Прекрасная и отважная

Это была чистая правда. Ей страстно хотелось ответить на поцелуй. Только какой смысл расточать свои чувства на ветер? Ведь ей было прекрасно известно, что для него это просто игра.

Молча покачав головой, Линда взялась за поводья и пришпорила лошадь.

5

Доехав до конюшен, Кэл соскочил с коня. Линда стала было спешиваться, но он протянул руки и снял ее с седла. Слегка сжав руками ее талию, Кэл заглянул девушке в глаза и улыбнулся. Это была улыбка любовника! Щеки Линды вспыхнули, и она отвернулась, чтобы приласкать кобылу. Та ласково ткнулась мордой в плечо Линды и тихонько заржала.

— Еще одна победа, — лукаво заметил Кэл.

Когда она подружилась с Ханом, Кэл не без ехидства заявил, что ей, дескать, не привыкать к вниманию особ мужского пола. Вспомнив об этом, Линда сердито сказала:

— Жаль, что я не поехала на Люцифере.

Кэл сразу понял намек и засмеялся:

— Один — ноль в вашу пользу.

Поблагодарив Патрика, явившегося за лошадьми, молодые люди молча направились к замку. Открыв дверь и пропуская вперед Линду, Кэл вдруг спросил:

— Чем вы хотите заняться во второй половине дня?

Больше всего Линде сейчас хотелось отделаться от Кэла и перевести дыхание, и она поспешно сказала:

— Я хотела принять душ и немного отдохнуть.

— Да, поездка в Давкот и обратно — далековато для человека, давно не сидевшего в седле. Надеюсь, она все же показалась вам приятной.

— Поездка туда мне очень понравилась, — честно призналась Линда.

— А обратно?

— На обратном пути я уже устала, и у меня затекли мышцы, — уклончиво ответила Линда.

— Вам, наверное, лучше вместо душа принять горячую ванну, — посоветовал Кэл. — Это снимет усталость мышц.

В конце галереи он остановился и взял Линду за руку.

— У меня вечером деловая встреча, так что, боюсь, обедать вам придется без меня.

Линда внезапно почувствовала острое разочарование. Она мысленно содрогнулась, представив себя одиноко сидящей за огромным столом. Словно прочитав ее мысли, Кэл предложил:

— Если хотите, вам принесут поднос с едой в гостиную.

— Да, так будет лучше, спасибо.

— Я скажу Мэйтклиффу.

Линда поспешно попрощалась, высвободила руку и ушла к себе. Чувствуя на себе взгляд Кэла, она старалась держаться прямо и уверенно. Это ей удалось, и в который раз Линда возблагодарила суровую школу моделей, помогавшую в самых сложных ситуациях сохранять самообладание.

В своей комнате она бессильно опустилась на кровать. На душе было тоскливо. Ясно, что вечером Кэл куда-то идет с Дианой. Должен же он как-то загладить свою вину. Зачем ему нужно было тащить к своей невесте другую женщину, Линде по-прежнему было невдомек. Можно предположить, что Кэл сделал это, чтобы потешить мужское самолюбие, а, может, хотел заставить Диану ревновать. Иначе почему он не сказал, что Линда — невеста Ричи? С другой стороны, выражение лица Кэла не оставляло сомнений, что он явно неравнодушен к Диане. Так зачем же тогда заставлять ее страдать понапрасну?

Линде захотелось плакать. Как печально, что она встретила этого мужчину так поздно! Впрочем, что толку горевать. Она приехала сюда с определенной целью, и сегодня ей представится хорошая возможность рассмотреть поближе генеалогическое древо рода Лорриморов.

Линде захотелось немедленно осуществить свой план, но здравый смысл удержал ее. Лучше подождать, когда Кэл уедет. А пока, наверное, лучше и впрямь принять ванну.

Горячая вода была настоящим благословением. Линда расслабилась и телом, и душой. Ей сразу стало легче. Выйдя из ванны, Линда высушила волосы, надела темно-зеленое шелковое платье и босоножки и стянула волосы в пучок.

Часы показывали половину седьмого — до обеда оставался еще целый час. Линда тихонько открыла дверь и обнаружила за ней Хана. Помахивая хвостом, пес быстро поднялся на ноги. Линда потрепала его по шее и тихонько прошла в арку, чтобы выяснить, нет ли кого-нибудь на галерее. Все двери были закрыты. Судя по всему, Кэл уже уехал.

В сопровождении собаки Линда отправилась в западное крыло, тщательно прикрыв за собой дверь. Лестница и коридор тонули во мраке, и она немного постояла, давая глазам привыкнуть к темноте, прежде чем отправиться в старую библиотеку.

Комната с приспущенными шторами казалась мрачной и неприветливой, застоявшийся воздух противно щекотал ноздри. Линда повернула выключатель, но он не работал.

Отодвинув ближайшую к камину штору, она стала вглядываться в выцветший свиток. Последняя запись была внесена в него более пятидесяти лет назад. С тревожно бьющимся сердцем Линда проследила записи. Вот они — судя по рассказу деда, имена его родителей: «Джон Дэвид Джошуа Лорримор, родился в 1855, женился на Абигайль Айсис в 1881 году». Если то, о чем говорил дед, — правда, то у Джона и Абигайль было два сына, причем дед был их первенцем. Генри Джеймс Роберт, родившийся в 1892 году.

Однако на родовом древе было имя только одного сына — Элберта Уильяма Джейкоба, родившегося в 1894.

Вот и все. Сердце Линды упало. Но глянув пристальнее, она увидела нарушение симметрии в расположении имен. Что-то здесь было не так. Подтащив к камину стул, Линда взобралась на него, чтобы рассмотреть свиток поближе. Так и есть: сначала здесь были две записи, но одна была довольно грубо стерта.

Поставив стул на место, Линда вышла из библиотеки и отправилась назад, в южное крыло. Мысли вихрем проносились в ее голове. Если запись о рождении деда была намеренно вымарана, то единственное, что ей оставалось, — это отыскать семейную Библию, где также отмечались имена членов семьи. Стереть запись из книги труднее, чем с пергамента. Если бы ей удалось найти хоть какое-то свидетельство правоты деда, это бы оправдало ее присутствие здесь в собственных глазах, хотя в глазах Кэла и Ричи ее действия все равно выглядели бы неприглядно. И она не стала бы винить их за это.

Единственный плюс заключался в том, что Ричи не стал бы особо переживать. Ведь Кэл скорее всего прав, и его младший брат уже раскаивался в собственной поспешности. Господи, хоть бы это было так, взмолилась про себя Линда. Это бы сняло тяжкий груз с ее совести.

Время пролетело незаметно, и, не успела Линда войти в гостиную, как появился Мэйтклифф с сервировочным столиком. Со своей обычной серьезностью дворецкий положил на колени девушки полотняную салфетку, а затем положил на тарелку порцию цыпленка.

Поблагодарив его, Линда заметила:

— Простите, что причиняю вам дополнительные хлопоты.

— Вовсе нет, мисс. — И, оттаяв от приветливой улыбки Линды, дворецкий добавил: — Сегодня у кухарки выходной, так что я приготовил обед сам. Надеюсь, вы будете удовлетворены.

Он задержался, пока Линда не отправила в рот первый кусочек цыпленка.

— М-м-м. Изумительно, — искренне сказала она.

— Сладкое я тоже приготовил сам, — с довольным видом сообщил Мэйтклифф.

— Не сомневаюсь, что оно тоже великолепно, — улыбнулась ему Линда и увидела, как кончики оттопыренных ушей дворецкого слегка порозовели. А он славный, подумала девушка, и вовсе не такой напыщенный, каким кажется. И, повинуясь внезапному импульсу, спросила:

— Вы давно служите в Лорриморе, Мэйтклифф?

— Всю жизнь, мисс. Мой отец был дворецким до меня, а моя мать в молодости служила камеристкой леди Абигайль.

— Леди Абигайль? — Сердце Линды учащенно забилось.

— Прабабушки нынешнего хозяина замка, мисс.

И матери ее деда, если верить его рассказу.

— Как интересно, — мягко произнесла Линда. — Когда я была в библиотеке, я видела имя леди Абигайль на родовом древе. — И добавила как можно более небрежным тоном. — У нее ведь был только один ребенок, да?

— Нет, мисс, у леди Абигайль было два сына. Я был еще совсем малышом, а они уже были юношами.

— И ваша мать уже служила в замке?

— Да, мисс. Я здесь родился.

— Правда? Наверное, Лорриморы считают вас членом семьи.

— Так оно и есть, мисс. Мое имя даже записано в семейной Библии.