Страница 122 из 125
О прошлом Гизер вспоминает не без гордости: «Все это здорово, ведь, когда мы начинали, люди нас не принимали всерьез, говорили, что мы никуда не годимся, что наша музыка не настоящая, в общем, опускали, как могли. Круто, что прошло уже столько лет, а мы не только не перестали играть, но и добились признания. Когда я вижу все эти группы, которые называют нас идейными вдохновителями, то понимаю - мы все-таки сделали что-то важное… Когда мы начинали, мне было восемнадцать, и те, кому было двадцать пять, казались нам стариками. А поп-группы тогда существовали не больше нескольких лет, потому что через какое-то время всем казалось, что их участники слишком старые.
Мы выросли в то время, когда просто нельзя было быть старым. Как в одной песне „The Who": „Надеюсь, что умру раньше, чем стану стариком". Теперь же, наоборот, кажется, что старые группы звучат лучше, чем когда-либо раньше. В толпе зрителей сейчас можно увидеть как подростков, так и старперов вроде меня.
Я думаю, что хуже всего было в восьмидесятые… Потому что тогда на сцене было какое-то засилье поп-групп, участники которых отращивали длинные волосы и называли себя металлистами. Ну, там „Poison", „Warrant" и все в таком духе: эти жуткие баллады и прочий сопливый хлам. Насколько я знаю, все они просто исчезли, ушли в никуда. Вместе с тем было множество хороших групп вроде „Anthrax" и „Metallica", которые расставили все по местам… Если уж ты поешь в поп-группе, не называй себя металлистом. В музыке „Poison" и „Warrant" металла не больше, чем у „Backstreet Boys". Люди сразу это видели, поэтому о них больше ничего и не слышно».
Очевидно, что Гизер, как и Билл, несколько разочарован отсутствием в «Sabbath» какой-либо активности. «Чтобы сделать хоть что-то, требуется целая уйма времени! - сообщил он мне. - Мы все еще пытаемся работать по старинке, на пару с Тони: я на басу, а он на гитаре. Но как только мы собираемся что-то записать, тут все сразу же упирается в Тони. Когда я приношу какой-нибудь рифф, меня никто не воспринимает всерьез. Реакция примерно такая: „Да ну, ты же не гитарист". Меня это бесит, потому что все это сильно мешает работать. Вот почему мне нравится мой сольный проект. Я просто не понимаю, в чем проблема: три года назад мы пытались придумать песни для нового альбома, и я тогда сыграл парням все, что на тот момент сочинил. А в ответ услышал, что эти песни сочинил не Тони, поэтому мы их не будем использовать. Я жутко разозлился и сказал, что пусть тогда Тони с Оззи сочиняют материал сами, а, когда песни будут готовы, я приду и сыграю свою партию. Я уже записал целую кучу музыки для собственного проекта, и точно понял одно: мне нравится все делать быстро. А они, наоборот, любят, когда их никто не ограничивает во времени.
Тогда мы сочинили где-то песен восемь, из них две или три получились вполне пригодными для записи - но все они не идеальны. Материалы лежат у нас, но я не думаю, что это хоть как-то похоже на классические вещи „Sabbath". Кроме того, мне не кажется, что мы должны выпускать альбом просто ради того, чтобы что-то выпустить. Учитывая то, сколько лет уже прошло, все это должно соответствовать нашим старым пластинкам. Это должно быть что-то невероятное. Вот почему мне нравится записывать собственную музыку - никакого давления, не нужно делать расчет на то, чтобы продать миллион копий, чтобы музыка обязательно вписалась в радиоформат… Если мы все-таки его выпустим, будет очень круто, потому что у Тони в запасе осталась пара потрясающих риффов. Самое главное - им нужно собраться и найти время. Я тут недавно сыграл им рифф с моей новой песни „Aural Sects", но никакой реакции так и не дождался. Знаете, все это меня ужасно угнетает. Если бы у меня не было собственной группы, я бы точно съехал с катушек.
Я бы хотел, чтобы Тони и Оззи собрались и вместе что-нибудь сочинили. Все, что для этого нужно, у них уже есть. Тони только что выпустил сольный альбом, и он все еще может придумывать отличные риффы - вся сложность только в том, чтобы собраться и начать работу. Нам сейчас непросто сесть вчетвером и отобрать хорошие риффы, просто потому, что у всех разные вкусы: рифф, который нравится мне, может прийтись не по душе, скажем, Оззи. Раньше мы делали так: собирались и просто начинали импровизировать, а потом выбирали риффы, которые нравились нам всем, и работали с ними. Так было с самого начала, даже до того, как мы назвали группу „Sabbath". Нам всем нравились песни, над которыми мы работали, - будь по-другому, это были бы уже не мы».
Тони, давно уже признанный мастер своего дела, при описании своих достижений, как всегда, сдержан. Как-то он сказал, удачно выразив свое расслабленное отношение к славе и богатству: «Я думаю, у каждого есть свой собственный стиль - я имею в виду конкретную манеру игры музыканта. Я с трудом могу представить себе человека, идеально копирующего чью-то другую манеру игры, потому что для этого ему все равно придется по-своему извлекать звук из собственного инструмента. Каждый должен стараться развивать свое звучание и, уже отталкиваясь от него, сочинять музыку. Мы играем душой, наша музыка идет от сердца… Мне кажется, что лучше и быть не может. Сейчас наша музыка рождается сама собой. Все получается так, как нужно, вовремя и к месту. Я и раньше (даже в семидесятых, когда мы играли вместе с Оззи) придумывал риффы, которые никого не брали за душу, - слушатель мог подумать: „Ну, этот рифф вроде бы ничего" - и сразу же выкинуть его из головы. Кое-какие из этих риффов казались мне очень неплохими, при этом остальные часто не въезжали в них с первого раза. Мне кажется, в то время уйма хорошего материала пропала только потому, что никто не оценил его с первого раза».
Даже производители музыкального оборудования обратили внимание на изменения в потребностях Айомми и Батлера: в восьмидесятые, когда «Sabbath» переживала не самые лучшие дни, они, наоборот, не спешили предлагать музыкантам свои лучшие инструменты и технику. Айомми: «Я использую эксклюзивные гитары „Gibson SG", которые компания изготовила персонально для меня, - серия „ Iommi". У них по двадцать четыре лада на грифе, причем толщина каждого лада специально уменьшена. Кроме того, у „Gibson" есть очень неплохая модель „Epiphone" - она мне очень нравится, и обычно я использую ее на сцене. Больше всего меня в ней радует весьма невысокая цена. Еще эти ребята сделали мне на заказ совершенно шикарную „Les Paul", но „SG" мне нравится больше - она полегче, плюс я люблю деки с двойными округлыми «рогами». У меня полно гитар „Gibson", - честно говоря, даже не могу сказать, сколько их точно. Целая куча лежит в специальном хранилище, и еще штук тридцать дома.
Кстати, „Laney" сделала для меня специальный усилитель, который так и называется - „Iommi". Я его просто обожаю. Из педалей на сцене я использую только „квакушку" и эхо-педаль, дисторшн идет напрямую через усилок. Меня не очень смущает, что все звучит немного непохоже на классическое звучание „Sabbath", - я все равно играю как Тони Айомми. Раньше я использовал педаль, которая искажала гитарный звук перед тем, как он проходил через усилитель, так и получался дисторшн. Я предлагал многим производителям сделать вместо нее специальную кнопку прямо на усилителе, но никто, конечно, и слушать меня не хотел. Все в один голос твердили, что усилитель должен давать чистый звук. А теперь такая штука есть в каждом усилке».
Касаясь текущего положения дел в «Sabbath», Айомми разделяет общие идеи музыкантов: «Я бы с радостью записал новый альбом. Пару лет назад мы сочинили несколько песен, и мне они кажутся неплохими. Более того, даже Оззи был готов с ними работать - но все слишком заняты. Честно говоря, я не очень хотел бы брать инициативу на себя - это привлечет ко мне много лишнего внимания… Я и так тридцать пять лет жил, будто снимаясь в сериале „Семейка Осборнов". И потом, это же Оззи! Может, они там что-то и приукрасили, сделали немного жестче, но в целом в том шоу была очень верно показана вся наша жизнь - тотальный хаос!»