Последний завет

Мэгги всегда в таких случаях только отмахивалась от Лиз. Но в душе понимала, что та права.

— У меня такая работа, что я не должна привлекать к себе внимание. Если хочешь, я должна казаться призрачной. Разговаривая со мной, муж и жена, которые находятся на грани развода, должны видеть не меня, а друг друга.

Лиз лишь презрительно хмыкала в ответ на такие объяснения.

— Ты сама так не думаешь, а просто тупо цитируешь какой-нибудь ваш заумный учебник по психологии!

И опять Лиз была права. Мэгги никогда не говорила ей, что в Вашингтоне на нее вдруг стал серьезно «давить» вкус Эдварда. Но Лиз и сама догадалась. Отсюда и взялась эта «монастырская лавка»… Еще три года назад Мэгги жить не могла без узких топиков и мини-юбок, самая длинная из которых не закрывала колени. Но после переезда Эдвард вдруг перестал все это одобрять. Он никогда не ставил ей ультиматумов, но и не забывал давать советы вроде:

— Знаешь, мне кажется, вот этот цвет пойдет тебе больше…

Или:

— Не думаю, что стоит сейчас так выходить. Все-таки не лето на дворе, да и вообще…

В какой-то момент Мэгги поймала себя на мысли, что влияние Эдварда в вопросах одежды стало определяющим. Влияние это в конечном итоге приучило ее одеваться более скромно и менее сексуально. И оно все нарастало.

Она не жаловалась Лиз. Во-первых, та и без того терпеть не могла Эдварда. С самого начала. Ну вот так бывает. Увидишь незнакомого человека, и хочется думать, что эта встреча с ним будет последней в твоей жизни. И Мэгги считала, что нет никакого смысла подливать масла в огонь. К тому же жаловаться было бы несправедливо по отношению к Эдварду. В конце концов, Мэгги не особенно-то сопротивлялась и нынешняя манера одеваться вполне ее устраивала. Она привыкла. И потом… Да, когда-то она любила выглядеть «секси». Ну и чем это все закончилось?.. Нет, Мэгги не собиралась повторять прошлых ошибок.

Она распахнула двери перед Кейти и Брэдом Джордж и провела их в кабинет. Мэгги работала штатным психологом в администрации Виргинии и специализировалась на разрешении супружеских споров. Это была принудительная спецпрограмма, в которой обязаны принять участие все, кто решил развестись. Стандартный курс включал в себя шесть посещений психолога. Мэгги не ставила перед собой цели во что бы то ни стало сохранить семью. Она лишь помогала людям цивилизованно разрешить их проблему — чтобы они разошлись мирно, без судебных тяжб и скандалов. Во всяком случае, власти Виргинии ждали от нее именно этого.

Она усадила Джорджей, напомнила, на чем остановились в прошлый раз, и спросила, удалось ли им за прошедшее с последнего посещения время самостоятельно уладить еще какие-то вопросы. Покончив с преамбулой, Мэгги закинула ногу на ногу, скрестила руки на груди и жестом дала супругам понять, что теперь настала их очередь говорить. Они восприняли это слишком буквально и с ходу продолжили ссору, которую, очевидно, начали еще по дороге сюда.

— Дорогая, я еще раз повторяю, что буду счастлив оставить тебе дом и машину. Но на одном условии…

— Чтобы я не смела высунуть нос на улицу и ни на минуту не отходила от твоих детей!

— От наших детей, Кейти. Ты хотела сказать: от наших…

Они переживали «второй переходный возраст», который настигает каждого человека где-то сразу после сорока. У Мэгги он был еще впереди. Но пара принадлежала к одному поколению, а у нее складывалось впечатление, что она сидит в одной комнате с инопланетянами. Она слушала их и не понимала. Кейти искренне возмущалась тем, что Брэд собирался оставить за собой летний домик в Нью-Гэмпшире. Брэд парировал это тем, что она все равно там почти никогда не появлялась. Зато когда он привез туда больного отца, она пальцем не пошевелила, чтобы помочь старику и поухаживать за ним. Кейти тут же припомнила мужу, как «по-свински» он обошелся уже с ее родителями, когда те приехали повидаться с внуками.

Мэгги решила, что пора сворачивать лавочку. Четыре недели Джорджи исправно посещали ее на дому и за все это время не восприняли, кажется, ни одного ее слова. Они слышали только самих себя. Поначалу Мэгги избрала тактику «доброго полицейского». Она старалась не вмешиваться в их яростные споры, почти ничего не говорила и только мягко, понимающе улыбалась. Когда эта тактика себя не оправдала, Мэгги ее сменила. Почти целую неделю она вела себя предельно активно, твердо и властно держа в своих руках все нити разговора. Мэгги не церемонилась, часто прерывала своих визави, а когда ей что-то не нравилось, прямо высказывала свои претензии, не обращая внимания на реакцию Джорджей. Но и эта тактика не сработала. За все время, что они провели вместе, не произошло никаких мало-мальских подвижек в их отношении друг к другу и не удалось разрешить ни одной, даже самой пустяковой, «предразводной» проблемы.

— Мэгги, вы видите? Нет, вы только полюбуйтесь на это! Это же уму непостижимо!

Мэгги в который раз пожалела о том, что после переезда в Вашингтон взялась за эту работу. Тогда ей это казалось более чем логичным. В вакансии было четко сказано: психолог по разрешению конфликтов. Именно им она и была. Разводами, положим, до того момента никогда не занималась, но ведь профессия-то та же. Что еще ей оставалось делать? Вернуться к прежнему? Она даже думать об этом боялась… После того, что произошло. А все остальное ей годилось: разводы, хозяйственные споры, мелкие управленческие конфликты — какая разница.

Но, черт возьми, Джорджи, сами того не желая, практически убедили ее в том, что она тогда совершила большую ошибку, подавшись со своим резюме в администрацию Виргинии.

— Послушайте, Мэгги, вы можете мне объяснить, на каком основании она тут лепит из меня монстра? Я ведь четко сказал, что оставляю ей дом. Машину. Дам разумное содержание с учетом всех ее запросов. Я не привык бегать от ответственности. Чек всегда со мной, и я готов подписать его в любую минуту. Но неужели я не имею права просить в ответ того, что и без моих просьб является очевидным?

— Ничего себе! Да ты просто хочешь контролировать каждый мой шаг!

Брэд одарил жену снисходительной улыбкой и вновь обратился к Мэгги:

— Хорошо, назовем это моим условием. Но, видит Бог, это очень, очень простое условие! Если Кейти хочет получать от меня деньги на содержание и воспитание наших детей… Я прошу в обмен всего лишь одного: чтобы она занималась именно этим — содержанием и воспитанием наших детей. И больше ничем, потому что любое другое занятие непременно снизит эффект основного!

— Другими словами, Мэгги, он не заплатит мне ни цента, если я не брошу работу и не превращусь в вечную домохозяйку. Нет, вы понимаете, к чему он клонит?

Мэгги вдруг уловила в голосе Кейти что-то новенькое и решила ухватиться за это. А вдруг…

— Как вы думаете, Кейти, зачем вашему мужу необходимо, чтобы вы бросили свою работу?

— Кейти, не ломай комедию, мы с Мэгги уже устали от твоих фантазий! Говори по существу!

— Брэд, я задала вопрос вашей жене и жду ответа именно от нее.

— Хорошо, хорошо… — Брэд рассмеялся.

— Не знаю, Мэгги… Он говорит, что так будет лучше для детей.

— Но вам кажется, что за этим кроется что-то иное?

— Да.

— Господи, Кейти, опять ты за свое!

— Брэд, я разговариваю сейчас с вашей женой.

— Да пожалуйста…

— Продолжайте, Кейти.

— Порой у меня такое ощущение, что Брэд… что ему нравится моя зависимость от него.

— Понимаю. — Мэгги заметила, что Брэд вновь что-то хочет сказать, и, мягко улыбнувшись, покачала головой. — А как вы думаете, Кейти, почему ему это нравится?

— Не знаю. Может быть, ему нравится видеть, что я слабая. Вы в курсе, что его первая жена была алкоголичкой? А вам известно, что как только она вылечилась от своей зависимости, он тут же расстался с ней? Она бросила пить — и Брэд мгновенно бросил ее!

— Не смей впутывать в это дело Джули! Это уже переходит всякие границы!

Мэгги делала записи в своем блокноте, одновременно не спуская внимательных глаз с супругов. Ловкий трюк, которому она долго училась, но он того стоил.