Страница 178 из 182
Джондалар присмотрелся. Да, действительно. Человек, к которому спешила Джоплайя, внешне был похож на человека из Клана. Но, подойдя ближе, Эйла заметила поразительную разницу между ним и людьми Клана, которых знала. Он был почти таким же высоким, как она.
Когда он приблизился, она сделала движение рукой. Оно было неуловимым, едва ли замеченным другими, но большие карие глаза человека широко открылись от удивления.
— Где ты научилась этому? — спросил он, повторяя ее жест. Его голос был глубоким, но слова звучали отчетливо и ясно.
— Меня воспитал Клан. Они нашли меня, когда я была ребенком. Я не помню другой семьи.
— Клан воспитал тебя? Они прокляли мою мать, потому что она родила меня. — Горечь звучала в его голосе. — Какой Клан мог воспитать тебя?
— Я так и думала, что у нее не мамутойский акцент, — вмешалась Джерика. Несколько человек окружили их.
Джондалар глубоко вздохнул и расправил плечи. Он знал с самого начала, что раньше или позже станет известно о прошлом Эйлы.
— Джерика, когда я встретил ее, она не могла даже говорить, по крайней мере словами. Но она спасла мне жизнь, после того как на меня напал пещерный лев. Мамутои приняли ее в Дом Мамонта, потому что она — искусная целительница.
— Она Мамут? Та, Кто служит Матери? Где же ее знак? Я не вижу татуировки на ее щеке.
— Эйла научилась лечить у женщины, которая воспитала ее, у женщины, которая была целительницей у тех, кого она называет Кланом, — у плоскоголовых, — но она не хуже любого Зеландонии. Мамут лишь начал учить ее Служению Матери, когда мы уехали. Ее никогда не посвящали. Вот почему у нее нет и татуировки.
— Я так и знала, что она Зеландонии. Она должна властвовать над животными, она это и делает, но как она могла научиться целительству у плоскоголовой женщины? — воскликнул Даланар. — До того как я встретил Ичозара, я считал их чуть умнее животных. Как я понял из его рассказа, они умеют говорить по-особому, а сейчас ты сказала, что у них есть целители. Ты должен был рассказать мне об этом, Ичозар.
— Откуда я знал? Я — не плоскоголовый! — Ичозар словно выплюнул это слово. — Я знал только мою мать и Андована.
Эйла удивилась злобе в его голосе.
— Ты сказал, что твою мать прокляли? И однако, она выжила, чтобы воспитать тебя? Она, должно быть, замечательная женщина.
Ичозар прямо посмотрел в серо-голубые глаза высокой белокурой женщины. Не замешкавшись, она ответила ему таким же прямым взглядом. Он почувствовал, как его потянуло к этой женщине, которую никогда прежде не видел, как стало спокойно на душе оттого, что она рядом.
— Она мало говорила об этом, — ответил он. — На нее напали несколько мужчин, убив спутника, который защищал ее. Он был братом вождя ее Клана, и ее обвинили в его смерти. Вождь сказал, что она приносит несчастье. Позднее, когда она узнала, что ждет ребенка, он взял ее в качестве второй женщины. Когда я родился, он заявил, что это доказывает, что она — женщина, приносящая несчастье. Она не только убила своего друга, но и родила урода. И он приговорил ее к смерти.
Ичозар говорил с чужеземкой более откровенно, чем обычно, и сам удивился этому.
— Я точно не знаю, что означает смертный приговор, — продолжал Ичозар. — Она только раз говорила со мной и не могла закончить свой рассказ. Она сказала, что все отворачивались от нее или делали вид, что не замечают ее. Они заявили, что она умерла, и хотя она пыталась заставить их обратить на нее внимание, они делали вид, что ее нет. Это, должно быть, было ужасно.
— Да, — мягко сказала Эйла. — Тяжело продолжать жить, если ты не существуешь для тех, кого любишь. — Ее глаза затуманились от воспоминаний.
— Моя мать забрала меня и ушла, чтобы умереть, как ей было положено, но Андован нашел ее. Он был уже тогда старым и жил один. Он никогда не рассказывал, почему он ушел от своих сородичей… Жестокий вождь или что-то еще…
— Андован… — прервала его Эйла. — Он принадлежал к племени Шармунаи?
— Да, наверное. Он почти не рассказывал о своем народе.
— Мы знаем их жестокого вождя, — угрюмо произнес Джондалар.
— Андован стал заботиться о нас. Он научил меня охотиться. Научился сам говорить на языке жестов от моей матери, но сама она могла вслух сказать лишь несколько слов. Я выучил оба языка, хотя ее удивило, что я смог осилить язык звуков. Андован умер несколько лет назад. А с ним умерло и желание моей матери жить. Проклятие наконец сбылось.
— И что ты делал потом? — спросил Джондалар.
— Жил один.
— Это нелегко, — сказала Эйла.
— Нелегко. Я пытался найти кого-нибудь, чтобы жить вместе. Ни один клан не подпускал меня близко. Они забрасывали меня камнями, говорили, что я — урод и приношу несчастья. Ни одна пещера не хотела иметь со мной ничего общего. Они говорили, что я — отвратительная смесь духов, получеловек, полуживотное. Через некоторое время я устал от своих попыток. И не хотел больше жить один. Однажды я прыгнул со скалы в реку. Меня спас Даланар. Он взял меня к себе. И сейчас я — Ичозар из Ланзадонии, — гордо закончил он, взглянув на высокого мужчину, которого обожествлял.
Эйла подумала о своем сыне и прониклась благодарностью к Клану за то, что его приняли еще ребенком, за то, что были люди, которые любили его и заботились о нем, когда ей пришлось уйти и оставить его.
— Ичозар, перестань ненавидеть народ твоей матери. Они не такие плохие, это очень древняя по происхождению раса, и им трудно измениться. Их традиции уходят в далекое прошлое, и они не понимают нового мышления, — сказала Эйла.
— И они — люди. — Джондалар повернулся к Даланару. — Это я усвоил во время Путешествия. Мы встретили мужчину и женщину как раз перед переходом через ледник — это другая история, — и оказалось, что люди Клана собираются на Сход, чтобы обсудить проблемы, которые у них возникли с несколькими молодыми людьми из племени Лосадунаи. Кто-то даже бывал у них по торговым делам.
— Плоскоголовые устраивают Сходы? Торгуют? Этот мир меняется быстрее, чем я могу понять, — сказал Даланар. — Если бы я не встретил Ичозара, я не поверил бы в это.
— Их могут называть плоскоголовыми и животными, но ты знаешь, что твоя мать была смелой женщиной, Ичозар, — сказала Эйла и вытянула руки в его сторону. — Я знаю, каково тебе, когда никого нет рядом. Я — Эйла из Мамутои. Приветствуешь ли ты меня, Ичозар из Ланзадонии?
Он взял ее руки:
— Добро пожаловать к нам, Эйла из племени Мамутои. Джондалар, вытянув руки, сделал шаг вперед:
— Я приветствую тебя, Ичозар из Ланзадонии.
— Добро пожаловать, Джондалар из Зеландонии, — произнес Ичозар. — Хотя нет необходимости знакомиться с тобой. Я слышал о сыне очага Даланара. Нет сомнения, что ты родился от его духа. Ты очень похож на него.
Джондалар улыбнулся:
— Все говорят это, но не считаешь ли ты, что его нос больше моего?
— Нет. Твой больше, — рассмеялся Даланар, хлопая молодого человека по плечу. — Идем внутрь. Еда остывает.
Эйла улучила момент, чтобы поговорить с Ичозаром, а затем направилась в пещеру, но Джоплайя задержала ее.
— Я хочу поговорить с Эйлой, Ичозар, но ты подожди. Я хочу и с тобой поговорить.
Он быстро отошел в сторону, оставив женщин одних, но Эйла заметила, с каким обожанием он посмотрел на Джоплайю.
— Эйла, я… — начала она. — Мне кажется… я знаю, почему Джондалар любит тебя. Я хочу сказать… Я хочу пожелать вам счастья.
Эйла внимательно посмотрела на темноволосую женщину. Она почувствовала, как та изменилась, как гложет ее ощущение печальной утраты. Внезапно Эйла поняла, почему ей было так нелегко находиться рядом с этой женщиной.
— Спасибо, Джоплайя. Я люблю его очень сильно, и мне было бы тяжело жить без него. У меня бы образовалась огромная пустота внутри, это невозможно перенести.
— Да, это очень тяжело. — Джоплайя на мгновение закрыла глаза.
— Ты идешь наконец? — выглянув из пещеры, спросил Джондалар.
— Иди, иди, Эйла. А мне нужно еще кое-что сделать.