Последний завет

Понятно теперь, почему он так испугался, когда она внезапно появилась на кухне. Понятно, почему поднимал с постели, будто солдата, и чуть не пинками затолкал в кабинет вместе с Джорджами. Она-то, дура, думала, что Эд заботится о ее расписании. А он просто ждал грузчиков и хотел услать ее подальше.

Мэгги наконец подняла на него глаза и тихо произнесла:

— А ведь ты хочешь уничтожить во мне все, что является мною. И повсюду расставить горшки с тем, что моим не является. Согласись, Эд, ведь я права, а?

Эдвард, надо отдать ему должное, спокойно выдержал ее взгляд. А потом почти театрально ткнул пальцем в сторону «приемной» и ледяным голосом сообщил:

— Надеюсь, ты не забыла, что тебя ждут?

С этими словами он повернулся и вышел из кухни.

Мэгги вцепилась обеими руками в барную табуретку и вновь уставилась в пол. Как же так… Почему он это сделал? Даже не спросив ее разрешения! Даже не предупредив! Неужели он действительно возненавидел ту Мэгги Костелло, которую знал до Вашингтона? И теперь стремится во что бы то ни стало вытравить из нее все, что напоминает ему о ней? Ну хорошо, он вытравит. А что останется?

Она тяжело поднялась с табуретки и направилась в «приемную», где по-прежнему обретался незнакомый щеголь. Правда, теперь тот листал уже «Атлантик мансли». Он глянул на нее снизу вверх и, натолкнувшись на сумрачный взгляд, дружески улыбнулся.

— Неприятности? Бывает…

— Ничего-ничего… — еле слышно отозвалась Мэгги, отчаянно пытаясь вызвать себя обратно к жизни. — А где ваша жена?

Тот картинно огляделся по сторонам.

— А что? Без нее не начнем?

— Нет, почему же… Как вам угодно. Вы сказали, что у вас что-то срочное… Нештатная ситуация, не так ли?

Мэгги почти пришла в себя, но теперь у нее начисто отбило память — она никак не могла вспомнить, что это за клиент, когда и по какому поводу они встречались и какая у него проблема.

— Совершенно верно.

— Расскажите, что у вас за беда.

— У меня лично, вы хотите сказать? Собственно, я не за этим… Хотя пожалуйста. Я чувствую себя будто не в своей тарелке.

— Где?

— Здесь, дома.

— Почему?

— Мне здесь все непривычно. Видите ли, я привык бывать совсем в других местах. Скажем так, не в самых веселых. Если где-то возникали проблемы, меня звали на помощь. Я приезжал и помогал. Мечтал сделать этот мир лучше.

— Не совсем понимаю. Кто вы по профессии? Врач?

— Можно и так сказать. Во всяком случае, человеческие жизни мне спасать доводилось.

Мэгги нервировала явно иносказательная манера, взятая незнакомцем.

— Хорошо. Но теперь вы вернулись домой и не можете заново привыкнуть?

— Вот именно. Настолько, что затрудняюсь уже называть это место своим домом. Я, кстати, не из Вашингтона. Но и не о нем речь. В последние два десятка лет я бывал дома лишь краткими наездами. В общей сложности не наберется и одного года. Моя стихия — дороги, вокзалы, аэропорты и гостиницы, среди которых, осмелюсь доложить, попадались настоящие клоповники!

— Ночевать в клоповнике приятнее, чем в домашней постели?

— Отнюдь. Не в этом дело. Здесь мне не хватает адреналина, душевного напряжения и сладких мурашек по коже. Творческого стресса, если хотите.

— Вы странный человек… Продолжайте.

Мэгги все еще не закончила составлять в уме реестр бесценных вещей, безвозвратно утраченных из-за Эдварда. Благодарственное письмо, написанное рукой британского премьер-министра после ее триумфа на переговорах в Косове… Фотография мужчины, которого она любила десять лет назад…

— И еще страдает мое честолюбие. Раньше меня исключительно ценили. Раньше во мне нуждались. Ставки в моей работе всегда были невероятно высоки. Теперь же… Я напоминаю себе… домохозяйку. Эта жизнь банальна и пресна, как обед язвенника.

Мэгги встретилась с ним взглядом. Странный человек. Губы его кривились в легкой улыбке — или усмешке? — глаза же смотрели твердо и холодно. Ей стало неуютно под этим взглядом.

— Расскажите подробнее о вашей работе.

— Все началось с Африки, где я впервые не по книжкам столкнулся с настоящей и весьма кровавой гражданской войной. И так получилось, что в какой-то момент я стал едва ли не единственным человеком, который мог пересекать линию фронта, не рискуя получить пулю в лоб, и доверительно общаться с представителями обеих противоборствующих сторон. Вот тогда-то ко мне обратились люди из ООН и предложили стать посредником на переговорах. И, знаете, у меня все очень здорово получилось.

Мэгги похолодела. Она уже открыла было рот, чтобы позвать Эдварда, но в последний момент что-то ее удержало.

— Со временем я заработал себе репутацию неофициального, но весьма удачливого дипломата, профессионального переговорщика. На меня вышли представители президентской администрации, у меня появилось множество заданий и множество командировок. И пошло-поехало… Кончилось все тем, что меня стали посылать во все подряд «горячие точки», где возникали какие-нибудь сложности с оформлением перемирия или мирными переговорами. Знаете, как меня прозвали? «Открывашка». Куда бы меня ни посылали, я приезжал и решал проблемы.

У Мэгги мелькнула мысль швырнуть в него чем-нибудь и, воспользовавшись его замешательством, сбежать. Но ноги не слушались, она боялась даже повернуть голову, чтобы оценить расстояние до двери. Этот человек ее гипнотизировал, как кобра.

— А что… а что было потом? — надтреснутым голосом спросила она.

— Белград, Багдад, снова Африка.

— А потом?..

— А потом я допустил большую ошибку.

— Где?

— В Африке, в Африке, в старой милой Африке.

— Кто вы такой?

— Мне кажется, вы знаете.

— Нет, не имею представления. Зачем вы пришли и что вам от меня нужно? Если через минуту у меня не будет ответов, я звоню в полицию.

— Вы прекрасно знаете, кто я такой, Мэгги. Я — это вы.

ГЛАВА 3

Вашингтон, воскресенье, 10:43

Конечно, не в первую минуту, но очень скоро Мэгги поняла: она слушает историю собственной жизни. Этот человек рассказывал ей то, что она знала лучше его самого. Ловкий трюк, ничего не скажешь… Ему было известно многое. В том числе он ясно дал понять, что в курсе и случившегося год назад.

— Имейте в виду, я пришел к вам не забавы ради.

— Но и не для того, чтобы я наставила вас на путь истинный перед разводом.

— Прежде чем развестись, сначала нужно жениться. Я не женат. У меня нет семьи. Вспомните себя саму. Моя жена — это работа.

— А что у вас за работа?

— Я тружусь на тех же людей, на которых еще не так давно трудились вы, — правительство Соединенных Штатов. Меня зовут Джуд Бонхэм.

Он протянул ей руку, но Мэгги ее даже не заметила. Она тяжело опустилась в кресло. Голова гудела. Сначала Эдвард и ящики, теперь вот это… Хорошенькое утро… Поначалу она приняла этого незнакомца за обычного психопата. О, такие попадаются, и даже не столь уж редко. Какой-нибудь недовольный ее консультациями экс-муженек, которому глаза застит жажда мести. Посидел в Интернете денек-другой, разузнал кое-что про нее — и вперед… Но это было бы слишком затейливо. Нет, этого человека прислали к Мэгги те, на кого она когда-то работала. Но зачем? Она уже год как не общалась ни с кем из президентской администрации или Госдепартамента. Сразу же после той «большой ошибки» она подала в отставку и в одночасье оборвала все связи с прежней работой. Не звонила, не писала. Будь ее воля, она вообще не вернулась бы в Штаты. Был вариант переехать к Лиз в Лондон, но… все вышло по-другому. И вот она здесь, в Вашингтоне, в самом логове… С Эдвардом…

— Кстати, отдаю вам должное. Вы не потеряли хватку.

Она подняла на него мрачные глаза.

— Да-да, это не комплимент, а констатация факта. Я не виноват, что вы позабыли закрыть дверь в кабинет.

— О чем вы?

— О Джорджах, о Кейти и Брэде, которых вы раскрутили настолько ловко, что я едва удержался от того, чтобы не зааплодировать. Классическая атакующая тактика. Вы разыграли все как по нотам: в нужный момент пригрозили предоставить их самим себе и затем, растерявшихся, тепленьких, легко положили на лопатки. Браво! Если мне не изменяет память, Клинтон поступил точно так же в Кэмп-Дэвиде. Приказал запускать движок вертолета и сделал ручкой, сказав, что не смеет больше отнимать у ребят время. И те испугались. Вы молодец, Мэгги, я вами восхищаюсь. Как только вы заняли жесткую позицию, Брэд мгновенно протрезвел и понял, что любое решение, заключенное за пределами вашего кабинета, будет заведомо хуже. Они с Кейти моментально забыли обо всех своих склоках и противоречиях и объединились против общей угрозы — страха потерять вас. Нет, серьезно — браво!