Страница 24 из 29
Она, казалось, говорила сама с собой:
— Да… И надо же было этому случиться во второй раз.
— Я не вижу в этом ничего плохого.
— Я тоже. Но просто… Наверное, нам не стоит быть вместе. Я не знаю, что говорю! Брет! Я не знаю, что говорю! Я не знаю…
— Успокойся. Ну все, все, успокойся. — Он нежно прижал ее голову к груди и гладил по волосам.
— Извини. Я просто… Не придавай значения.
— Почему?
— Нам лучше не говорить на тему будущего.
— Ты мне можешь объяснить, что происходит?
— Нет.
— Дженни, я так не играю. Несколько часов назад я впервые в жизни испытал настоящее счастье. У меня было много женщин, но сегодня я узнал, что никогда и никого не любил. А раньше мне казалось по-другому. Теперь я знаю, что чувствуешь, когда любишь, и когда… когда любят тебя. Дженни, ведь ты любишь меня?
— Нет.
— Врешь.
— Вру.
— Тогда скажи почему?
— Я не могу.
— Почему?
— Это не моя… Это… это не важно.
— Да, у всех свои тайны.
— Что ты сказал?
— Я говорю, и у тебя, и у меня — свои тайны.
— У меня нет никаких тайн, Брет. Я просто сошла с ума. Такое уже было в моей жизни один раз. И я не хочу…
— Я знаю.
— Откуда? — Она исподлобья смотрела на него.
— Просто понял, что ты уже пережила какую-то драму.
— А.
— И поэтому… пока ты не пришла в себя и пока ты — сошла с ума… Соглашайся выйти за меня замуж.
Она закрыла лицо руками.
— Дженни!
Всхлипнула.
— Дженни, что с тобой?!
— Я не могу, — сказала она сквозь ладони, и голос получился, словно из кувшина.
— Почему? Ты замужем?
— Нет. Я… лучше тебе не знать.
Она отняла руки от лица и с тоской уставилась на океан. Сейчас она ему скажет, что недостойна его. Что хочет обокрасть. Что она — не та, за кого себя выдает. Что она знает все о нем: и про дом, и про миллионы, и про «трудное» детство в Оксфорде, и про Марка…
— Ты не можешь выйти за меня замуж, потому что твой друг мне должен денег?
До нее даже не сразу дошло:
— Какой друг?
— Марк, разумеется.
Дженни показалось, что вокруг все побелело, как при вспышке молнии. А может, началась гроза?
Она слышала его голос, мягкий и родной, но это был не его голос. Брет Спенсер не мог такое сказать. Не должен был.
— Тебе нужны мои деньги? Возьми, сколько хочешь. Ты выиграла. Можешь отдать их Марку, чтобы он отдал мне. Но я действительно предлагаю тебе выйти за меня замуж, Дженни. Я люблю тебя, кем бы ты ни была на самом деле.
11
А что? Она может сказать, что это была игра. Да. Игра такая: на чувствах. И она играла роль. Роль влюбленной дурочки… Нет, это не пойдет. Господи, как же стыдно! Он, наверное, так веселился, так потешался над ней! Впрочем, как и она над ним. Дженни поерзала в кресле, смущенно закусив губу и исподлобья, виновато глядя на пассажиров, словно они тоже стали свидетелями ее позорного разоблачения.
Скоро самолет взлетает. Она купила билет на первый попавшийся рейс. Главное, чтобы в Европу. Ее почему-то последнее время тянуло в Европу, хотя она сама не могла объяснить причину этой прихоти. Первый попавшийся оказался в Люксембург. Ну что ж, подумала она, значит, так надо. В Люксембурге у нее когда-то была одна короткая (как все Великое Герцогство) гастроль, закончившаяся большим конфузом. В Европе, как она заметила, вообще почему-то получалось работать хуже. Зато отдыхалось хорошо…
Если меня будут искать, думала она, суетливо просовывая паспорт на имя Дженнифер Лесли в окошко регистрации, то уж точно не здесь. Ее вообще не должны искать в Европе. А Люксембург хороший городок. Еще тогда он показался ей очень спокойным, и она даже пошутила, сказав Стиву, что если когда-нибудь доживет до старости, то хотела бы встретить ее здесь, в этом малюсеньком государстве… Вот, похоже, и встретит.
Дженни закрыла глаза и унеслась мыслями куда-то очень далеко, в прошлое. В ту пору, когда не нужно было ни за что-то отвечать, ни о ком-то заботиться, ни делать мучительный выбор…
— Я убью этого негодяя! — Марк прохаживался по пляжному кафе, поддавая ногой гладкий овальный камешек. — Я сотру его в порошок! Они были единственными посетителями заведения, и бармен лениво дремал за стойкой, не обращая внимания на громкий разговор. Эти трое уже успели надоесть ему с самого утра. Сколько можно обсуждать какую-то сбежавшую девчонку и ее ухажера?
— Ну-ну, — медленно протянул Стив, с довольным видом раскуривая сигару.
— Что «ну-ну»?!! Ты теперь доволен?!! Думаешь, он просто так исчез? Дженни исчезла, а потом он…
— Ты полагаешь, они где-то вместе? — спросил Бойд.
— Вряд ли. Хотя такое тоже возможно. Негодяй! — Марк пнул камень, и тот, отлетев от стены, снова приземлился к его ногам. — Он еще у меня узнает!
— Ну-ну.
— Что «ну-ну», я тебя спрашиваю? — вдруг сорвался Марк и схватил Стива за грудки.
— Э, э! — Бойд принялся разнимать их. — Давайте еще все вместе передеремся. Нам сейчас не драться надо, а думать.
— Я просто хочу напомнить, — задыхаясь и поправляя рубашку, говорил Стив, — что несколько дней назад Марк считал, что поступает со мной вполне справедливо. А теперь, когда сам оказался рогоносцем и…
Следующий выпад Марка уложил соперника на лопатки. Бойд вздохнул и не стал больше проявлять сострадания ни к тому, ни к другому. Пусть разберутся, в конце концов. Стив давно мечтал выпустить пары.
— А что ты радуешься, что ты радуешься? — Марк сидел на полу возле Стива, который пытался подняться. — Спенсер надул нас обоих. И тебя, и меня.
— Ну-ну.
— Я сейчас тебя убью!
— Лучше найди и убей Спенсера.
— Вообще-то, господа… — лениво проговорил Бойд, — это не Спенсер нас надул.
— Да?
— Нас троих… Нет, всех пятерых, включая Спенсера и Мишель, надула Дженни. Как всегда. Это она выиграла главный приз. Опять же, как всегда.
— Уж не Спенсера ли ты называешь главным призом?
— Его самого. Она получила в подарок от нас — богатого любовника и решение всех своих проблем с полицией. Надо полагать, он поможет ей.
— Ага. Если не продаст ее однажды, как мистер Бл…
Через секунду Стив снова оказался на полу.
— Если ты сейчас же… вот прямо сейчас не заткнешься, я тебя придушу!.. Какой же ты мелочный, злобный сплетник!
— А ты — великий ревнивец. Что, Марк, плохо тебе было без нее по ночам? Плохо? А Спенсеру хорошо-о!
Началась драка.
Бармен лениво поднялся из-за стойки и кого-то позвал… Через пятнадцать минут лучший шулер Чикаго и двое его друзей-аферистов оказались выкинутыми на пляжный песок. Некоторое время все трое молчали.
— Мне вообще досталось ни за что, — обиженно проговорил Бойд.
— Ничего. Пригодится, — прошепелявил Стив. — Не все же мне одному отдуваться. Помнишь, как Мишель накинулась на меня?
— Где? — озадаченно трогая разбитую охранником губу, сказал Марк.
— В отеле. Когда вы с Дженни собрали всех на катере.
— Мишель… Она меня ревновала.
— Еще бы!
— А ты заткнись. А то еще добавлю.
— Мне кажется, достаточно, господа. Напротив пункта «утренняя зарядка» можно смело поставить галочку.
— Он разбил мне губу, между прочим!
— Это не я, а охранник. А зачем тебе губа? Тебе все равно теперь не с кем… Все-все, молчу!
— Вы, конечно, можете оба пойти ко врачу, — проговорил Бойд. — Но я бы хотел обратить ваше внимание на другое.
— И на что же?
— А вот на что, господа…
Все трое продолжали сидеть на песке, прямо в одежде, вызывая веселое недоумение у публики. С особенным интересом и состраданием смотрели на их разбитые физиономии женщины…
— Так вот. Вы упомянули Мишель.
— Бойд, что тебе надо от моей жены?
— Да успокойся ты! Только что ты дрался за честь другой женщины, а теперь вспомнил, что у тебя есть жена.
— Ну?
— Я два раза видел Спенсера в обществе Мишель. Первый раз она умчалась, как только поняла, что я наблюдаю за ней, а второй раз они сидели в баре и оба не видели меня.