Страница 65 из 99
— Осторожно, Доул! — заорал второй всадник, едва не наскочив на товарища. Он был облачен в рыцарские доспехи и скакал так, словно родился в седле и с тех пор больше никогда не покидал его; высокий, стройный, физически крепкий, а голубые глаза и копна золотистых волос делали его необыкновенно привлекательным. — Неужели ты не знаешь, что крестьяне Лимбери не умеют ездить верхом?
— Мы не крестьяне, — решительно возразил Майкл, поспешив на помощь своему другу, пока тот барахтался в седле, продолжая позорить его перед незнакомцами. — Мы ученые-медики Кембриджского университета.
— Вы видели здесь оленя? — спросил третий всадник, подъезжая к ним с добродушной улыбкой. Это был толстый священник в черной сутане. Широкополая шляпа прикрывала его глаза от солнечных лучей.
— Нет, — соврал Бартоломью и поспешно спрыгнул с лошади, когда Майклу наконец-то удалось остановить ее. На земле он чувствовал себя увереннее и спокойнее.
— Он бежал в этом направлении, — сказал толстый священник. — Я видел собственными глазами.
— Должно быть, умчался туда, — махнул Доул в сторону густого кустарника, обрамлявшего опушку леса. Он тоже был в черной одежде, свидетельствовавшей о принадлежности к какому-то священному ордену, но при этом в дорогих сапогах со шпорами. — Сейчас это уже совершенно не важно. Самец, которого мы добыли вчера, обеспечит нас мясом на несколько дней. Тем более сейчас слишком жарко, чтобы гоняться по всем этим лесам и полям. Может, вернемся домой?
— Так рано? — удивился второй всадник, в рыцарских доспехах. — Мы приехали сюда не только ради охоты, но и поупражняться с оружием, а пока только размахивали клинками, отпугивая пожирающих урожай Лимбери ворон.
— Нет, Уильям, мне не понравился наш вчерашний поединок с этим мечом в руках, — возразил толстому священнику Доул. — Он, конечно, отлично сбалансирован и хорошо ложится в ладонь, но показался мне слишком тяжелым.
— Это превосходное оружие, — не согласился Уильям. — Жаль, что мы не использовали его надлежащим образом прошлым летом. Битва могла бы закончиться намного раньше, если бы клинок оказался в руках настоящего воина, а не этого несчастного труса.
Пока клирики препирались, красивый рыцарь повернулся к университетским ученым.
— Мы трое, а также наш четвертый друг, Лимбери, участвовали в битве при Пуатье, — пояснил он.
— Он тоже там был, — обрадовался Майкл, кивая на скромно молчавшего Бартоломью, которого, судя по умению ездить верхом, нельзя было принять за храброго воина. Майкл заметил, что рыцарь недоверчиво усмехнулся, и тут же добавил: — Он сражался пешим.
— А что вы здесь делаете, вдали от университета? — поинтересовался Уильям, жестом прекращая спор с Доулом, что тому совсем не понравилось. — Заблудились?
Майкл изобразил вымученную улыбку.
— Нет, мы приехали осмотреть свое поместье. Эти поля и лес принадлежат нам, то есть колледжу Майклхауз.
Уильям покаянно кивнул:
— Вы должны извинить нас, брат. Конечно, нам известно, что Майклхауз владеет поместьем Валенс и наш друг Филипп Лимбери ежегодно платит вам ренту. Но мы так увлеклись охотой, что позабыли обо всем на свете. Мы немедленно проводим вас к Лимбери. Меня зовут Уильям, я викарий местной церкви в Иклтоне. А это мой друг сэр Элиас Эскил, посвященный в рыцари за свою необыкновенную храбрость в битве при Пуатье.
Красивый рыцарь вежливо поклонился в знак приветствия.
— Но я не думаю, что Лимбери ожидает вас сегодня. Во всяком случае, утром он ничего не говорил о вашем приезде.
— Вы не написали ему о своем посещении, — добавил Уильям, напряженно размышляя над этой новостью. — Я работаю не только приходским священником, но еще и клириком в его поместье и читаю всю корреспонденцию.
— А он написал нам, — не без ехидства заметил Майкл. — И сообщил, что намерен отдавать нашу ренту местному приорату.
Уильям удивленно вскинул брови.
— Он говорил мне, что собирается изменить платежи, чтобы обеспечить прощение своей грешной души, но не сказал, что уже сделал это. Возможно, продиктовал письмо капеллану монастыря. — Он рассеянно махнул рукой в сторону своего друга клирика.
— Это я, Джеффри Доул, — представился третий всадник, со шрамом во все лицо, и недовольно зыркнул на своего товарища, представившего его таким странным образом. — После того как мы вместе сражались в битве при Пуатье, Лимбери добился моего назначения капелланом приората в Иклтоне. Но я не писал это письмо. Возможно, это сделала одна из наших монахинь.
— Лимбери добился и моего назначения в Иклтон, — сказал Уильям Майклу. — Он относится к той редкой категории людей, которые никогда не забывают своих старых товарищей по оружию.
— А вот едет сестра Роуз, — воодушевился Доул, глядя поверх голов школяров. Из-за кустов к ним выехала женщина в одеянии монахини, и его лицо растянулось в широкой улыбке.
Бартоломью оглянулся и увидел перед собой женщину, сидевшую на лошади не боком, как обычно ездят дамы, а по-мужски раздвинув ноги, причем держалась она на зависть уверенно и ловко. Черная сутана монахини бенедиктинского монастыря была пошита таким образом, что прекрасно подчеркивала ее точеную фигуру, а голову вместо апостольника украшала симпатичная шапочка, поддерживавшая в порядке густые локоны шафранного цвета. У нее были черные глаза и смуглая кожа, свидетельствовавшие о том, что ее далекие предки приехали сюда со знойного юга. Позади нее на седле виднелась туша большого оленя с желтовато-красной шерстью, из шеи которого торчала стрела.
— Боже мой! — воскликнул Эскил, восторженно глядя на убитое животное. — Ведь мы так долго преследовали этого зверя. Я узнаю наши метки на его туше. Это ты застрелила его?
— Ну как тебе сказать… конечно, он не сам запрыгнул ко мне на лошадь, — кокетливо ответила сестра Роуз, но ее веселое лицо перекосилось от ужаса, когда она увидела рядом с ним Майкла. — Черт возьми! Бенедиктинец!
Бартоломью понял ее испуг, учитывая слишком фривольную для монахини одежду. Кроме того, вдали послышался звон церковного колокола, призывающий к дневной службе. Таким образом, Роуз нарушила сразу несколько строгих правил монашеского ордена.
Майкл угрюмо смотрел на нее, укоризненно качая годовой.
— Пять лет назад мой епископ сместил приорессу Иклтона только за то, что она допускала вольности в поведении монахинь. Похоже, ее преемница не слишком преуспела в соблюдении строгих моральных норм.
Роуз недовольно поджала губы.
— Сэр Филипп Лимбери пригласил меня поохотиться, то есть потренироваться в верховой езде, а заодно обеспечить своих сестер достаточным количеством свежего мяса. Что в этом плохого? Кроме того, в нашей охоте принимают участие капеллан Доул и викарий Уильям, так что с точки зрения морали здесь все в полном порядке.
По выражению лица Майкла можно было понять, что здесь не все так гладко, как бы ей хотелось, поскольку его не слишком убеждала добропорядочность клириков, о которых она говорила. Но он не успел ответить — послышался топот копыт, и из леса выехали еще две всадницы. Первой была крупная женщина в плотном зеленом платье. Ее волосы разлетелись на ветру, и она стала судорожно приводить их в порядок, увидев впереди Эскила. Вслед за ней на муле скакала недовольная пожилая монахиня. Казалось, верховая езда доставляет ей невыносимую боль.
— Ты должна была подождать нас! — сердито воскликнула женщина в зеленом, обращаясь к сестре Роуз. — Сначала попросила, чтобы мы положили оленя на твою лошадь, а потом ускакала, оставив нас далеко позади. Скажите ей, сэр Элиас.
— Очень опрометчивый поступок, — смущенно проворчал рыцарь, стараясь не смотреть женщинам в глаза. — Вероятно, тебе следует извиниться.
— Не думаю, — холодно ответила сестра Роуз и снова повернулась к Майклу: — Это леди Джоан Лимбери, жена владельца нескольких поместий, что, как она считает, делает ее намного лучше остальных. А это госпожа Полин де Грасс, которая следит за сохранением моей нравственности в этих диких местах.