Страница 25 из 25
Я предпочла обручиться с Гарри. Я отказалась от Трэвиса. Отказалась от любви.
Мне хочется рыдать и хохотать одновременно, но я только стискиваю зубы.
И пытаюсь не подпускать мысли о внешнем мире. Они все равно щекочут мне вены, как бы я ни сопротивлялась, а потом, когда я погружаюсь в дрему и теряю контроль над сознанием, ко мне приходит шум океана. Шорох тысяч листьев над головой сливается в оглушительный плеск волн. Они тащат меня на дно, захлестывают с головой, вертят и крутят, как тряпичную куклу, словно в моем теле больше нет костей.
Каждую ночь я тону — и каждое утро просыпаюсь, судорожно втягивая воздух.
XVII
Я открываю глаза. Вокруг царит хаос: крики, визг Кэсс, лай Аргуса. Я сучу ногами, пытаясь встать, но спросонья подползаю к забору и тотчас ощущаю на коже ледяные пальцы. Я с визгом отшатываюсь и сжимаюсь в комок посреди тропы.
Кэсс держит Джейкоба за спиной и показывает пальцем на деревню.
— Идут, — бормочет она.
В утренней дымке я вижу Гарри: он стоит, широко расставив ноги и крепко стиснув в руках топор, а сразу за ним Трэвис с толстым суком вместо оружия. Аргус припал к земле и утробно рычит, готовый в любую секунду броситься в атаку. Первые рассветные лучи, проникая сквозь звенья железной сетки, отбрасывают перекрещивающиеся тени на наши лица.
Шарканье все приближается. Я хватаю Кэсс за руку, а она так крепко стискивает мою ладонь, что слышен скрип косточек друг о друга.
— Бежим дальше по тропе, — шепчу я и тяну подругу за руку. — Если это не Быстрая, мы их запросто обгоним.
Не успеваем мы отбежать далеко, как Гарри роняет топор и кидается навстречу идущим, Трэвис за ним. Из-за угла показываются два силуэта: мужской и женский.
Гарри крепко обнимает женщину, и только тогда я узнаю в пришедших своего брата и Бет. Я тоже кидаюсь к ним, но останавливаюсь в нескольких шагах: Гарри с Трэвисом окружили свою сестру и мешают мне подойти к Джеду.
Он делает шаг в сторону и поворачивается ко мне лицом.
— Здравствуй, Джед, — говорю я виновато, словно это не его, а мое появление вызвало такой переполох.
Его взгляд останавливается на белой веревке, которая все еще болтается у меня на запястье, а потом внимательно изучает мое лицо. Он так и будет молчать? Я уже успеваю испугаться, что потеряла его навсегда, когда Джед наконец разводит руки, и я тону в объятиях брата — брата, так давно исчезнувшего из моей жизни. Невольно я вспоминаю нашу с ним крепкую дружбу… Как же я соскучилась!
Я отхожу, и Джед бережно обнимает жену. Она закутывается в мокрую рваную шаль и склоняет голову ему на плечо, из-под банданы выбиваются курчавые каштановые волосы.
— Деревня пала, — говорит он.
Мы встаем как можно ближе друг к другу на узкой тропе: с одной стороны Бет, льнущая к моему брату, затем Гарри, Трэвис, Кэсс, Джейкоб и в конце я. По обе руки от нас, почти вплотную, заборы. Я чувствую себя загнанной в угол и тяжело дышу, пытаясь успокоиться.
— Слишком много людей Возвратилось, — продолжает Джед. — Уже ничего нельзя сделать. — Он еще крепче притягивает к себе Бет. — Когда начался дождь, мы решили пойти за вами. Тропа — наша единственная надежда.
Бет содрогается от его слов, и ее дрожь передается мне.
— Но как это возможно? — спрашивает Гарри. — Ведь Стражей специально готовили к такому развитию событий.
Джед стискивает зубы.
— Стражей готовили чинить забор и отражать атаки неповоротливых и медлительных Нечестивых. А тут пришла Быстрая. Помните, та жуткая тварь в красном жилете. С ней справиться не удалось: она убивала слишком быстро. Потом убитые начали Возвращаться… Хотя передвигались они медленно, их было слишком много. Даже для Стражей. Для всех.
— Неужели люди перестали бороться? — спрашивает Гарри.
От него прямо исходит разочарование. Его руки сжимаются и разжимаются, словно томясь по топору.
Джед молча роняет голову на грудь и быстро целует в лоб жену, по щекам которой катятся слезы.
У меня из легких словно вышибает воздух, в животе все горит от осознания: вот он, конец. Деревни больше нет. Нас всех словно бы придавило тяжелыми камнями: плечи опущены, колени подогнулись.
Перед глазами возникают сотни лиц: учителя, друзья, Сестры, Стражи, соседи… Все они теперь Нечестивые. Родители Бет, Трэвиса и Гарри умерли. Кэсс больше никогда не обнимет маму. Джейкоб больше не поиграет с сестричкой.
Я вспоминаю свои чувства, когда пропал отец, а потом ушла в Лес и мать. Эту сокрушительную боль. По лицам окружающих меня людей я вижу, что до них тоже постепенно доходит страшное…
Только Джейкоб ничего не понимает и озадаченно переводит взгляд с одного лица на другое.
Вокруг нас по-прежнему стонут и раскачивают забор Нечестивые. Гарри откашливается и хватает Джеда за руку:
— Это точно?
— Все пропало, — отвечает брат. — Назад пути нет.
Гарри тоже стискивает зубы. Выражение его лица и взгляд мне хорошо знакомы — в детстве он так же смотрел на старших мальчишек, когда они играли в Стражей. Я знаю, о чем он думает: возможно, он мог бы все исправить, если бы остался в деревне. Не поступил ли он как последний трус, сбежав на тропу?
— Значит, пойдем дальше, другого выхода нет, — говорит Трэвис, окидывая всех взглядом.
Я невольно подмечаю, что на мне его глаза задерживаются дольше, чем на остальных.
Все молчат. Наконец Гарри нарушает тишину:
— Мы с Мэри взяли с собой немного еды. И два меха с водой.
— А этого хватит? — спрашивает Кэсс.
Она прижала голову Джейкоба к своей груди и зажала ему уши руками, чтобы он не слышал нашего разговора.
— На тропе есть еда и оружие, — спокойным, ровным голосом произносит Джед.
Первым отзывается Гарри:
— Что? Откуда?.. Ничего не понимаю!
Джед набирает в легкие побольше воздуха:
— Это всё Сестры. Давным-давно, сразу после Возврата, они приказали Стражам не забрасывать тропу и следить, чтобы на ней всегда была и еда, и оружие на случай вторжения. Конечно, они понимали, что такое может случиться. Что нам придется покинуть деревню. Стражи к этому готовились.
— Но я тоже Страж, и первый раз об этом слышу!
— Ты только учишься, — напоминает ему Джед.
Щеки Гарри вспыхивают.
— Мой отец был главой Стражей и никогда об этом не рассказывал! — Он уже кричит, тревожа Нечестивых: те жмутся к забору и неистово стонут. Гарри поворачивается ко мне: — Ты состояла в Союзе. Тебе что-нибудь рассказывали? — В его глазах бушует пламя, и я невольно пячусь.
— Сестры хранили немало секретов, — говорю я. — Стражи, как я понимаю, тоже. — Я опускаю глаза. В конце концов, секреты есть у каждого из нас.
Гарри запускает пальцы в свои темные волосы. Его скулы в утреннем свете кажутся еще острее.
— Выходить на тропу было запрещено, но запасы на ней регулярно обновлялись? Может, нам бы вообще ник�