Страница 22 из 68
— Так что там с Лексом, что он тебе сказал?
— Они с Гэбриелом записывают песни для нового альбома.
Сьюзи смотрела сквозь летний туман на манхэттенское небо. В руке у нее был бокал с чем-то похожим на вино. Майрон не знал, что сказать на этот счет — вино и беременность, — и просто откашлялся.
— Что-нибудь не так? — спросила Сьюзи.
Майрон указал на бокал. Воплощенная заботливость.
— Врач говорит, от одного бокала вреда не будет.
— Ясно.
— Не надо на меня так смотреть.
— Я и не смотрю.
Сложив руки на животе, Сьюзи все смотрела через арку на небо.
— Надо бы попрочнее перила сделать. Ребенок все-таки. А я сюда и подвыпивших друзей не пускаю.
— Хорошая мысль, — согласился Майрон. Она старается отвлечься. Что ж, прекрасно. — Слушай, я честно не знаю, что происходит с Лексом. Да, ведет он себя странновато, но в то же время весьма доходчиво мне разъяснил: это не мое дело. Ты хотела, чтобы я убедился, что с ним ничего не стряслось. Я твое пожелание выполнил. А заставить его вернуться домой я не могу.
— Это я понимаю.
— Тогда что еще? Я могу, конечно, попробовать докопаться, кто выложил послание про «чужого»…
— Это я и так знаю, — перебила его Сьюзи.
Майрон удивился. Он внимательно посмотрел на нее и, не дождавшись продолжения, спросил:
— Да? И кто же это?
— Китти.
Сьюзи отхлебнула немного вина.
— Уверена?
— Да.
— А почему, собственно?
— А кому еще захочется отплатить таким способом? — вопросом на вопрос ответила Сьюзи.
Влажный липкий воздух накрыл Майрона тяжелым одеялом. Он посмотрел на живот Сьюзи и подумал, каково это — носить подобную тяжесть в жару.
— А зачем ей мстить тебе? И за что?
Сьюзи пропустила вопрос мимо ушей.
— Китти потрясающе играла в теннис, правда?
— Ты тоже.
— Не так, как она. Подобных ей я не видела. Да, я играла в профессиональном туре, четыре раза входила в десятку лучших. Но Китти? Она могла бы стать одной из великих.
— Не могла, — покачал головой Майрон.
— Как тебя понять?
— У Китти всегда мозги были набекрень. Наркотики, пьянки, вранье, махинации, нарциссизм, безумные, саморазрушительные эскапады.
— Она была молода. Все мы были молоды. И все совершали ошибки.
Молчание.
— Сьюзи?
— Да?
— Зачем тебе нужно было сегодня меня видеть?
— Хотела объяснить.
— Объяснить — что?
Она подошла к нему, раскинула руки, обняла. Майрон крепко прижал ее к себе, ощущая тепло живота. Может, в этом есть какая-то странность, но от близости Сьюзи ему было хорошо, словно она оказывала ему целительное воздействие. Сьюзи опустила голову ему на грудь и какое-то время так и сидела, не говоря ни слова. Майрон тоже не разжимал объятия.
— Лекс не прав, — прервала она наконец молчание.
— В чем?
— Бывает, люди нуждаются в помощи. Я помню ночи, когда ты спасал меня. Держал вот так, как сейчас. Выслушивал. Никогда не судил. Может, ты и сам того не знаешь, но ты сотни раз спасал мне жизнь.
— Я и сейчас с тобой, — мягко произнес Майрон. — Скажи, что тебя гложет?
Она сидела, прижимаясь ухом к его груди.
— Нам с Китти обеим должно было вот-вот исполниться семнадцать. В тот год мне очень хотелось выиграть юниорский турнир. Попасть на Открытое первенство США. Китти была моей главной соперницей. Когда она побила меня в Бостоне, мать чуть с ума не сошла.
— Помню, — кивнул Майрон.
— Родители растолковали мне, что в спорте позволительно все. Лишь бы победить. Лишь бы стать первым. Ты слышал что-нибудь про «выстрел, отозвавшийся во всем мире»? Про знаменитый хоум-ран Бобби Томпсона в начале пятидесятых? [23]
— Естественно, а что? — Столь резкий поворот темы несколько сбил Майрона с толку.
— Отец говорил, это было жульничество. Томпсон мошенничал. И не только он. Говорят, сейчас так используют стероиды. А в старину ребята из «Нью-Йорк джайнтс» незаметно переставляли флажки. Питчеры до предела истирали покрышку мяча. Тот малый, менеджер «Селтикс», что тебя задрафтовал, раздевалку команды гостей так натапливал, что дышать было нечем. А может, никакое это не жульничество. Может, это просто победа любой ценой.
— И ты тоже хотела так победить?
— Да.
— И как же именно?
— Я распускала слухи про свою соперницу. Представляла ее куда большей сучкой, чем она была на самом деле. Пыталась выбить из колеи. Помнишь, я говорила тебе, что ребенок у нее скорее всего не от Брэда?
— Не ты одна. К тому же я и без тебя Китти неплохо знал и в любом случае оценивал ее, опираясь не на твои суждения. Она та еще стерва была, верно?
— Я тоже.
— Но ты не манипулировала моим братом. Ты не заигрывала с ним, попутно ныряя в постель к первому встречному.
— Зато я в любой момент готова была поставить тебя об этом в известность. — Сьюзи уютнее устроилась у него на груди. — А знаешь, чего я тебе не сказала?
— Чего?
— Что она, несмотря ни на что, любила твоего брата. Глубоко и преданно. Когда они расстались, это сказалось на ее игре. Она уже не вкладывала в нее сердце. А я подталкивала ее шляться по всяким компаниям. И твердила, что о Брэде надо забыть, парней вокруг много.
Майрон вспомнил выложенные на «Фейсбуке» семейные фотографии счастливых Китти, Брэда и Микки и подумал, как же все могло так повернуться. Он попытался заставить себя сосредоточиться на лучезарных снимках, но сознанию не прикажешь, и оно неуклонно возвращалось к видеозаписи в тайном помещении клуба, где Китти была с Конским Хвостом.
— Китти совершала свои ошибки, — с горечью в голосе сказал он. — И то, что ты сказала или не сказала, не имеет никакого значения. Она всегда врала Брэду. Врала про наркотики. Врала про меня, про то, какую роль я играл в их маленькой драме. Даже про то, что принимала противозачаточные таблетки.
Но на последней фразе Майрон почувствовал: что-то не сходится. Вот Китти готовится стать в ряд с Мартиной Хингис, Крис Эверт, Штеффи Граф, Сереной и Винус Уильямс, а кончается все беременностью. Может, действительно, как она сама настаивала, это была случайность. Любая выпускница средней школы знает, что таблетки на сто процентов не срабатывают. Но Майрону это объяснение никогда не казалось убедительным.
— Лекс знает? — спросил он.
— Все? — улыбнулась Сьюзи. — Нет.
— Он говорит, в этом все и дело. У людей существуют секреты друг от друга, их становится все больше, и они убивают доверие. Хороших взаимоотношений не построишь без полного доверия. У супругов тайн быть не может.
— Это слова Лекса?
— Да.
— Очаровательно, — сказала Сьюзи. — Только он опять ошибается.
— То есть?
— Никакие отношения не выдержат полной прозрачности. — Сьюзи отстранилась. Майрон увидел слезы у нее на щеках, почувствовал, что рубашка на груди промокла. — У каждого есть тайны, Майрон. И ты знаешь это не хуже других.
Когда Майрон вернулся в «Дакоту», было уже три утра. Он проверил почту — не ответила ли Китти на его «извини, пожалуйста». Не ответила. На тот маловероятный случай, что Лекс сказал ему правду — или что Лексу сказала правду Китти, — он отправил электронное письмо Эсперансе с просьбой проверить, нет ли Китти в списках пассажиров, улетевших из Ньюарка или аэропорта Кеннеди куда-нибудь в Южную Америку. Потом посмотрел, нет ли писем от Терезы. Нет.
Он думал о Терезе, думал о Джессике Калвер, своей бывшей возлюбленной, которую вспомнил Лекс. В течение многих лет та твердила, что не создана для брака, — это были те самые годы, когда Джессика была с Майроном, — а недавно вышла за некоего Стоуна [24]Нормана. Ну и имечко, нечего сказать. Друзья, наверное, называли его Булыжником либо Каменным Человеком. Думать о бывших возлюбленных, особенно тех, на ком хотел жениться, — занятие малопродуктивное, и Майрон заставил себя переключиться на другое.
23
Имеется в виду строка стихотворения Ральфа Уолдо Эмерсона «Гимн Конкорда», относящаяся к легендарной перестрелке между отрядом британской армии и гражданской милицией Конкорда, положившей начало Войне за независимость. Впоследствии так стали называть выстрел, жертвой которого стал эрцгерцог Франц Фердинанд, и, наконец, стихотворная строка сделалась символом разного рода громких спортивных событий, в том числе и знаменитого хоумрана Бобби Томпсона, в результате которого команда «Нью-Йорк джайнтс» выиграла в 1951 г. титул чемпиона страны по бейсболу.
24
Stone — камень (англ.).