Путь через равнину

Она быстро прошла по острому гравию к берегу и, ступив в воду, окунулась. Вода была ледяной и полной песчаной взвеси. Эйле хотелось искупаться — такой возможности не было, пока они пересекали ледник, — но не здесь. Она была не против холодной воды, но предпочла бы, чтобы та была чистой и свежей.

Возвращаясь к палатке, чтобы одеться и помочь Джондалару собирать вещи, она разглядела в тумане некий намек на деревья. Вдруг она улыбнулась.

— Вот вы где! — Эйла громко свистнула.

Джондалар вышел из палатки и так же, как она, широко улыбнулся, увидев двух лошадей, скакавших галопом к ним. За ними бежал Волк, и Эйла подумала, что он выглядит очень довольным собой. Его все утро не было рядом, и ей стало интересно, а не он ли сыграл главную роль в возвращении лошадей? Она потрясла головой, поняв, что никогда не узнает об этом.

Они ласково обняли кобылу и жеребца, почесали их и высказали все ласковые слова. Эйла заодно осмотрела их, чтобы убедиться, что они никак не пострадали. Уинни потеряла мамонтовую обувку с правой задней ноги, и когда Эйла прикоснулась к ноге, кобыла вздрогнула. Не сломала ли лошадь ногу, спускаясь с ледника? А может быть, ушибла ее?

Эйла отвязала остальные куски кожи, Джондалар в это время удерживал лошадь. Удалец все еще стоял в этом подобии обуви, но Джондалар заметил, что даже мамонтовая шкура изрядно истерлась.

Когда они собрали все свои вещи и решили подтащить лодку поближе, они заметили, что днище ее дало течь.

— Не хотел бы переправляться в ней через какую-нибудь реку, — сказал Джондалар. — Тебе не кажется, что нужно оставить ее здесь?

— Придется, если только не потащим ее сами. У нас нет шестов для волокуши. Мы оставили их наверху, прежде чем полетели вниз по ледяному склону, а здесь поблизости нет деревьев, чтобы заменить их.

— Тогда договорились! Хорошо, что нам не нужно больше тащить камни, а груз так уменьшился, что мы можем унести все сами, даже без помощи лошадей.

— Так бы и пришлось, не вернись они обратно. Я безумно рада, что они нашли нас.

— Я тоже беспокоился о них.

Спускаясь по крутому юго-западному склону древнего массива, вершины которого сгладились под натиском громадных ледяных полей, они попали под легкий дождь — это таял снег, оставшийся в хвое деревьев. Водяной душ окрасил зеленью коричневую луговую землю на склоне и промыл ветки ближайших кустов. Внизу, сквозь деревья в легкой дымке, они увидели реку, петлявшую с запада на север, — она пробила в горах глубокое ущелье. За рекой, на юге, тонуло в пурпурном мареве изрезанное альпийское высокогорье. Из марева, словно дух после смерти, к небу тянулся высокий горный хребет, покрытый до половины льдом.

— Тебе понравится Даланар, — сказал Джондалар, когда их лошади поравнялись. — Тебе понравятся все Ланзадонии. Большинство из них происходят из народа Зеландонии, как и я.

— Что его подвигло на создание новой пещеры?

— Точно не знаю. Я был таким маленьким, когда он и моя мать расстались. Я не был знаком с ним, пока не поселился там; он учил меня и Джоплайю работе с камнем. Не думаю, что он решил бы основать новую пещеру, если бы не встретил Джерику, но он выбрал это место только потому, что нашел там залежи кремня. Люди, рассказывали о ланзадонийском камне, когда я был еще мальчишкой.

— Джерика — его подруга, а Джоплайя… твоя сестра, правильно?

— Да. Она дочь Джерики, рожденная у очага Даланара. Она — резчик по камню. Только не говори ей, что я это сказал. Она большая шутница и всегда шутит. Интересно, нашла ли она друга? Великая Мать! Это было так давно. Они очень удивятся, увидев нас!

— Джондалар! — жарко прошептала Эйла, и он на всякий случай натянул поводья лошади. — Посмотри вон туда… возле деревьев… Это же олень!

Он улыбнулся:

— Давай добудем его! — Он стал доставать копье и, сжав колени, приказал Удальцу быстрее двигаться вперед. Хотя его способ управления лошадью отличался от способа Эйлы, но почти за год Путешествия он стал таким же хорошим наездником, как и она.

Эйла почти одновременно развернула Уинни, радуясь тому, что волокуша не сковывает движений, вставила дротик в копьеметалку. Испуганный олень длинными прыжками стал уходить прочь, но они продолжали скакать за ним, обходя его с двух сторон, и с помощью копьеметалок добыли молодое неопытное животное. Вырезав лучшие части и отобрав мясо для подарка людям Даланара, остальное они отдали Волку.

Под вечер они подъехали к быстрой, бурливой реке и двинулись вдоль нее, пока не достигли открытого пространства с несколькими деревьями и кустами на речном берегу. Они решили пораньше устроить стоянку и приготовить оленину. Дождь прекратился, торопиться было некуда.

На следующее утро, выйдя наружу, изумленная Эйла замерла на месте, ошеломленная открывшейся картиной. Окружающее казалось нереальным, как оживший сон. После самого сурового и холодного периода необычайной зимы было трудно поверить, что с тех пор прошло всего несколько дней. Внезапно наступила весна!

— Джондалар! Иди посмотри!

Он высунул голову из шатра, и она увидела, как он расплывается в улыбке.

Они находились почти у подножия гор, вчерашний небольшой дождь и туман исчезли, уступив место для ярких солнечных лучей. На синем небе виднелись белые облака. На деревьях и кустах проклюнулась яркая зелень новой листвы, а трава на лугу уже годилась на корм, буйно цвели нарциссы, лилии, ирисы и другие цветы. В воздухе, чирикая и напевая, носились птицы всех видов и расцветок. Эйла узнала многих из них. То были соловьи, черноголовые дятлы, ореховки, дрозды и речные певчие птицы. Эйла свистом откликнулась на их песни. Встав и выйдя наружу, Джондалар с восхищением смотрел, как она терпеливо в чем-то убеждала серого сорокопута, сидевшего на ее руке.

— Не знаю, как ты это делаешь, — сказал он, когда птица улетела.

Эйла улыбнулась:

— Пойду поищу чего-нибудь свежего и вкусного нам на завтрак.

Волк опять куда-то исчез, и Эйла была уверена, что он обследует местность или охотится, так как весна пробудила в нем жажду приключений. Она направилась к лошадям, которые паслись на лугу с короткой тонкой сладкой весенней травой. Это было щедрое время, время роста всего живого на земле.

В течение почти всего года широкие равнины возле ледников высотой в несколько миль и высокогорные луга находились под воздействием засухи и холода. Выпадал лишь скудный дождь или снег. Ледники обычно притягивали большую часть влаги. Хотя вечная мерзлота была распространена повсюду в древних степях, так же как позже в более влажной северной тундре, ветры с ледников высушивали летом землю, уплотняли ее повсюду, кроме нескольких болот. Зимой те же ветры надували сугробы из легкого снега и оставляли непокрытыми большие участки земли, там торчала лишь жухлая трава, которая служила кормом для бесчисленного количества огромных травоядных. Но не все земли, покрытые травой, похожи друг на друга. Изобилие на равнинах ледникового периода зависело как от количества осадков, так и от времени, когда они выпадали, и причиной различий было сочетание сухих ветров и влаги в течение определенного времени.

В зависимости от угла падения лучей весеннее солнце начинает нагревать землю на низких участках почвы сразу же после зимнего солнцестояния. Там, где накопилось много снега или льда, большая часть солнечного тепла, отражаясь, уходит в пространство, а то тепло, что воспринимается, расходуется на таяние снега, перед тем как появится растительность.

Но на древних равнинах, поросших травой, где ветры сдували снег, оставляя землю голой, солнце вливало всю энергию в темную почву, которая с благодарностью принимала этот дар. Сухие промерзшие верхние слои вечной мерзлоты начинали нагреваться и оттаивать, и хотя было еще холодно, изобилие солнечной энергии побуждало семена и корни приготовиться к росту. Но для цветения нужна была вода.

Сверкающий лед противостоял теплу весны, отражая солнечный свет. Но поскольку в ледниках высотой с горы накопилось так много влаги, ледник понемногу начинал уступать солнечным лучам или теплым ветрам. Вершины ледников подтаивали, и вода проникала вниз по трещинам, медленно образуя потоки и реки, которые несли ценную влагу к опаленной летом земле. Но еще большее значение имели туманы, которые вытягивали влагу из льда, тем самым наполняя небо облаками.