Страница 11 из 20
- Может у него просто зубки режутся? Поэтому он и плачет. Он же еще совсем маленький, ему больно. И температура оттуда же.
Гнома устало покачала головой.
- И когда у него они не режутся, все то же самое. Когда ему исполнилось три месяца все и началось. Правда в полгода ненадолго прекратилось, и я уже обрадовалась, однако это повторилось вновь и не прекращается уже шестой месяц, - теперь она разговаривала со мной как мать, измученная беспокойством о своем чаде.
- Погодите, - оторопело произнесла я, перестав покачивать гномика на руках, на что тот возмущенно пискнул и, оставив мой нос в покое, попытался ткнуть пальчиком в глаз. - Это сколько же ему сейчас?
- Год и три месяца, - важно ответил мне гордый своим правнуком мастер.
- А чего ж у него тогда только четыре зуба? - ошарашено спросила я. У моей подруги родилась дочь, а когда той исполнилось восемь месяцев, я к ней заскакивала в гости. Именно тогда у малышки резались верхние зубки, и она уросила - будь здоров! - Почему они так поздно лезут?
На что Нора немного резко ответила:
- Он все-таки больше гном, чем человек.
- Ну надо же, - смущенно пробормотала я, не зная что ответить. Тем временем малыш, оставив мои глаза в покое, ухватил меня за волосы и, что есть силы, потянул на себя. - Уй! - взвизгнула я от неожиданно сильной боли, дернув головой назад, высвободила пряди и переключила внимание на ребенка: - Какой ты шустрый! - на что мне было еще раз продемонстрировано четыре зуба в улыбке до ушей. - Прям и не знаю что делать, - продолжила я, вновь обратившись к гноме, и чтобы уклониться от немедленного ответа, добавила: - Мне надо в книжке посмотреть, вдруг что подобное найду. Я ж с детьми раньше дела не имела.
Нора подошла и забрала у меня ребенка. Тот с явной неохотой вернулся к матери, что показалось мне весьма странным. А уж когда гнома отошла с ним к кроватке, он и вовсе захныкал, принялся вертеться, оглядывался по сторонам, потом стал выгибаться у нее на руках, явно желая, чтобы его отпустили. Но когда мать, пытаясь его удержать, прижала к себе, жалобно заплакал, и снова заревел. Стоило только мне оказаться на расстоянии вытянутой руки, как гномик прекратил плакать и прижался к матери.
- Да что ж такое-то?! - взревел мастер Норри. - Что ж вы мальчонку-то мучаете, две коряги безрукие?! - и стал забирать его у гномы.
Но едва Фундин оказался у прадеда, он протянул свои ручонки ко мне, словно просясь обратно. И стоило мне сделать шаг ближе, как он мертвой хваткой вцепился в мою рубашку.
От неожиданности Норри крякнул, чуть не уронив ребенка, но я в последний момент перехватила его и посадила себе на руки. Мы растерялись от происходящего, а малыш, не обращая внимания на наше оцепенение, чуть выгнулся назад, ухватил близко стоящую мать за косу и потянул к себе.
- Ох, Пресветлая! - невольно вырвалось у меня. - Подскажи, сделай милость...
Лишь на долю мгновения показалось, что что-то косматое сумрачно-черное метнулось в дальний угол, но стоило только моргнуть, и видение исчезло. И ту же минуту Фундин заливисто засмеялся и попросился на руки к матери. Едва та взяла его, он протянул ручки ко мне - я перехватила, а малыш аж повизгивая от счастья, вновь наклонился к гноме. Нора ошарашено посмотрела на меня. А я что? Я с точно таким же выражением лица взирала на нее.
- Ох, растудыть твою секиру, - прошептал мастер Норри, и уже увереннее добавил: - Ну клиричка! Не знаю, что к чему, но, похоже, тебя к нам сам Дух Гор послал.
Целый день я просидела в комнате рядом с малышом, и на протяжении всего времени тот был весел, играл и не капризничал. Правда поначалу, когда я ушла в свою каморку за книгой, он немного похныкал, но так же быстро успокоился, когда вернулась.
Дело шло к вечеру. Малыш устав играть, мирно посапывал прямо среди игрушек. Я не стала его беспокоить, только лишь подушечку под головку положила, да накрыла одеяльцем.
Пролистав книгу, так и не поняла, что же мне делать. И теперь просто сидела на скамеечке, привалившись спиной к стене, смотрела на безмятежно спящего гномика. Практически задремав, краем глаза заметила, что нечто полупрозрачное, черное и косматое, отделилось от стены и, стелясь по полу, стало приближаться к ребенку. Малыш беспокойно заворочался. Скинув сонливость, я стала напряженно следить за тенью. Та боязливо вздрагивая при каждом моем вздохе, постепенно пробиралась к Фундину. 'Ах ты ж пакость!', - яростно подумалось мне. - 'Так вот, кто мальчонку мучает?!' Я хотела бросится на тварь, но поняла, что не знаю как остановить ее. Тем временем тень практически в плотную подобралась к спящему ребенку и, выпустив пару длинных туманных петель, начала ощупывать воздух над его головой. В этот момент я увидела, как желто-красное свечение вокруг мальчика побледнело, приобретая рваные края. Тень же наоборот увеличилась в размерах и стала еще более насыщено-черной, по ней побежали неяркие бордовые всполохи. Фундин беспомощно всхлипнул, но так и не проснулся. Это и выдернуло меня из созерцания, заставив метнуть книгу, которую держала в руках. Всем телом я ощутила, как тварь издала оглушительный визг и, съежившись, метнулась обратно в стену. От звука упавшей книги малыш проснулся и заплакал. Бросилась к нему, я подняла на руки, стала укачивать. На шум прибежала встревоженная гнома. Продолжая укачивать мальчонку, я поспешила сказать:
- Все хорошо, Нора. Теперь я знаю, что за пакость прицепилась к Фундину, - гнома забрала сына и, только удостоверившись, что с ним все в порядке стала меня слушать. - Я еще раз пересмотрю книгу и решу, что делать.
Нора согласно кивнула, но обеспокоенное выражение не исчезла с ее лица.
- Это опасно? - взволнованно уточнила она.
- Что именно? Та пакость, что прицепилась?
- Да.
- Ничего хорошего, - уклончиво ответила я, при этом даже не представляла, что буду делать, но четко решила, что обязательно что-то придумаю и не позволю тянуть силы и жизнь из малыша.
- Сегодня она еще появится? - продолжила волноваться гнома.
На мгновение задумавшись, я отрицательно мотнула головой.
- Не думаю, ей хорошо досталось. Так что за Фундина пока можешь не тревожиться, а уже завтра я ей займусь.
Нора облегченно вздохнула и, подхватив игрушку из детской кроватки, стала развлекать малыша. Тот почти сразу же прекратил плакать, успокоился и увлекся тряпичной зверушкой.
Подняв книгу с пола, я направилась к себе в каморку. В коридоре наткнулась на мастера Норри, который спешил к внуку.
- Что? - грозно спросил он.
- Я знаю. Все завтра, - несвязно ответила и, обогнув гнома, поспешила скрыться за дверью.
Устало опустившись на топчан, я крепко задумалась. Единственное что удалось выяснить опытным путем - загадочная тварь боится моей книги с молитвами. Что же мне теперь постоянно подкарауливать эту пакость возле малыша и при каждом появлении швыряться в нее томиком? А если она теперь долго не появится? Мне что, куковать тут до морковкиного заговенья?!
- Ох, Пресветлая, помоги, - выдохнув в растерянности, начала перелистывать книгу.
Уже практически в самом конце я наткнулась на заголовок 'Бестиарий'. С трудом разбирая готический шрифт, я прочла первую надпись: 'Зловредные твари или коих следует уничтожать, низвергая в чертоги Ярана Малеила, очищая владения Пресветлой Лемираен'.
- Уф, ну и язык, - фыркнула я, и пересев к столу, чтобы свет от масляной лампы падал на страницы, принялась за вторую надпись, читая ее чуть ли не по слогам: - Анку - призрак предвещает смерть. Худой как скелет, высокий, седовласый, одетый в черный плащ и черный остроконечный колпак старик... - Вот и нащупала, где искать! - ...На кошмарно скрипящей телеге, запряженной чудовищно тощей кобылой желтоватой масти. Тот кто услышит скрип телеги и увидит демона, скончается в течение ближайших трех-семи дней... Не то! Моя пакость без телеги. (Анку - призрак предвещает смерть. Худой как скелет, высокий, седовласый, одетый в черный плащ и черный остроконечный колпак старик, появляется всегда в сумерки, перед самым наступлением полной темноты и является глазам человека которому предстоит умереть, на кошмарно скрипящей телеге, запряженной чудовищно тощей кобылой желтоватой масти. Человек, услышавший скрип телеги и увидевший демона, скончается в течение ближайших трех-семи дней.)