Страница 36 из 62
Микаэла покачала головой, чувствуя себя смущенной, когда он, налив себе вина, вопросительно поднес графин к ее кубку.
— Да, благодарю. Нет, вы же говорили, что…
— Я передумал, — прервал ее Родерик. — Попросите, чтобы завтра вечером прислали поднос с едой. Итак, наш разговор?..
— О да! — Теперь Микаэла была так смущена, что не знала, с чего начать. — Как Лео вел себя сегодня днем?
— Отлично. — Родерик глотнул из кубка и взглянул в огонь, сразу загипнотизировав Микаэлу своим профилем.
— Но вас не было в комнате, когда я пришла забрать его.
— Да. Это так.
Микаэла нахмурилась:
— Где же вы были?
На лице Родерика отразилось недовольство.
— Вы видели, как устроили вашего отца?
— Да. Он уедет завтра утром. — Микаэла на мгновение закусила губу. — Он сказал, что ему еще нужно с вами поговорить. Вы…
— Мы с лордом Форчуном уже обо всем поговорили. Уверен, в следующий раз мы встретимся уже на нашей свадьбе.
Ну что ж, по крайней мере этим вечером он все еще готов был на ней жениться.
— Мы поженимся в часовне?
На его лице снова отразилось недовольство.
— Вы этого хотите?
— Разумеется, она очень красивая.
— Вы так считаете? — Родерик вновь повернулся лицом к очагу и ворчливо произнес: — Это можно устроить. Мне это безразлично.
— Я вижу, — ответила Микаэла. — Значит, вы поссорились с братом Коупом?
— Если бы у меня с Коупом произошла ссора, невероятно, что он продолжал бы дышать, не говоря уже о том, чтобы жить в Шербоне. — Родерик поднес кубок к губам. — Часовня — лишь напрасно занимаемое место. Полагаю, использование ее для свадьбы принесет хоть какую-то пользу. — Он глотнул вина.
— Напрасно занимаемое место? — Микаэла была заинтригована. — Возможно, вы не считали бы так, если бы она использовалась по своему прямому назначению.
Теперь пламя охватило толстые поленья, и ступни Ми-каэлы — к сожалению, спрятанные от взгляда лорда под столом — были теплыми, как свежеподжаренный хлеб.
Родерик грубо рассмеялся:
— Тогда это также будет напрасной тратой времени.
— Что за грешное замечание! — сказала Микаэла, подняв свой кубок. — Как вам не стыдно, лорд Шербон! — Она сделала глоток, не отрывая от него глаз.
— Я уже получил полную дозу религии, мисс Фор-чун, — ровным голосом сообщил ее гость. — Или вы не слышали о моем святом походе? — Слова прозвучали как ругательство.
— Конечно, слышала. — Микаэла поняла, что приближается к познанию сути этого человека, и она уже слышала голос Хью Гилберта, подталкивающий ее двигаться и дальше в этом направлении. — Я также слышала о вашей храбрости и бескорыстии.
— Вы не имеете никакого представления об этом, — пробормотал он и снова глотнул вина.
— Вы правы, — согласилась Микаэла. — Не имею. — Наступило молчание, Микаэла нарушила его: — Возможно, если бы вы рассказали мне об этом, я…
— Нет!
В комнате становилось все теплее, и Микаэла подумала, сочтет ли сэр Хью ее слишком распущенной, если она снимет накидку. Жара делала ее несколько опрометчивой.
— А могу я спросить о вашей семье? О вашей матери? Ваших… ваших братьях? Сестрах? Я бы тогда сумела рассказать Лео о его родословной, когда он вырастет.
— Моя мать умерла. У меня нет ни сестер, ни братьев. Я — это все, о чем должен знать Лео.
— Но брат Коуп сказал…
— У Коупа есть привычка все драматизировать. Микаэла нахмурилась.
— Милорд… — начала она.
— Почему бы нам не поговорить о вашей семье, а?
Родерик неожиданно повернулся к ней лицом, и Микаэла буквально задохнулась от свирепости, промелькнувшей в его глазах.
— С тех пор как вы появились здесь, имя вашего отца кажется мне очень знакомым, но я не могу ни с чем связать его. Но когда он приехал сюда сегодня, я начал припоминать, что его имя, если не ошибаюсь, связано со скандалом. Что-то о вашей матери, рассказавшей, что ее украл Дикий Охотник. Это так?
Теперь пришла очередь Микаэлы оцепенеть от слов Родерика.
— Все это бред. Моя мама…
— Сумасшедшая? — холодно предположил Родерик. — Или слабоумная?
— Не говорите так о ней, — резко заявила Микаэла. — Вы ее совсем не знаете!
— Значит, она лгала. Там не было Охотника. — Родерик опорожнил кубок и откинулся в кресле. — Слуги говорят, что вы были рождены от самого дьявола, — именно поэтому вас и называют мисс Форчун. [4]Но вас, похоже, преследуют неудачи.
— Очевидно, вы не в настроении вести со мной разумный разговор. — Микаэла встала, надеясь, что Родерик последует ее примеру и удалится.
Этого не случилось.
— Вы или верите ее заявлению, или нет. Одни делают из вас дочь умалишенной, которая разрушила свою семью, другие… — Родерик пожал плечами. — Мисс Форчун.
— Моя мама не умалишенная.
— Значит, вы верите ей?
— Да! — вскричала Микаэла. — Я верю ей. Вы это хотели услышать?
Родерик впился в нее взглядом.
Микаэла никогда не испытывала большего беспокойства, чем сейчас. Она чувствовала себя так, словно что-то дикое и опасное кружилось у нее внутри, ища путь освободиться и все опустошить.
— Расскажите мне о вашей матери, — бросила она ему вызов вопреки всякому здравому смыслу. — И обо всех могилах на холме. Я видела вас возле них.
Родерик пожал плечами, словно эта тема не имела смысла для него.
— Моя мать — Дорис Шербон. Она умерла, когда мне было девять лет. Рядом с могилой Магнуса — могилы моих сестер, шесть из них умерли, не прожив и месяца.
Микаэла затаила дыхание.
— Ну что ж, — произнес Родерик, беря в руки графин и вновь наполняя свой кубок. — Вам это хотелось услышать?
— Значит, вас воспитывал отец? — Микаэла ответила вопросом на его вопрос: хотя ответы и не доставили ей радости, именно их ей хотелось услышать. — О нем не было сказано ни одного доброго слова.
— Потому что их просто нет, — сказал Родерик. — То, что вы слышали о нем, — чистая правда, а может быть, все было еще хуже. Да, меня воспитывал отец, если это можно назвать воспитанием. Он и Харлисс.
— И поэтому… именно поэтому вы ведете себя по отношению к Лео так, будто он не ваш сын, не приласкаете его?
— О чем, черт подери, вы говорите? — прорычал Родерик. — То, как я обращаюсь с Лео, вас не касается.
— Касается, если я стану вашей женой и мачехой Лео, — спокойно возразила Микаэла. — Мой отец был почти сломлен произошедшим — тем, что, как верила моя мать, случилось с ней до моего рождения. Смею сказать, что, по ассоциации, я была частично сломлена. А вы… вы…
— Все мы в той или иной степени сломлены, мисс Форчун, — сказал Родерик и встал. — Весь вопрос в том, кто продолжает хранить все эти осколки. — Он подошел к ней так близко, что она чувствовала жар от его тела, и у нее на лбу выступил пот. — Мне нечего хранить. Я оставил все в проклятом бараке в Константинополе. Поэтому нет смысла пытаться собрать меня.
— Я не хочу собирать вас. — Голос Микаэлы дрогнул.
Он поднял брови.
— Нет?
Она покачала головой.
— Я хочу узнать вас — узнать и понять.
— Я то, что вы видите. Зверь. Новый Шербонский дьявол. Сломленный, покрытый шрамами, весьма неприятный.
Микаэла покачала головой. Родерик словно заворожил ее. Казалось, он притягивал ее к себе словно магнитом.
— Вы снова собираетесь поцеловать меня? — Родерик хищно усмехнулся, шрам на щеке возле глаза побелел.
— Почему бы нет? — Микаэла провела языком по губам. — Вы возражаете?
Родерик порывисто обнял ее и поцеловал. Микаэла приникла к его тунике, у нее кружилась голова, сердце бешено колотилось.
Неожиданно Родерик выпустил ее из объятий, повернулся, схватил свою трость и вновь повернулся к ней лицом:
— Полагаю, на сегодня наш разговор окончен, мисс Форчун. Передайте вашему отцу, что я желаю ему счастливого пути. — Родерик затопал к двери, но остановился, прежде чем переступить порог. — И не забудьте заказать поднос с едой на завтрашний вечер.
4
Форчун (англ.) —удача.