Лекарство от любви

- Не попадай больше в такие ситуации, Даша, это опасно для жизни, да и меня может не оказаться рядом, — сказал он, когда мы приехали.

- Спасибо вам, Саша, — похолодев, сказала я ему на прощанье и поторопилась выйти из машины.

Он ухмыльнулся и весело ответил:

- Не за что, кажется, спасать тебя — стало моей жизненной необходимостью…

Я подумала, что в этом он был прав.

- Ну, что? — подпрыгивая от нетерпения, Томочка хватала меня за руки. — Рассказывай.

Я, напротив, с рассказом не торопилась, обдумывая на ходу, как же так мягко всё представить подруге, чтобы больно не ранить её. Но правда, на то она и правда, бывает и горькой, не то, что сладкая ложь.

Томочке не понравилось то, что я рассказала ей. Почему-то сама для себя я твердо решила ничего не говорить ей о том, что случилось в кабинете. Подруге и так было несладко, а тут еще и это. Подумайте сами, утвердиться в своих подозрениях — это одно дело, а когда невинное подтверждение перерастает в нечто большее. О! Это уже другое дело!

- Мерзавец, гад! — всхлипывала Томочка. — И этому. я отдала лучшие годы своей жизни! Да он не стоит и мизинца моего!

Я поморщилась: с годами Томочка, кажется, переборщила, всего-то полгода.

- Что он сам из себя представляет этот мерзавец! Да кем бы он был без меня? Я его, можно сказать, отмыла и отчистила, — рыдала подруга.

Ну, предположим, насчёт того, кем бы он был без неё, мы все и так знали — он просто остался всё тем же состоятельным человеком, каким и был до встречи с Томочкой. Нет, я не хочу сказать, что именно это обстоятельство и повлияло на её выбор — она с лёгкостью рассталась со своим предыдущим красавцем мужем и увела этого у какой-то своей бывшей подруги буквально из-под носа.

- Ах, каков паразит, — продолжала стенать несчастная покинутая женщина. — Он. он же квазимодо самый настоящий.

- Да, да, — подлила я масло в огонь, — и уши у него оттопыренные.

Томочка неожиданно перестала рыдать и с удивлением посмотрела на меня:

- И уши, — как эхо повторила она и вдруг прыснула со смеху.

- Ой, — замахала я руками и поддержала её.

Мы хохотали как ненормальные, изображая различные недостатки внешности Томочкиного возлюбленного. Теперь уже бывшего возлюбленного. Я бы добавила, что очередного, но, ладно уж, не будем вдаваться в столь пикантные подробности.

9.

— Дашка, Даш.

Я очнулась от легкого забвения, кажется, снова уснула на лекции. Ничего страшного в этом нет: кто был студентом, знает, как иногда тяжело бывает отсидеть пару, не сомкнув хоть один глазик.

- Чего тебе? — недовольно спросила я, позевывая.

- А куда ты так резко исчезла с презентации? — видно было невооруженным глазом, что Славик обиделся. — Я думал, у нас будет продолжение банкета.

- Индюк тоже думал, — огрызнулась я.

Ишь ты, чего захотел — продолжения. Больше ничего? А, может, еще и ключ от квартиры, где деньги лежат?

Конечно, Славик обиделся. И меня таки посещали угрызения совести. Посудите сами, с ним я обошлась весьма неласково. Он думал, что я сменила гнев на милость, когда предложила ему пойти на презентацию. О, святая простота! Ну почему мужчины порой бывают такие наивные и так легко поддаются на провокации. Да я просто бессовестно использовала его в своих интересах. Но Славик этого не знал, и мне стало немного жаль его.

Впрочем, я вскоре забыла и об угрызениях совести, и о Славике, потому что возникли более серьезные проблемы — с моего жизненного горизонта пропал Олег. Снова. И я догадывалась, что на этот раз навсегда, ведь я отчасти тоже была виновата. Но признавать этого не хотела. Ни за что!

Действительно, а почему виновата я? Он, между прочим, тоже далеко не херувим. А если бы я не пошла на презентацию, так ничего не узнала бы? Кстати, Олег опять был с той же белокурой девицей. Что-то на простое совпадение не похоже.

Сердце снова разрывалось от боли, но звонить Олегу первой ни за что не буду. Может, так, как-нибудь случайно попадусь ему на глаза.

- Ты чего такая, как будто таракана проглотила? — спросила Наташка, когда я появилась у неё, чтобы поделиться своим горем.

- Олег., - только и смогла вымолвить я, — он больше не придёт, — последние слова потонули в потоке слёз.

- Девочки, — сунулся было на кухню Наташкин муж, но тут же ретировался, увидев меня плачущую.

Молодец, Шурик. Хорошо его выдрессировала тётушка: он знал, что, когда приходят её подруги, тем более ещё со своими женскими проблемами, лучше не лезть, а то не ровен час можно и под горячую женскую руку попасть. Шурик в такие моменты закрывался в комнате и до посинения смотрел телевизор, начисто забывая о еде и питье, потому что кухня была оккупирована женщинами.

Я рассказала всё, ничего не утаила.

- Да-а-а, — протянула Наташка, внимательно выслушав мои словоизлияния. — Дашулька, Дашка, — она погладила меня по голове, — может, ничего страшного нет, и он как всегда объявится.

- Нет, уже нет, ведь я была не одна, — всхлипнула я и с ненавистью набросилась на Славика: — Этот Славик ещё, и почему он в это время никуда не испарился?

Я, вытирая слёзы, подошла к окну и, опершись о подоконник, уставилась невидящими глазами на оживлённую улицу.

- Дашка! — вдруг что-то вспомнив, воскликнула тётушка. — Ну-ка повтори, что делал в этот момент твой Славик, когда ты увидела Олега.

- Да что он делал, — с недовольством начала я, — вскочил как идиот, увидев какого-то там артиста.

- Вот!

- Что вот? — недоуменно переспросила я.

- Значит, Олег не видел тебя рядом с ним.

Я перестала плакать и повернулась к Наташке.

- Да, получается так.

Тётка хмыкнула:

- А вот и козырь.

- Ты думаешь? — догадалась я. — Он не заметил?

- Конечно, ведь ты сидела одна. А значит, ты не виновата перед ним, потому что ты сидела одна, а виноват, наоборот, он, потому что был не один, тем более что Олег не знает, с кем ты там была, вдруг с подругой или с подругами. Это и есть та самая зацепка, теперь ты смело можешь предъявлять претензии, — на одном дыхании протараторила Наташка.

Да, она была права: это и в самом деле мог оказаться хороший козырь, хотя, как говорится, и притянутый за уши; но дело было за малым — найти того, кому можно предъявлять эти самые претензии и кого считать виноватым. А этого «кого-то» как раз и не было, он как в воду канул. Уже несколько дней прошло, а Олег всё не объявлялся.

Зато появился Другой. Теперь я знала хотя бы его имя. Он как будто специально меня караулил, что ли.

Я даже не знала, как себя вести. Он делал вид, что вовсе не интересуется моей персоной, но это только видимость, я то уж знала.

Он всё время вставал у меня на пути. Вот его фигура маячит перед моими окнами, а чуть позже я уже вижу его в автобусе, а вот он снова идёт мне навстречу по длинному коридору моего факультета. Но во всех случаях он делал вид, что незнаком со мной.

Это меня пугало и удивляло одновременно. Я его боялась, хотя не признавалась сама себе в этом. Каждое утро с каким-то щемящим чувством под ложечкой думала о нём и. ждала, что вот-вот с ним встречусь. Так всё-таки боялась или нет? Да, наверное, боялась и хотела вновь оказаться в затруднительном положении, лишь бы только он снова помог мне. Парадоксально, не правда ли? Между мной и моим спасителем возникла какая-то незримая связь. Как будто мы только вдвоём с ним знали что-то очень важное, а все люди вокруг — нет.

Дальше взглядов наши отношения не развивались, хотя мы с ним были немного знакомы, если наши встречи можно назвать знакомством. Но какие это были взгляды! Во всяком случае, с его стороны они были красноречивее слов. Но ни он, ни я не решались на большее.

10.

В самом разгаре была весна. Как положено — с похолоданием в мае, с лужами, грязью, с веселым чириканьем, карканьем, щебетанием обезумевших от осознания того, что кончилась зима, птиц, с криками детишек и мамаш. Да, весна всегда приносит радость, даже ранняя. Весной обостряются все органы чувств. И так хочется любви — до одури, до потери сознания. Но вот её то как раз и не хватало. И тогда я решила принять кардинальные меры. Как сказала Томочка: раз Магомет не хочет идти к горе, значит, придется горе идти к Магомету. Или наоборот, но это неважно. В общем, я приняла твёрдое решение самой вернуть свою любовь. И зачем только? Но что сделано, то сделано.