Союз «Волшебные штаны»

— Лидия, Криста, Пол, это моя дочь Кармен, — сказал отец.

Ее имя прозвучало странно в его устах. Он всегда называл ее «милая», «малыш» или «зайка». И никогда не называл Кармен. Наверно, потому, что это было имя ее пуэрто-риканской бабушки, которая написала ему несколько скверных писем после развода. Его мать умерла. Ее звали Мэри.

Все выжидали, напряженно улыбаясь. Девочка не знала, что говорить и что делать.

— Кармен, это Лидия…

Пауза…

— Моя невеста. А Криста и Пол — ее дети.

Кармен закрыла глаза, потом снова открыла.

От мягкого света в комнате перед глазами поплыли круги.

— Когда она стала твоей невестой? — спросила она почти шепотом, зная, что не очень вежливо об этом спрашивать.

Отец улыбнулся.

— Двадцать четвертого апреля, если быть точным, — ответил он. — Я переехал в середине мая.

— Ты собираешься жениться?

Она знала, что задает абсолютно бессмысленный вопрос.

— Девятнадцатого августа, — ответил отец.

— О! — вздохнула Кармен.

— Удивительно, да? — спросил он.

— Удивительно, — эхом отозвалась она.

Лидия взяла девочку за руку. Кармен почувствовала, что тело больше не повинуется ей.

— Кармен, мы так хотим, чтобы тебе было здесь хорошо. Хочешь отдохнуть? Хочешь газировки или чаю? Альберт покажет тебе твою комнату.

Альберт? Звал ли кто-нибудь ее отца Альбертом? И что значит ее комната? Что она вообще делает в этом доме? Это не тот дом, в котором она проведет лето.

— Кармен, газировки или чаю? — спросил отец.

Дочь медленно повернулась к нему и кивнула.

— Что именно? И то и другое? — спрашивал отец.

Она осмотрела кухню. Приборы из нержавеющей стали, как у богатых. На полу восточный ковер. Кто кладет восточный ковер в кухне? Прикрепленный к потолку старомодный вентилятор в восточном стиле медленно вращался. Она слышала, как капли дождя стучат в окно.

— Кармен? Кармен! — Отец пытался сдержать раздражение.

— Извини, — прошептала она, поняв, что Лидия, стоявшая у буфета, ждет ответа.

— Ничего не надо. Ты не скажешь, куда мне положить вещи?

Отец выглядел огорченным. Он видел, как она удручена.

— Да, пойдем. Я покажу тебе твою комнату, а затем принесу чемодан.

Кармен последовала за ним по ковровым ступенькам. Они прошли мимо трех спален к комнате, выходящей окнами во двор, с толстым ковром персикового цвета, с антикварной мебелью и двумя коробками косметических салфеток «клинекс»: одна на комоде, другая на прикроватной тумбочке. Там еще были шторы с пыльными оборками. Кармен готова была поспорить на миллион долларов, что внизу, в холодильнике, стоит как минимум одна коробка с выпечкой.

— Это комната для гостей? — спросила она.

— Да, — ответил отец, не поняв, что она имеет в виду. — Располагайся, — сказал он, используя это идиотское слово. — Я принесу твой чемодан.

Он направился к двери, но Кармен окликнула его. Отец, обернувшись, настороженно посмотрел на нее.

— Я хотела сказать…

Девочка замерла. Она хотела сказать, что было опрометчиво с его стороны не предупредить ее. Неприятно без подготовки приехать в дом, полный незнакомых людей. Кармен увидела мольбу в глазах отца. Он хотел, чтобы между ними все было хорошо.

— Да нет, ничего, — слабым голосом сказала она. Она смотрела, как он уходит, и думала о том, что он нравился ей другим. Когда она была с ним, она не хотела говорить о неприятных вещах.

Дорогая Би!

Наше с отцом лето закончилось по дороге из аэропорта. Моего отца теперь зовут Альберт, он женится на Лидии. Они живут в доме, забитом «клинексами», и у него двое детей-блондинов. Забудь обо всем, что я себе представляла. Я теперь гостья и живу в комнате для гостей у семьи, которая никогда не станет моей. Прости, Би. Я снова увлеклась своими мыслями. Знаю, я словно большой ребенок, но у меня отвратительно на душе. Ненавижу сюрпризы!

Люблю и скучаю по тебе.

Кармен

* * *

Любовь как война: ее легко разжечь и трудно потушить.

Пословица

Лена оторвалась от журнала, когда в дверях появилась Эффи. Сестра тихо проскользнула в комнату и села на кровать.

— Все собрались. Вечеринка уже началась.

Лена догадалась, о чем пойдет речь, но притворилась, что не понимает.

— Он здесь, — сообщила Эффи многозначительно.

— Кто он?

— Костас.

— Ну и?..

Эффи посмотрела Лене в глаза:

— Честно, ты должна на него посмотреть.

— Зачем?

Эффи облокотилась на край кровати и чуть подалась вперед:

— Я знаю, ты думаешь, там какой-то малявка, Лена, но он… он такой…

Эффи так разволновалась, что даже не закончила предложение.

— Какой? — подняла бровь Лена.

— Огромный, — заключила Эффи.

Лене стало немного интересно, не более того.

— Эф, я приехала в Грецию не за парнем.

— Тогда можно я оставлю его себе?

Лена улыбнулась:

— Да. Вообще-то у тебя уже есть один?

— Был. До того, как я увидела Костаса.

— Он что, такой классный, да?

— Увидишь сама.

Лена встала с кровати:

— Ну, пойдем.

Действительно, стоит посмотреть. Не зря же Эффи так его расписывает. Но Лена была уверена, что этот парень ее разочарует. Эффи остановилась:

— Ты сказала бабушке, что идешь переодеться?

— Ах да!

Лена метнулась к сумке. Хорошо, что солнце уже село. Она надела коричневую блузу с высоким воротом, самый непривлекательный наряд из своего гардероба, и стянула волосы сзади жутким конским хвостом. Однако Штаны оставались Штанами.

— Эти Штаны просто сказка! Ты в них супер! Ты выглядишь даже лучше, чем обычно.

— Спасибо. Пошли.

— У-у-ф, — выдохнула Эффи, предвкушая нечто интересное.

Костас Лену не разочаровал: высокий, выглядит скорее как мужчина, нежели как мальчик. Наверное, ему лет восемнадцать, по крайней мере, так казалось. И… он был вполне привлекательным.

Лена знала мальчишек. Сначала они стараются завоевать твое расположение, притворяясь, что им действительно интересно работать над рефератом по истории или что-нибудь в этом духе. Хуже всего, когда они, стараясь заинтриговать тебя, разбивают сердце твоей подруге. Притворяются, что влюблены в нее, тем самым пытаясь войти к тебе в доверие и усыпить твою бдительность.

Поэтому Лене нравились простые парни, не первые красавцы. Но даже они разочаровывали ее. Сама Лена думала, что мужской пол нужен только для подтверждения женской привлекательности. Эта аксиома была, пожалуй, единственной, которую Лена могла принимать без предубеждения.

Подруги называли Лену Афродитой, богиней любви и красоты. С красотой было более или менее в порядке, а вот любовь — это не очень про нее. Лена не была романтичной натурой.

— Лена, это Костас, — представила бабушка.

Лена заметила, что бабушка пытается казаться безразличной, но на самом деле ее так и распирает от восторга.

— Костас, это моя внучка Лена.

В голосе бабушки чувствовалось такое торжество, словно она награждала победителя шоу новой красной машиной. Лена неловко пожала руку Костаса, пытаясь при этом избежать назойливых бабушкиных объятий.

Костас внимательно рассматривал ее лицо, пока они здоровались. Лена даже сказала бы, что он глазел на нее.

— Костас собирается в Лондонский университет осенью, — похвасталась бабушка, словно Костас был ее произведением. — Он играл в национальной футбольной команде, — добавила она. — Мы все им гордимся.

Костас смотрел в пол.

— Валия преувеличивает больше, чем моя бабушка, — промямлил он.

Он говорил с легким акцентом, хотя и неплохо.

— Но этим летом Костас помогает своему деду, — объявила бабушка, смахивая слезу. — Дедушке Даунасу — у него были проблемы с… — Бабушка похлопала себя по левой груди. — Костасу пришлось изменить планы на лето и остаться дома.

Костасу явно было неловко, и Лена почувствовала расположение к нему.