Страница 32 из 45
— Тогда где же хранятся сокровища здравствующего фараона?
— Ты хотел бы на них посмотреть?
— Очень. — После паузы Цезарь вновь заговорил: — Ты должен понять, Ха-эм, что я пришел сюда не с намерением ограбить эту страну. Все, что в ней есть, отойдет моему сыну… или дочери. — Он пожал плечами. — Но меня не радует мысль, что в будущем мой сын может жениться на моей дочери. Инцест неприемлем для римлян. Хотя — вот странность! — из разговоров солдат я понял, что их больше раздражают ваши боги-животные, чем пресловутый инцест.
— Но сам ты понимаешь наших богов-животных, я вижу это по твоим глазам. — Ха-эм развернул своего осла. — Едем к хранилищу, Цезарь.
Рамсес II возвел храмовый комплекс Пта на площади больше чем в половину квадратной мили. Подходы к нему охраняли ряды великолепных сфинксов с бараньими головами. Возле западных пилонов стояли колоссальные статуи самого же Рамсеса, тщательно раскрашенные.
Цезарь подумал, что никто, даже он сам, не нашел бы входа в подвалы, не зная заранее, где он расположен. Ха-эм провел его через серию однообразных проходов к внутреннему святилищу, освещенному призрачным светом. Там находились статуи мемфисской Триады, тоже раскрашенные и относительно небольшие — в человеческий рост. Сам Пта-создатель стоял в середине, с бритой головой и в золотой шапочке, плотно прилегающей к черепу. Он был, подобно мумии, с ног по шею завернут в бинты и держал в оголенных руках жезл в виде столба, большой бронзовый анкх (Т-образный предмет, увенчанный петлей) и скипетр с навершием в форме крюка. Справа от него стояла его жена Сехмет, с телом стройной женщины, но с головой льва, увенчанной диском Ра и уреем-коброй над гривой. Слева от Пта стоял их сын Нефертем, хранитель Верхнего и Нижнего Египта и бог Лотоса, в высокой голубой короне, изображающей лотос и украшенной с обеих сторон плюмажами из белых страусовых перьев.
Ха-эм потянулся к жезлу Пта, отделил от него анкх и передал этот довольно тяжелый предмет Цезарю. Затем он повернулся, вышел из помещения и двинулся в обратный путь. Однако до привратных пилонов он не дошел, а остановился в ничем не примечательной секции коридора, встал на колени и обеими ладонями надавил на ближайший к нему картуш чуть выше пола. Картуш немного подался вперед, и Ха-эм вынул его из стены, взял у Цезаря анкх и вставил его тупой конец в отверстие.
— Мы долго думали, как обмануть грабителей гробниц, — сказал он, толкая анкх взад-вперед и осторожно поворачивая его за петлю. — Ведь они знают все трюки. В конце концов мы остановились на самом простом механизме, но в трудно определяемом месте. Коридоров здесь много, и это всего лишь один из них. — Он сделал еще усилие, и что-то вдруг громко заскрежетало. — Вся история Рамсеса Великого начертана на стенах проходов, а среди иероглифов и рисунков размещены картуши его многочисленных сыновей. А пол… что ж, он тут такой же, как и везде.
Пораженный Цезарь обернулся на шум и увидел, что гранитная плита в центре пола поднялась несколько выше уровня соседних с ней плит.
— Помоги-ка мне, — сказал Ха-эм, отпуская анкх, оставшийся торчать в скважине незримого механизма.
Цезарь опустился на колени, помог поднять плиту и заглянул в темноту. Пол был выложен рисунком, который позволил им поднять две другие, меньшего размера, плиты вокруг центральной плиты и убрать их в стороны. Дыра в полу стала достаточно большой, чтобы в нее могли пролезть даже очень полные люди.
— Помоги мне, — снова сказал Ха-эм, берясь за бронзовый стержень со сверкающим концом, на который была насажена большая плита.
Стержень свободно поворачивался, и в результате плита оказалась поднятой на пять футов. Ха-эм привычным движением сунулся внутрь, пошарил там и извлек два факела.
— А теперь, — сказал он, поднимаясь, — мы пойдем к священному огню и зажжем их, потому что в подвалах нет света.
— А воздух там есть, чтобы факелы могли гореть? — спросил Цезарь, когда они шли к святая святых, маленькой комнате, где горел огонь под присмотром сидящего Рамсеса.
— Пока плиты подняты — да, если мы не пойдем далеко. Если бы я пришел сюда с намерением что-то забрать, со мной явились бы еще два жреца с кузнечными мехами и вдували бы внутрь воздух.
При слабом свете факелов они спустились по ступеням в подземелье под святилищем Пта, миновали нечто вроде прихожей и попали в лабиринт узких туннелей с рядами дверей по обеим сторонам, ведущих в секретные кладовые. Некоторые кладовые были наполнены золотыми болванками, ящиками с драгоценными камнями и жемчугом всех цветов и сортов. В других комнатах сильно пахло дубильной корой, специями, фимиамом, лазерпицием. В третьих хранились слоновая кость, порфир, алебастр, горный хрусталь, малахит, лазурит. В четвертых — эбонитовое дерево, цитрусовое дерево, электрон (сплав золота с серебром) и золотые монеты. Но никаких статуй или картин — в общем, того, что Цезарь мог бы назвать произведениями искусства.
Он возвратился в обычный мир пораженным. Под его ногами лежало такое богатство, что даже семьдесят крепостей Митридата Великого со всеми их тайниками бледнели перед ним. «Правду говорил Марк Красс: мы в западном мире понятия не имеем о том, какое богатство накопили восточные монархи, ибо не ценим богатство ради него самого. Само по себе оно и впрямь бесполезно, в лежачем, так сказать, виде. Будь все это моим, я тут же переплавил бы металлы, а остальное рассортировал и распродал, чтобы вложить выручку в экономическое развитие Рима. А Марк Красс только ходил бы вокруг сокровищ, напевая себе под нос. Несомненно, все началось с одного яичка в гнезде, но вылупилось из этого яичка чудовище, потребовавшее немыслимой хитрости и изворотливости для своей охраны».
Вернувшись в коридор, они ввинтили обратно пятифутовый бронзовый стержень и отпустили защелку, приводящую в действие невидимый механизм. Потом положили на место окружающие плиты и опустили центральную вровень с остальным полом. Сколько ни смотрел Цезарь на напольные плиты, он не мог найти входа. Он потопал ногами, но звук везде был глухим, ибо четырехдюймовые плиты его с легкостью поглощали.
— Если кто-то присмотрится к картушу, — сказал он Ха-эму, когда тот возвращал анкх Пта, — то сможет заметить, что его трогали.
— Но это будет не завтра, — спокойно ответил Ха-эм, — а тем временем щели заштукатурят, покрасят, состарят, и он будет выглядеть как сотня других.
Еще совсем юношей Цезаря захватили пираты, скрывавшиеся в одной из ликийских бухт. Они были совершенно уверены, что эту бухту нельзя обнаружить, и даже позволили пленнику оставаться на палубе, когда вплывали в нее. Но Цезарь перехитрил их. Он сосчитал бухты и, после того как его выкупили, вернулся и наказал наглецов. Так же и тут: он сосчитал картуши между тем, который выскакивал из стены, и святилищем Пта. Одно дело, думал он, следуя за Ха-эмом к выходу, не знать секрета, и совсем другое, когда ты знаешь его. Чтобы найти подвалы с сокровищами, грабителям потребовалось бы разобрать по камешку весь этот храм. Но Цезарь умел производить простые расчеты. Нет, он, конечно, не собирался похищать то, что однажды будет принадлежать его сыну. Однако человек думающий всегда сможет воспользоваться имеющейся возможностью.
5
В конце мая они вернулись в Александрию. Оказалось, что все развалины уже разобраны и убраны и на их месте строятся новые здания. Митридат Пергамский переехал в удобный дворец с женой Береникой и дочерью Лаодикой, а Руфрий занимался строительством гарнизонного лагеря для оставшегося на зиму войска на восточной стороне города, около ипподрома, считая разумным поместить легионы поближе к евреям и метикам.
А Цезарь все советовал, все напоминал:
— Не скупись, Клеопатра! Корми свой народ. Не заставляй бедноту компенсировать взлеты цен на продукты! Почему, ты думаешь, у Рима почти нет неприятностей с простым людом? Не делай платными гонки на колесницах, подумай и о бесплатных спектаклях на агоре. Пусть греческие актеры ставят там Аристофана, Менандра. Больше веселых пьес — бедные люди не любят трагедий, ибо они в них живут. Они предпочитают посмеяться и хотя бы на полдня забыть о своих проблемах. Сооружай фонтаны в бедняцких кварталах, строй там простые дешевые бани. В Риме помывка в публичной бане стоит четверть сестерция — люди уходят чистыми, в радужном настроении. И пожалуйста, летом возьми под контроль этих несчастных птиц! Найми расторопных мужчин и женщин, пусть моют улицы, и поставь приличные общественные уборные в местах, где есть канавы с проточной водой. Поскольку чиновники Александрии и Египта доказали свою полную несостоятельность, составь новые списки граждан, в которые будут входить и неимущие, и знать. Составь список по зерну, согласно которому бедным будут выдавать по одному медимну пшеницы в месяц плюс норму ячменя, чтобы они могли варить пиво. Доходы, которые ты начнешь получать, надо разумно распределять, а не хранить без всякой пользы. Если ты будешь копить эти деньги, экономику государства ждет скорый крах. Александрия укрощена, но твоя обязанность — сохранить ее укрощенной.