Чёрные корабли

— Сивилла… — Он запнулся, увидев Лавинию.

— Царевна пришла мне помочь, — ответила я.

— Вот как. — Он, кажется, не находил нужных слов. — Хорошо. Ксандр просил тебя подойти, там умер кто-то из раненых.

Я встала.

— Да, конечно.

Дойдя до Ксандра по изрытой после боя земле, я оглянулась. Ней, опустившийся на колени рядом с воином, что-то ему говорил, пытаясь ободрить. Лавиния обтирала лоб раненого, лицо ее приобрело слегка настороженное выражение.

Ксандр тронул меня за плечо, но не обнял — на мне все еще была церемониальная краска.

— Что ты видишь? — спросил он тихо.

— Юношу-лучника с широкоскулым лицом, — ответила я и затем обернулась к Ксандру: — И тебя.

Цел и невредим, нигде ни царапины, только грязь и чужая кровь.

— Да. — Ксандр виновато пожал плечами: — Мне везет.

— Это уж точно.

— Одним богам известно почему. — Он взглянул назад, где какой-то воин склонился над погибшим братом — гребцом с «Жемчужины».

— Как раз богам и известно, — утвердительно кивнула я.

В ту ночь мы погребали мертвых под яркими звездами осеннего неба. На следующую ночь, пролившуюся обильным дождем, мы праздновали бракосочетание царя.

За стенами дворца грохотал ливень, но в пиршественном зале горел огонь, по стенам плясали одинаковые тени — наши и латинян. Я вглядывалась в лица. Всего несколько мужчин и юношей — вот и все население Лация, женщин здесь намного больше. Женщин, ожидавших грабежа и насилия, готовых к тому, что враг угонит их прочь от дома и родичей, убив или захватив в плен детей. Вместо этого они празднуют свадьбу…

Я стояла рядом с Ксандром, глядя, как Латин соединяет руки Нея и Лавинии. Ней возвышался над царевной; его одеяние из багряной шерсти охватывал золотой пояс, на светлых волосах мерцали отблески огня. Лавиния в белом платье замерла рядом, шафранового цвета покрывало окутывало ее голову золотистым облаком.

Латин на мгновение удержал вместе их руки и затем отпустил. Когда он бережно откинул покрывало с бледного, мраморно-неподвижного лица дочери, Ней наклонился и поцеловал ее в губы. Она не шевельнулась, хотя веки ее дрогнули и она на миг прикрыла глаза.

Полетели приветственные возгласы, раздались крики.

Я взглянула в лицо Латина — суровое, но не скорбное. Ново-обретенный зять исполнил все, чего желал царь: защитил его народ от врагов. В конце концов, сохранение народа — первейшая обязанность правителя, рядом с которой отступает в тень что угодно, даже счастье собственного ребенка.

— Могу только благодарить богов… — начал Ксандр и замолк.

Я взглянула на него, откинувшись спиной на теплую руку:

— Что?

— Что я не царевич.

Улыбнувшись, я прижалась к нему щекой:

— Я тоже.

Во время застолья я остановилась поболтать с Косом. Его крепкая голова выдержала бы и не столько вина, и теперь, когда половина пирующих уже допились до бесчувствия, он еще твердо стоял на ногах. Присев рядом с ним, я смотрела, как гребцы «Жемчужины» отплясывают на длинных столах, расставленных в зале по случаю пира. Кос смотрел куда-то вдаль, я проследила за его взглядом.

У очага женщины раскладывали по блюдам последнее кушанье — запеченную на углях рыбу. Я знала, на кого он смотрит: женщина лет двадцати пяти то и дело взглядывала на него боязливо, но не без интереса. Вьющиеся каштановые волосы, широкий лоб, остренький носик и два мальчика, не отходящие от нее ни на шаг: одному года три, другому около пяти. Наверняка вдова.

— Подумываешь о женитьбе?

Кос заглянул внутрь чаши.

— Почему бы нет? Если она захочет… — Он поднял взгляд. — Нам удалось небывалое. Нас носило по морям и землям, пока не принесло на край света — в такую же землю, как наша. И нам здесь рады! Добыть женщину в войне проще простого, но я уж лучше поухаживаю за той, которая не прочь, и буду точно знать, что приобретаю.

— И не станешь убивать ее детей, — добавила я. Тем-то и выгодна наша сделка женщинам Лация.

— О боги, конечно, нет! — поразился Кос. — Они славные мальчишки, а я, в конце концов, корабельный мастер. Должны же у меня быть наследники, чтоб я мог обучать их ремеслу!

— А потом появятся и твои собственные дети тоже.

Кос кивнул:

— Если будет Ее воля. Но братья моих детей при этом не пострадают, ты ведь знаешь.

— Да, — согласилась я. — Но никто здесь такого не ожидал. Латинянам грозила лишь война и плен, а тогда все было бы по-другому. — Мне ли, рожденной в рабстве, этого не понимать.

Кос отхлебнул изрядно вина из чаши.

— Я все не мог взять в толк, как вы собирались такое устроить. Вы с Неем. Сделать так, чтоб мы стали желанны чужому народу, чтоб чужая земля приняла нас с той же радостью, с какой ножны принимают в себя клинок… Но теперь в выигрыше все сразу. Мы получаем готовый отстроенный город, где нас охотно привечают и где женщины не прочь взять нас в мужья, — город с крепкими стенами и хорошей землей. А они получают мужчин, которые будут их защищать, а не грабить или угонять в рабство. У вас как-то вышло добыть нам подходящую жизнь. Понятия не имею, как вам это удалось.

— Так пожелала Владычица, — просто сказала я.

Но конечно, все было много сложнее.

В другом конце зала Ней что-то говорил невесте, склонив к ней голову. Видимо, пытался исполнить задуманное. По-шардански он говорил все лучше.

Когда хмельная толпа потекла провожать новобрачных в опочивальню, по пути не скупясь на соленые шутки, мы с Ксандром выскользнули из дворца под проливной дождь и, перебегая через раскисшие улочки, добрались до портика храма, где остановились отдышаться. Холодные дождинки поблескивали на ресницах Ксандра.

— Мой добрый, добрый друг… — Взгляд его лучился теплом.

В ответ я засмеялась. Ноги по щиколотку в грязи, промокшие волосы — во мне сейчас ни красоты, ни привлекательности. Но он наклонился и поцеловал меня.

Мы прижались друг к другу под крышей портика; ливень не прекращался, пляшущие капли разбивались о землю, покрывая ее тонкой дымкой. Чуть погодя мы пробрались в маленькую комнату позади храма, где я уже сложила свои вещи. В темноте я привлекла Ксандра к себе.

— Неужели все взаправду? — прошептал он.

Я коснулась пальцами его губ, очертила контуры рта, изгиб подбородка…

— Мы дома, Ксандр. Наконец-то мы дома.

Он поцеловал мои пальцы — холодные пальцы на жарких губах.

В дворцовой опочивальне Ней и Лавиния опустились сейчас на брачное ложе, согретое теплом жаровен; подвесные светильники озаряют сложенное в ногах багряное покрывало и выжидательно раскинувшиеся белые простыни. Хочется верить, что Ней сделает, как я советовала. Хочется верить, что Лавиния оправдает мои надежды…

— Снова в серьезных думах? — Ксандр поцеловал меня в шею. — Прервись.

— И вправду… — Я притянула его к себе, и наши тела сплелись под грохочущие раскаты грома, под звуки бьющих в черепицу дождевых струй. Много позже мы затихли под одеялами в теплой безмолвной тьме, пропускающей лишь дремотный шум дождя.

— Все-таки достаточно, — сонно проговорил Ксандр, лежа головой на моем плече, и я поняла, что это и есть ответ на вопрос, заданный так много месяцев назад.

— Вполне. — Я поцеловала Ксандра в лоб и зарылась руками в его длинные мягкие волосы.

Оставалось еще кое-что.

Пещеру я нашла только к зиме — она крылась у истоков речушки, вытекающей из небольшого ущелья среди холмов, в нескольких часах ходьбы от Лация. Судя по остаткам обглоданных костей, сюда однажды забредали волки, но с тех пор в пещере никто не появлялся.

Сквозь низкое отверстие можно было пройти только пригнувшись, но затем потолок поднимался чуть выше. В глубины пещеры вел проход, через некоторое время резко сужающийся; в боковых ответвлениях нашлось несколько комнат, по большей части недостаточно высоких. В целом пещера оказалась довольно неудобной: слишком мала, слишком далека от Лация, воду можно брать только из реки…