Лабиринты любви

Он насторожился, напрягся, словно тугая тетива, невероятно похожий на черную пантеру, готовую вот-вот кинуться на свою жертву. С трудом встав на колени, Сара отползла на другой конец кровати. Господи Боже! Что, если он изнасилует ее прямо сейчас? И способен ли на такое?

Слова полились несвязным, еле слышным потоком. Все что угодно, лишь бы выставить его отсюда!

– Понимаете? Я передумала! И не могу… не могу ни с кем… кроме Карло… ясно? Мне очень жаль, я, кажется, переоценила свои силы и забылась, но теперь все стало на свои места. Наверное, мне нужно было проверить себя, убедиться… и…

Все еще не сводя с нее глаз, он оглушительно расхохотался, и хриплые звуки заставили ее вздрогнуть, несмотря на решимость не терять головы.

– Проверить? Как это по-американски! Не сомневаешься, что итальянский мужчина поймет и простит? Расскажешь Карло об этом маленьком инциденте? Или лучше я?

– Что вы имеете в виду? То есть… попросту угрожаете? Шантажируете?

Но Рикардо, будто не слыша ее, задумчиво произнес:

– Последуй я велению своего инстинкта… да и твоего, как бы ты ни пыталась это отрицать, взял бы тебя прямо сейчас, и отнюдь не силой. Мне кажется, соблазнить тебя ничего не стоит, моя Дилайт… мой восторг, мое наслаждение и наслаждение бесчисленных мужчин! Но как и ты, я ужасно пресыщен и получаю удовольствие лишь от того, что достается в борьбе! Единственная достойная победа – та, что нелегко дается! Поэтому, поверь, мне не придется принуждать тебя – немного усилий, и то, что ты так ревностно оберегаешь сейчас, – мое. Но откуда столь внезапная стыдливость?

Его голос полосовал нервы словно острым лезвием.

– Неужели я так мало предложил тебе? Наверное, следовало купить «роллс-корниш» вместо «мерседеса»? Или открыть на твое имя счет у ювелира? Я заметил, что ты носишь дорогие наряды и драгоценности. Видимо, я слишком дешево оценил тебя?

Слова Рикардо вонзались в грудь тысячью клинков, каждый удар ранил больнее предыдущего. Но спасительный инстинкт самосохранения, перекрывая прилив темных эмоций, готовых захлестнуть ее, приказывал молчать.

– Неужто я кажусь тебе таким скаредным? – повторил он. – Цена ничтожно низка?

Сара судорожно перевела дыхание, радуясь, что в тусклом свете не видно выражения ее лица.

– И то и другое, – коротко ответила она, – но не в том смысле, как вы это понимаете. А сейчас, если не возражаете…

Еще долго после ухода герцога, с преувеличенной осторожностью прикрывшего за собой дверь, Сара не могла пошевелиться и продолжала лежать все в той же неудобной позе, словно окаменев, не сводя глаз с двери, будто боясь, что он вот-вот вернется и набросится на нее, овладеет как предательским телом, так и помыслами. Но он не появился, и в конце концов разум восторжествовал, а вместе с обретенным рассудком неожиданно нахлынули слезы, что случалось нечасто.

– Это все от злости, – убеждала себя Сара.

«Просто ты ревешь, потому что он хотел Дилайт, а не тебя», – шептал ехидный голосок, заставляя ее рыдать еще безутешнее, преисполняя ненавистью к нему и себе.

Глава 13

Некоторые женщины могут полночи рыдать, а наутро просыпаться свежими, как весенняя роза. Очевидно, она не относилась к этим счастливицам. Скривившись при виде своей распухшей физиономии в зеркале, Сара старательно промыла глаза холодной водой – одно из проверенных домашних средств няни Стеггс. И как большинство рецептов няни, он в конце концов подействовал.

– Есть кто-нибудь дома? – спросила Сара слугу, принесшего ей завтрак на уединенную террасу, где она загорала в бикини и огромных солнечных очках Дилайт. Тело, намазанное маслом для загара, лоснилось, волосы перевязаны желтой косынкой. Оставалось надеяться, что голос звучит не слишком заинтересованно.

– Только хозяин. Тот, другой джентльмен уехал еще вчера.

Уехал! И конечно, сердце мучительно сжалось исключительно из-за мгновенно испытанного облегчения. Естественно, он не желает больше ее видеть, но это и к лучшему. Рикардо из тех мужчин, которым ни при каких обстоятельствах нельзя доверять, и любой здравомыслящей женщине надо держаться от него подальше. «И вообще, пора снять маску и снова стать собой», – с отчаянием подумала Сара. Сколько она обещала оставаться Дилайт? Две недели? Месяц? «Мне вовсе не обязательно решать все прямо сейчас», – успокоила себя девушка, переворачиваясь на спину под палящими лучами солнца. Лучше пока позабыть обо всем и парить в дремотном мире между сном и явью.

– Так, так! Спишь или нет? Спать на таком солнце опасно, дорогая.

– Дядюшка Тео!

– Кто же еще, по-твоему? Кроме тебя, в доме не осталось гостей, и думаю, самое время нам снова познакомиться, если ты не против, конечно.

Почему, черт возьми, сердце так колотится? Слава Богу, что именно дядя Тео застал ее в таком виде, с широко раскинутыми руками и ногами, словно готовую принять греческого бога солнца. Всякий другой, не задумываясь бы…

Сара велела себе оставить глупые мысли. Она, должно быть, перегрелась, благо еще у нее такая кожа, доставшаяся от итальянской прабабки, – никогда не обгорает, не покрывается волдырями.

Усевшись поудобнее, она весело сказала:

– Предложи мне холодного перье с лаймом, и я последую за тобой куда угодно!

Фраза из репертуара Дилайт. Но почему дядюшка Тео все время упорно именует ее Сарой? Они долго беседовали, пока дядюшка Тео устраивал ей импровизированную экскурсию по домашней картинной галерее.

– Нет смысла запирать такую красоту в банковском хранилище! Я хочу любоваться ими когда пожелаю!

При всей своей экстравагантности Дилайт наверняка восхитилась бы собранием дяди Тео. Сара и не пыталась скрыть, как взволнована, и дядюшка, кажется, остался очень доволен.

– Я всегда любил красивые вещи, – сообщил он ей.

Возможно, потому и обожал Мону?

– Послушай, твой отец купил картину Гейнсборо и запрятал ее подальше; какая жалость, что никто ее не видит. Не могла бы ты уговорить сэра Эрика продать ее мне?

– Конечно, нет, ведь он подарил ее мне, и теперь она висит в моей спальне! – запальчиво ответила Сара и тут же осеклась. Но дядюшка Тео, благослови Господь его доброе сердце, лишь многозначительно хмыкнул.

Потом он повел ее во двор и усадил в тени у бассейна, за одним из столиков, на котором, словно по волшебству, появились бокалы с холодным вином.

– Попробуй-ка! Ты оказалась прекрасной собеседницей… умеешь слушать. Даже заставила понять, как я, в сущности, одинок. Что ты об этом скажешь? – И без обиняков добавил: – Кстати, почему бы тебе не погостить здесь немного? Я бы отвел тебе целое крыло, приезжай и уезжай, когда захочешь. Можешь не отвечать прямо сейчас, просто подумай над моим предложением.

Он застал Сару врасплох, и девушка, заикаясь, пробормотала:

– Это… это было бы великолепно… ты просто чудо, дядя Тео. Но… но с понедельника начинаются съемки, ты же знаешь, кино… Гарон…

– Совсем забыл тебе сказать, – спокойно произнес дядя Тео. – Утром звонил Гарон и передал, что ты больше не понадобишься.

Сара попыталась что-то возразить, но он властно поднял руку.

– Конечно, тебе выплатят все, что причитается по контракту, и, кроме того, это решение не должно тебя огорчать – Гарон заверил, что ты потрясающая актриса и он с радостью пригласит тебя на съемки следующего фильма. Но сцены погони заняли гораздо больше пленки и времени, чем предполагалось. Поэтому автор сценария предложил ограничиться тем единственным эпизодом, в котором ты снялась с Гароном. По сюжету ты кончаешь самоубийством и бросаешься с крыши… это, разумеется, выполнит каскадерша.

Он лукаво посмотрел на нее, словно пытаясь вывести из ступора.

– Надеюсь, ты не воображаешь, что влюблена в Гарона? Вряд ли – ты слишком рассудительна для этого. А что касается… а, не важно. Я дал себе слово, что не стану вмешиваться. И обещаю тебе не лезть не в свое дело, если составишь старику компанию. Кстати, чтобы скоротать время, можешь вытирать пыль с картин в моей галерее. И напомни показать тебе мою коллекцию табакерок, не говоря уже…