Простые радости

– Дасти Миллер.

Феникс выдавила из себя улыбку в знак приветствия и с трудом отвела взгляд от тапочек-птичек.

– Феррито, – сказал другой и опустился на стул.

Здороваясь с ним, Феникс отметила, что он выглядит невероятно привлекательно и вместе с тем устрашающе – она не могла понять, в чем тут дело. Какой-то внутренний холодок, который он и не пытался скрывать. И за этой ленивой грацией скрывалась напряженность свернувшейся перед броском кобры.

Смешок Романа не особенно ободрил ее.

– Насти, – сказал он.

Она пронзила его острым взглядом.

Короткие, белесые волосы Феррито, непроницаемые карие глаза и высокая, поджарая фигура ассоциировались со скандинавским горнолыжником.

– Насти Феррито, – сказал Роман. – Сокращенно – Насти.

– Только для моих друзей, – произнес тот. – Зовите меня Насти. – Он не улыбнулся, и не похоже было, что он вообще когда-нибудь улыбается. Она никогда раньше не видела таких холодных глаз.

– Дасти не говорил, что ты объявился, – обратился Роман к Феррито.

– Я не предупреждал Дасти, что приеду.

– Этот мудак просто… – Дасти закашлялся. – Он просто взял и явился сюда. И собирается месяц здесь проваландаться.

Затем Феникс услышала, как Роман потирает руки.

– Прекрасно. Нам как раз тебя не хватало, дружок. Значит, так, официальная часть закончена. Почти. Вместе с Дасти живет его внучка.

Борозды, прорезавшие морщинистое лицо Дасти, углубились. Он взглянул на Насти, который в свою очередь не смотрел, как казалось Феникс, никуда.

– Феникс – мой друг, – сказал Роман. – Ты не будешь возражать, если я скажу ей, что Джуниор живет с тобой, потому что твоя дочь умерла?

Если Дасти не возражал, то ей лучше держаться от него подальше, когда он против чего-то возражает. Он буркнул что-то неразборчивое и так резко повернулся, что наткнулся на торшер и схватил его рукой, чтобы удержать.

– Виноват, Дасти, – сказал Роман, но голос отнюдь не был виноватым. – Иногда я забываю, что это было так недавно. Дасти был очень близок со своей дочерью.

– Мне очень жаль, – сказала Феникс.

– Не важно, что она не знала, кто отец ребенка, – бесстрастным тоном произнес Насти.

Дасти издал звук, похожий на рычание.

– Ну, – пожал плечами Насти. – Ты же слышал Романа. Феникс – его друг. Ты не упадешь в ее глазах, Даст.

– Не упаду? – Дасти Миллер резко обернулся. Он опять наткнулся на тот же торшер – и опять ухитрился схватить его на лету. – Почему, черт возьми, я должен упасть в ее глазах из-за того, что моя… моя дочь… Проклятье! Черт меня побери, ничего не пойму.

Насти достал складной нож и принялся доставать и снова убирать лезвия.

Феникс, расстроенная, подошла к Дасти и несмело коснулась его руки:

– Я очень сожалею, что вы потеряли дочь. Это, должно быть, ужасно. Звучит, конечно, банально, но я рада, что у вас есть этот малыш.

– Это девочка, – сказал Насти.

– Ой. Ты сказал «Джуниор», и я подумала.

– Дасти хотел мальчика, – сказал Роман.

– Ее, собственно, зовут… – Дасти не договорил.

– Зинния, – закончил за него Роман. – Правда, чудесное имя? Но мы все зовем ее Джуниор.

Насти шумно вздохнул и произнес с высоты своего огромного роста:

– Давайте я схожу и посмотрю, готова ли юная леди принять посетителей.

Он вышел из комнаты, и Феникс услышала на лестнице звук его шагов.

Роман и Дасти одинаковым движением засунули руки в карманы и прокашлялись.

– Чем занимается Насти?

– Служит на флоте, – ответил Дасти. – Он сейчас в отпуске. Только сегодня приехал.

Она поглядела на выражение лица Романа:

– Ты там с ним познакомился? На флоте?

– Он тоже из СЕАЛ.

– Ты рано ушел со службы?

– Да.

Ответы становились все короче. У Феникс создалось впечатление, что Роман никогда не бывает красноречивым, когда речь идет о нем самом.

С лестницы донесся звук шагов. Дверь распахнулась.

– Вот и она, – сказал Насти. Оказывается, он умел улыбаться, и – ой-ой-ой – улыбка у него была убийственная. – Маленькая мисс королева Вселенной.

Маленькая мисс королева Вселенной была обута – вот так сюрприз! – в желтые тапочки. Ее лицо окаймляли светлые кудряшки. Ярко-бирюзовые глаза были еще в дремоте. Она крепко прижимала ко рту большой пальчик, а в кулачке держала одеяло – желтое одеяло.

Роман опустился на корточки рядом с Феникс и протянул руки к ребенку:

– Ну, малышка, – голос его смягчился при этих словах, – ты не хочешь меня обнять?

Правая рука Феникс потянулась к горлу.

Джуниор выпустила из руки одеяло и перестала сосать палец. Она ринулась к нему нетвердыми, подпрыгивающими шагами. В руках Романа она задрыгала ножками, и он поднял ее в воздух над своей головой.

Ребенок закричал.

– У нее голова закружится, – сердито произнес Дасти. Роман встал и, держа малышку в одной руке, потрепал ее по спине и прижался к ней щекой.

– Ей только год и два, – сказал Дасти. – Такая умница. Уже месяц, как начала ходить. Видишь, как она бегает.

– Только, случается, падает прямо вниз лицом, – сказал Насти.

– Она хорошенькая, – проговорила Феникс, пораженная тем, как смягчились эти большие, сильные мужчины в присутствии маленькой девчушки.

– И болтает вовсю, – добавил Дасти.

Насти направился обратно к своему стулу.

– Это она выводит американский гимн, – произнес он без малейшего намека на улыбку.

– Это был… Это был несчастный случай? Что случилось с вашей дочерью? – Она тут же пожалела, что спросила об этом.

– Умерла при родах, – ответил Насти. – Ничем нельзя было помочь.

У Феникс опустилось сердце.

Она боялась посмотреть Дасти в глаза.

– Ты меня поцелуешь? – спросил Роман у малышки. – Где мой поцелуй?

Он обращался к ребенку с нескрываемым удовольствием.

Джуниор положила свои крохотные ручки на лицо Романа и начала его сосредоточенно изучать. Роман сделал большие глаза и замотал головой.

Феникс прикрыла лицо рукой. Ее переполняло смешное, счастливое ликование. Он не может быть чудовищем. Чудовища не целуют и не нянчат детей с такой откровенной радостью.

– Так я получу свой поцелуй? – спросил он Джуниор.

Ребенок тут же громко чмокнул его в уголок рта.

Роман закрыл глаза. Он взял девочку на руки и, убаюкивая ее, улыбнулся с такой сладкой горечью, от которой Феникс ощутила непонятную боль.

Джуниор откинулась назад, захлопала в ладоши и загугукала:

– Ба, Ба, Ба.

Глава 13

Феникс вошла в «Белла Розу» через дверь, ведущую в большую, просторную кухню. Евангелина, компаньонка Розы, стояла склонившись над разрезанным пополам грейпфрутом, тщательно отделяя мякоть от кожицы.

– Доброе утро, Евангелина.

Женщина подняла вверх круглое миловидное лицо и улыбнулась:

– Раненько вы, мисс Феникс. – Ее густые каштановые волосы были уложены в кичку на макушке.

– Феникс. Зови меня просто Феникс.

– Да, – согласилась Евангелина, как она уже делала несколько раз. Феникс сомневалась, что она когда-нибудь перестанет быть для Евангелины «мисс Феникс».

– Роза уже на ногах?

Евангелина переложила половинку грейпфрута на хрустальное блюдо, украсила серединку ягодкой вишни и посыпала сверху сахаром. Затем вытерла руки кухонным полотенцем.

– Она должна вот-вот спуститься. – На ее лице появилось обеспокоенное выражение. – Похоже, она не выспалась как следует. Что там слышно про этого мужчину в кустах и про взлом в квартире над гаражом? Из-за этого столько полицейских снует вокруг.

У Евангелины была такая же манера говорить, что и у Розы. Феникс успела понять, что обе женщины одного возраста и выросли вместе. Очевидно, мистер Смодерс позаботился об одинокой Евангелине и помог ей переехать из Джорджии в Вашингтон, чтобы составить Розе компанию. Они обе были безраздельно преданы друг другу.

– К счастью, вся эта шумиха понемногу утихает, – сказала Феникс. – Да я уверена, что мне все это померещилось. – Это, конечно, неправда, но Розе и Евангелине так будет спокойней.