Лабиринты любви

Искушение было слишком велико, и она, конечно, поддалась бы ему, не вмешайся ненавистный гость. Оставаться под одной крышей с Рикардо ди Кавальери выше ее сил, особенно еще и потому, что необходимо срочно решать, как быть с Гароном.

Остаток дня она провела на пляже, чувствуя себя под надежной защитой дядюшки Тео. Стороннему наблюдателю наверняка казалось, что она дремлет, нежась под теплым солнышком, но тревожные думы не давали покоя. Гарон… Собирается ли она закрутить с ним банальный роман или лучше не стоит?

Мысли путались от жары, и девушка уже не могла точно сказать, кто она на самом деле – Сара Колвилл или ее непостоянная сводная сестра Дилайт Адамс. Приходилось все время напоминать себе, что во всем, касающемся Гарона, она – легкомысленная Дилайт, а не замкнутая Сара – синий чулок. Но означает ли это, что закомплексованной Саре позволено забыть обо всех принципах и запретах, чтобы показать себя достойной Дилайт, которая всеми силами стремилась оправдать данное ей имя?

О да, она могла бы хоть всю жизнь провести на пляже, забыв обо всем на свете и решая лишь, не перевернуться ли со спины на живот. И вероятно, так и поступила бы, если бы на разомлевшее тело не упала чья-то тень и резкий язвительный голос, как всегда, не заставил ее встрепенуться.

– Кажется, ты вздумала принести себя в жертву солнцу! Жаль, что я не Аполлон, поскольку скорее принадлежу аду, чем небесам. Ты проснулась?

– Еще бы – от таких воплей! Вы действительно не Аполлон, скорее Плутон. Что вам нужно?

– Ты ужасно невоспитанна. Неужели никто не позаботился вбить в тебя приличные манеры?

– Совершенно верно – я никогда подолгу не оставалась на одном месте. Приходилось схватывать все на лету. Уж что выросло, то выросло.

Она Дилайт! Именно так чувствовала и мыслила сестра, только не умела облечь это в слова, скованная упрямством и непомерной гордостью. В детстве у Дилайт не было ничего своего – ни уютного надежного дома, ни заботливой няни Стеггс, заменявшей прекрасную порхающую бабочку – мать. Даже отца, любившего ее настолько, чтобы признать своей.

Как смеет этот человек да и всякий другой ханжа осуждать сестру?

Презирая герцога и его аристократическую спесь, Сара снова перевернулась на живот и положила голову на руки. Может, хоть так она наконец избавится от него?

– Уверен, что не один психоаналитик помогал тебе «схватывать все на лету». Кроме того, вероятно, послужил подспорьем и твой богатый жизненный опыт. Или предпочитаешь называть это «экспериментами»?

– Убирайтесь, – спокойно бросила Сара, втайне гордясь собственным невозмутимым тоном. – Это вас не касается. И позвольте признаться, что вы даже не нравитесь мне.

– Должен ли я принять это за оскорбление? Или вызов? А может, просто стараешься разжечь мое любопытство?

Ну и самомнение!

Она рассерженно вскинулась, но тут же застыла, почувствовав, что он опустился рядом. Непонятно, по какой причине итальянец никак не желает оставить ее в покое. Так и рвется в бой, и все это было крайне неприятно Саре. Придется действовать с величайшей осторожностью. Слишком уж он циничен и зол для обыкновенного поклонника! И это отчего-то раздражало.

– Почему бы вам не заняться своими делами? Я надеялась немного побыть одна, отдохнуть…

– Ах, бедная малышка, попала в лапы чудовища! Или в своем воспаленном воображении представляешь меня страшным Серым Волком, а себя невинной Красной Шапочкой?

– Я пытаюсь вообще о вас не думать, – холодно заверила Сара, повернув голову и борясь с желанием заткнуть уши. – Где дядюшка Тео? Думаю, мне пора домой.

– Собственно говоря, именно поэтому я решился нарушить твое уединение. Нашего хозяина вызвали по срочному делу, которое займет несколько часов, а может, и весь день. Он велел передать, что будет рад, если ты останешься здесь. Ну а если соберешься вернуться, просил помочь добраться до дома. – Хриплые нотки неожиданно сменились вкрадчивым мурлыканьем: – К несчастью, я уже поручил Альберту, второму водителю Тео, отвезти мою приятельницу. Он вернется довольно поздно – она живет далеко отсюда, в Сан-Диего. Но я с удовольствием доставлю тебя куда пожелаешь… если захочешь, конечно.

Вот тебе и отдых! Сара молчала, готовясь к сражению и вынуждая себя не шевелиться, подыскивала уничтожающий ответ. Очевидно, он воспринял ее молчание как признак слабости, потому что по-хозяйски положил руку ей на плечо, провел ладонью от шеи до бедра и снова вверх; пальцы неспешно скользили по гладкой коже.

– Почему бы не прекратить глупую борьбу со мной… а заодно и с собой? Гарон сто лет как женат, и все, что ему нужно на стороне, – поразвлечься, сговорчивая телка с горячей… кажется, у вас, американцев, есть весьма грубое выражение для обозначения той части тела, которое я просто не решаюсь произнести. Наверняка ты понимаешь, что я имею в виду. Тебе лучше забыть о нем.

Теплые сильные пальцы массировали шею и плечи. О Господи… как легко забыться и отдаться на волю победителя… Позволить ему все и плыть по течению, на гребне приливной волны, подниматься все выше, не думая… только утопая в ощущениях… Пусть это случится, пусть ласковый ручеек превратится в пьянящий водоворот…

Но неусыпно-трезвый голос вновь зазвучал где-то в глубине подсознания и запоздало вернул ее к весьма неприятной действительности.

Каким-то образом его рука уже успела пробраться под чашечку крохотного бикини и легонько накрыла грудь. И если так пойдет и дальше, недалек тот час, когда она выяснит, как этобывает на самом деле. Кто знает…

Но внезапно нахлынувший поток непривычных эмоций испугал девушку настолько, что она поспешно вскочила, вернув на место соскользнувшую бретельку.

– Да отстаньте же! Я вовсе не та, за кого вы меня принимаете, – зарубите это себе на носу.

Герцог, в тонкой рубашке из индийского хлопка и облегающих джинсах, навис над ней, как мрачная скала, как… грациозный мускулистый зверь, настолько уверенный в своей силе, что даже не прочь поиграть с добычей, прежде чем разорвать в клочки и насытиться, наслаждаясь беспомощным сопротивлением.

Сара, полоснув его разъяренным взглядом, вызывающе тряхнула головой.

– Никак не могу понять, откуда вы взялись такой… впрочем, мне все равно! Сколько раз объяснять, что была бы счастлива избавиться от вас навсегда! Кажется, вы забыли, что я типичная невыносимая эмансипированная американка? А вы, синьор герцог, очевидно, не испытываете недостатка в податливых, послушных, обожающих, покорных женщинах, которым за счастье вам пятки лизать! Почему бы не протянуть руку и не взять то, что так охотно предлагают?

Она чуть не задохнулась от злости, когда на эту обличительную тираду Рикардо ответил коротким смешком, блуждая оскорбительным взглядом по ее полуобнаженному телу.

– Почему? Словно сама не знаешь! Намеренно заводишь меня… или корчишь из себя жертву? Пожалуй, стоит разобраться, верно?

На сей раз он зашел слишком далеко. Лицо Сары залилось краской; щеки, казалось, вот-вот загорятся. Однако она старалась не терять головы и тщательно, с намеренной холодностью подбирала каждое жалящее слово, из последних сил пытаясь противостоять иссушающей, лишавшей воли жаре.

– Я тоже всегда считала, что лучший способ узнать что-то – вовремя задать вопрос. Но чтобы сэкономить ваше время и усилия, могу повторить, что не питаю к вам ни малейшей симпатии и, уж конечно, не стараюсь завлечь, что бы вы там ни воображали. Не желаю знать, кем вы меня считаете, но позвольте заверить: предпочитаю не разбрасываться и иметь дело только с одним мужчиной. Сейчас я люблю человека, с которым мы хотим пожениться… а больше мне никто не нужен.

– Так ты настроена на замужество? Как я слышал, в Калифорнии в случае развода имущество делится пополам, даже если женщина ни цента не заработала из тех денег, что ей причитаются по суду. Неудивительно, что здешние женщины так рвутся замуж, – неплохой способ разбогатеть, не находишь?

Сара намеренно наивно похлопала ресницами, чтобы скрыть истинные чувства, готовые вырваться наружу.