С ней все будет хорошо, пока я рядом, чтобы о ней позаботиться. Я отнесу ее в дилижанс. Вижу, вы уже готовы ехать.

Кошмар Зои продолжался. Она редко приходила в себя настолько, чтобы сообразить, что происходит. Во время предусмотренных расписанием остановок между городами, когда пассажиры удалялись в лесок, чтобы облегчиться, Уиллоби отводил ее в укромное место, позволял справить нужду, а затем снова одурманивал, заставляя проглотить новую дозу лауданума. Слишком ослабевшая, чтобы протестовать и сопротивляться, Зои целиком находилась в его власти.

Во время одного из ее просветлений Уиллоби с явным удовольствием сказал:

— Все пассажиры дилижанса жалеют меня. Они считают, что я святой, раз терплю сумасшедшую женщину, бормочущую странные речи, выдвигая дикие обвинения.

Зои понимала, что это правда, но не знала способа перебороть действие лауданума. По крайней мере ей было приятно сознавать, что Уиллоби не тронул ее физически. Может, они и спали в одной постели, но ока всегда просыпалась в той же одежде, в которой засыпала.

Даже находясь под воздействием лауданума, Зои пыталась сообщить попутчикам о своем отчаянном положении, особенно в моменты редкого просветления, когда была способна связно мыслить и говорить. Но Уиллоби только бросал на нее сочувственные взгляды и горестно покачивал головой, как бы говоря, что его жена не в своем уме.

А затем, прежде чем она могла еще что-нибудь сказать, пузырек прижимался к ее губам, и вскоре она погружалась в пучину забытья.

Роллинг-Прери был конечным пунктом пути. Все пассажиры, кроме Уиллоби и Зои, уже сошли с дилижанса на различных станциях по дороге. Зои медленно приходила в себя, одурманенная, в полном замешательстве. Она полулежала на сиденье, пытаясь сфокусировать взгляд, и тут заметила Уиллоби, сидевшего напротив нее и дремавшего. Она сразу же села, пытаясь собраться с мыслями-, но Уиллоби вдруг открыл глаза.

— Мы почти уже дома, — сказал он. — Как только вы приедете на ранчо, где мои люди будут присматривать за вами, я перестану опаивать вас лауданумом. Если, конечно, вы не будете доставлять мне неприятности.

— Люди будут интересоваться, что со мной случилось, — сказала Зои.

Мозг ее был одурманен, глаза остекленели.

— Все решат, что вы больны, когда я вынесу вас из дилижанса. И вам нельзя покидать дом. Старый док Такер подтвердит мой диагноз, поскольку я снабжаю его виски.

Уиллоби вытащил пузырек с лауданумом из кармана.

— Нет, пожалуйста! Больше не надо. Вы повредите моему ребенку.

Уиллоби застыл на месте.

— Ребенку? Вы ждете ребенка от своего любовника? — в ярости воскликнул Уиллоби, пронзая Зои леденящим взглядом.

— Я жду ребенка от своего мужа, — сказала Зои, частично обретая свое прежнее мужество.

Внезапно ее осенило, что она так и не сказала Пирсу, что он скоро будет отцом. Она собиралась, но страсть полностью поглотила ее, а потом было уже слишком поздно.

— Это все меняет. Теперь ваше выздоровление под большим вопросом, — сказал Уиллоби, заставляя ее проглотить изрядную порцию снадобья. — Я пока еще не решил, как поступить с вами, но отправить вас на тот свет будет не труднее, чем вашего отца.

Сквозь туман, окутавший мозг, Зои отчаянно пыталась осмыслить его слова. Что он такое сказал? Выходит, это он убил ее отца? Безмолвный крик ярости эхом отозвался в мозгу, перед тем как ее поглотила темная трясина беспамятства.

Глава 19

Пирса выпустили из тюрьмы в тот самый день, когда Зои и Уиллоби прибыли в Роллинг-Прери. Шериф Уилкинз вернул Пирсу его револьверы с краткими извинениями.

— Очень сожалею об этом, Делейни, но шериф обязан соблюдать осторожность. Чужаки в городе обычно означают неприятности. Мэр города Драй-Галч в ответ на мою телеграмму удостоверил вашу личность, и я не нашел объявлений о вашем розыске.

— Я так и говорил вам, но вы мне не поверили, — упрекнул его Пирс.

— Вас застали в постели с женой другого мужчины. На будущее советую вам найти себе единственную женщину, которой будете дарить свои ласки. Ради всего святого! Уиллоби приехали сюда провести свой медовый месяц.

— Зои моя жена, а не Уиллоби. Попомните мои слова, шериф, ничего хорошего не выйдет из того, что вы меня задержали. Надеюсь только, что еще не слишком поздно.