Страница 45 из 48
— Но папе не стоит волноваться, правда? — спросила Лена по-детски.
— Конечно, нет. — Ари решительно покачала головой. — Он необыкновенный человек и отличный отец. Оценивая сейчас наш с Юджином разрыв, я понимаю, что мне просто повезло.
Ари внимательно посмотрела на дочь:
— Именно это, любовь моя, я прошу тебя запомнить.
Тибберон: Говорила с Ленни. Этот Костас ужасный гад! Ты с ней созванивалась?
Кармабелла: Только что. Я и подумать не могла. Бедная, бедная Ленни. Что же нам делать? Я скоро приду.
Бриджит собиралась домой. Узнав о Лениных злосчастьях, она не могла не поехать. В свой последний день в Берджесе она лежала с Гретой в гамаке. Вместо того чтобы прощаться, они грызли кубики льда и обсуждали, что еще надо починить в доме.
Пробило три часа, и Бриджит пора было уезжать. Грета сдерживалась из последних сил. Она не хотела первой начинать плакать.
Бриджит всегда была искренней и поэтому сказала:
— Знаешь, бабушка, если бы у меня не было трех любимых подруг, я бы осталась с тобой. Теперь здесь мой дом.
И тут Грета заплакала, а за ней и Бриджит.
— Я буду скучать по тебе, девочка, очень-очень.
Бриджит крепко обняла Грету, пожалуй, даже слишком крепко.
— И обещай, что приедешь с братом на Рождество.
— Я обещаю, — заверила Бриджит.
— Помни, — сказала бабушка на ухо Бриджит перед самым прощанием, — я всегда здесь и люблю тебя.
Выйдя за дверь, Бриджит обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на дом. В день ее приезда он выглядел таким обыкновенным, а теперь казался самым прекрасным на свете. Бабушка задернула шторы и, стоя у окна, горько плакала. Она не хотела, чтобы Бриджит видела.
Би полюбила этот дом. Би полюбила Грету. Би полюбила Грету за пасьянс по понедельникам, за сидение у телевизора по пятницам и обед каждый день ровно в двенадцать часов.
Дом с папой и Перри, может быть, и был для нее родным, но этот дом стал для нее настоящим.
Ленни,
Ты еще в Греции и поэтому не скоро прочитаешь это письмо, но мне нужно что-то сделать, нужно хоть как-то показать тебе, что я с тобой.
Я плакала, когда узнала о Бапи, но ты же мужественная, Ленни, в отличие от меня. Мне сейчас очень хочется быть рядом.
Очень люблю, Би
В четвертый и последний день пребывания Калигарисов в Греции произошли два важных события: бабушка отдала Лене знаменитые дедушкины белые ботинки и, как ни странно, они были такого же, как у нее, размера. Бабушка немного смешалась, потому что не предполагала, что девочка наденет такое, но Лена была очень довольна.
— Я собиралась их выкинуть, но решила, что они тебе понравятся, ягненочек.
— Очень нравятся. Спасибо, бабуля.
Второе событие произошло ночью. Лена сидела на ограде бабушкиного дома и рисовала — она хотела положить картину на могилу Бапи.
Лена принесла кисти, мольберт и принялась смешивать краски. Она еще никогда не рисовала в темноте, ей удалось запечатлеть две светящиеся луны: на небе и в воде. Они были совсем одинаковыми, как и на Лениной картине.
Выбирая краски и смешивая их на палитре, Лена увидела Костаса. Он стоял и издали наблюдал за ее работой.
Для человека, только что разрушившего две жизни, он был слишком спокоен.
— Лунная ночь, — сказал Костас в пустоту, внимательно рассматривая картину.
Забавно, но именно так Лена хотела назвать картину. Скромно, как свое любимое произведение Ван Гога. Лена подумала о маме и Юджине и о том, сможет ли она когда-нибудь сказать, что ей ужасно повезло. Она в этом сомневалась.
— Бапи очень понравится, — сказал Костас.
В этом она сомневалась еще больше.
Она больше не хотела плакать, не хотела, чтобы у нее текло из носа. Она знала, что, скорее всего, видит Костаса последний раз в жизни. Она обернулась и встретила его голодный взгляд.
Прошлой ночью она была отчаявшейся, глупой и злой. Но не сейчас.
— До свиданья, — сказала она.
Он не сводил с нее глаз, будто действительно умирал от голода. Он словно хотел вобрать в себя ее глаза, волосы, губы, шею, грудь, заляпанные краской штаны, белые ботинки Бапи. Наверное, было бы неправильно, если бы это была встреча, а не расставание. Хотя, может быть, так тоже неправильно.
— Все то, что ты мне вчера сказал… — начала она, — я чувствую тоже.
Лена не знала, как сказать о своей любви более прозаически.
— Я тебя никогда не забуду. — Она задумалась. — Хотя нет, надеюсь, забуду, а то будет очень тяжело.
Его глаза наполнились слезами, а губы задрожали.
Она отложила палитру и кисть, поднялась на цыпочки, положила руки Костасу на плечи и поцеловала его в щеку. Не важно куда, но поцеловала, как любимого, а не как друга. Он сжал ее в объятьях, сильнее, чем должен был. Он не хотел ее отпускать.
Когда появилась Эффи с наушниками и плеером, Лена уж была одна.
— Что-то ты плачешь гораздо чаще, чем раньше, — подозрительно сказала Эффи.
Лена рассмеялась;
— Ты нашла своего официанта?
Эффи беззаботно мотнула головой. Она спокойно могла возобновить прошлогодние отношения, могла с упоением заниматься сексом, а потом с улыбкой помахать парню рукой. Лена с изумлением посмотрела на сестру, которая дергалась под какую-то ритмичную песню в наушниках.
У разных людей хорошо получаются разные вещи. Лена умела писать поздравительные открытки, а Эффи умела быть счастливой.
Мы рождаемся не однажды, но вновь и вновь.
Вильям Чарльз
*
Бриджит тащила свои вещи к автобусной остановке, как вдруг из ниоткуда появился Билли и подхватил два самых тяжелых чемодана.
— Жалко, что ты уезжаешь, — сказал он.
— Я нужна дома, — ответила она. — Не волнуйся, мы с тобой скоро увидимся.
Билли стоял с ней на остановке, держал ее чемоданы и не хотел, чтобы она уезжала. Бриджит точно знала, что нравится ему. Она этого хотела, не так ли? Теперь она считала, что вполне заслуживает его внимания. Она заслуживает, а он? Не один ли он из многих? И не потому ли выбрал ее, что она хорошенькая блондинка?
Во взгляде Билли читалось совсем другое. Он смотрел на нее так же, как тогда, когда им было по шесть лет, так же, как тогда, когда она орала на него на футбольном поле.
Он прикоснулся к нежной коже ее запястья.
Так же или иначе?
Она была уверена, что шестилетняя и теперешняя Би — два совершенно разных человека, что Би-друг и Би-девушка совсем не похожи, но теперь засомневалась. А когда он поцеловал ее в губы, по телу Бриджит пробежала дрожь, и ей это точно понравилось.
Бриджит знала, что теперь под ее ногами простирается твердая, бесконечная земля. И так будет во веки веков.
Конечно, это была глупая и экзотическая мысль, но Кармен всегда любила совершать экзотические поступки. Мама была счастлива с Дэвидом. Целыми днями Кармен радовалась за маму и волновалась за Лену. У нее теперь было много времени, потому что Морганы решили провести остаток лета на пляже.
Портер оставил ей пару сообщений и пригласил на какую-то вечеринку, и Кармен решила, что теперь, когда она уладила мамину личную жизнь, можно заняться собственной.
Он был удивлен, когда она позвонила, но сразу согласился и предложил пойти в «Дизис-гриль», так что, наверное, он ее не так уж и ненавидел. А может, все-таки ненавидел и собирался в конце вечера злорадно предложить самой заплатить по счету. Кармен положила в кошелек еще двадцатку — на всякий случай. Она надела Волшебные Штаны в первый раз с того рокового вечера, когда Кристина влюбилась в Дэвида, а Кармен не влюбилась в Портера. Может, сегодня что-нибудь произойдет? В Штанах ночь может стать судьбоносной.
Она выщипывала брови, когда зазвонил телефон.
На определителе высветился номер таксофона.
— Алло?
— Привет. Это Пол.